Но понял все, когда запах наконец докатился до него. Во рту сразу пересохло, все поры на теле начали источать пот. Из глаз потекли слезы. Он едва не обмочился, сдержался кое-как, однако заметил, что немногие из тех, кто его окружал, смогли сохранить над собой контроль.
И, борясь с заклятием, он определил его смысл: «Иссохни, как пыль».
Фейкаалд, стоявший в стороне от сражающихся на крыльце постоялого двора, хрипло прокаркал:
— О Великий, новости!
Радж Ахтен приказал Неодолимым сомкнуть ряды и пробежал через луг к своему советнику.
По дороге он оглянулся. Опустошители влезли на гору трупов своих сородичей, и один из них готовился соскочить вниз. Радж Ахтен окинул взглядом стены и подсчитал, что в этой бойне уже погибли три четверти его Неодолимых. У него осталось меньше четырехсот воинов.
Повсюду на стенах шло сражение. Радж Ахтен, взбежав на крыльцо, вынул оселок и принялся затачивать топор. Масла ему для этого не требовалось. Его заменяла кровь опустошителя.
— Говори, — сказал он Фейкаалду.
Старик-советник молча разевал рот, словно давясь пылью. На лбу его блестели капли пота. Наконец он проговорил на ухо Радж Ахтену:
— Пришла лодка. Восточный берег… свободен. Наши нашли опустошителей, но убили их.
Радж Ахтен вытер лоб. Пот лился с него ручьями и уже насквозь промочил тунику, руки стали скользкими. Борода промокла тоже. Он еще несколько раз провел оселком по лезвию, глядя при этом, что происходит на стенах и во дворе замка.
Усилия его вассалов были тщетны.
Пролом в стене становился все шире. Половина артиллерии была уничтожена. Один пламяплет погиб, другим же не помогало восстановить силы даже то, что Каррис полыхал в огне.
Мохнатые великаны Фрот дрались яростно, но их после Лонгмота оставалось всего-то около тридцати. И гибли они один за другим. На глазах у Радж Ахтена меч опустошителя снес голову одному великану и вонзился в спину другого.
Пролом расширялся, воинам Радж Ахтена приходилось растягивать ряды, и вес труднее становилось им отражать атаки опустошителей. Из лордов герцога Палдана немногие сохранили свои дары и способны были достойно противостоять врагу. Они сражались отчаянно, но их было слишком мало.
Как ни бейся, а Каррису не выстоять. Падение его было делом уже не часов, а минут.
Черный ветер выжимал из людей слезы и пот. Они кричали и теряли сознание.
Радж Ахтен боялся, что через десять минут они начнут умирать. Только одно чуточку спасало положение. С востока задувал слабый ветер, и Радж Ахтену казалось, что он относит в сторону колдовскую заразу.
Покончив с топором, он убрал оселок. С горы трупов скатился очередной опустошитель. Он ударил мечом ближайшего великана Фрот, тот взревел и рухнул замертво, придавив сразу двух Неодолимых. Опустошитель ринулся в бой и первым же взмахом клинка поразил четырех человек.
Радж Ахтен принял жестокое решение. Его люди гибнут. Неодолимых осталось уже меньше четырех сотен, и продолжать сражение бесполезно.
Эта битва проиграна, и незачем терять остатки своей армии.
Впереди — другие битвы, другие времена.
К решению его подтолкнула не трусость, но холодная уверенность в том, что так поступить в конечном итоге разумнее всего. Почему его воины должны жертвовать собой, спасая врага?
— Готовь лодки, — сказал он. — Сначала усадить пламяплетов и Неодолимых, потом — лучников. Оповести всех.
И снова бросился в гущу сражения.
Глава 53
Страдание Земли
«Как мне спасти всех?» — в сотый раз, наверное, думал Габорн, скача к Каррису. Он мчался во всю прыть. С серого неба сеялась мелкая изморось. За ним скакали те немногие, чьи лошади были достаточно сильны, чтобы не отставать: чародей Биннесман, королева Хейрин Рыжая, ее дочь, сэр Лангли и еще дюжины две лордов.
Избранным вестникам в Каррисе грозила неминуемая гибель. Земля говорила, что опасность нависла над самим Габорном и над всеми, кто с ним ехал.
Они мчались по зеленым полям Белдинука. Габорн побил все рекорды — за шесть часов он проскакал около трехсот миль. От него отстали почти все рыцари, с которыми он въезжал в Белдинук. Войско растянулось на сотни миль. Кони тех, кто еще кое-как поспевал за ним, уже выдыхались. Несколько лошадей пало, но Габорн не смел более медлить. Хроно отстал давно, и Габорну очень хотелось знать — это лошадь у него устала или же он просто боялся ехать в Каррис.
Аура смерти, нависшая почти над всеми его воинами, буквально душила Габорна. Неделю назад он побывал на поле сражения у Лонгмота, видел тысячи людей, убитых Радж Ахтеном. Обонял запах обуглившихся тел, крови и желчи. Смотрел на своего мертвого отца, холодного, как снег, который сжимал он в своих пустых ладонях.
Но тогда Габорн не предчувствовал все эти смерти. Не ведал, что для стольких людей близится трагический конец, как чувствовал это сейчас, думая о тех, кто его окружал.
«Как мне спасти их всех?» — терзался он.
Теперь и над Боринсоном нависла опасность, и Габорн послал ему мысленное предупреждение: «Беги!»
Когда до Карриса осталось пятнадцать миль, к Габорну подъехал чародей Биннесман и прокричал:
— Передышка, милорд! Иначе наши лошади не смогут везти нас в бой.
Габорн с трудом расслышал его сквозь грохот подков.
— Милорд! — крикнул и сэр Лангли. — Пять минут, пожалуйста!
Впереди, справа от дороги виднелся пруд. У поверхности воды плескалась рыба, ловя мошкару. Скотина, приходившая к пруду на водопой, размесила берег копытами в грязь.
Габорн натянул поводья, повернул коня к воде.
Из камышей с кряканьем взлетели две дикие утки, сделали круг над прудом и улетели на восток. Габорна тут же облепили комары, он принялся отмахиваться.
Сэр Лангли подъехал к воде шагах в двадцати от него, пустил коня пить. И улыбнулся Габорну.
— Клянусь Силами, — сказал он, — знай я, что придется сразиться тут с комарами, надел бы доспехи!
Габорну, однако, было не до шуток. Он обернулся, подсчитал, сколько лордов подъезжает вслед за ними к пруду.
Войско рассеялось. Осталось всего двадцать рыцарей — отважные лорды из Орвинна, Флидса и Гередона. Хроно среди них не было.
Вместо армии его сопровождало всего лишь несколько человек, достаточно храбрых, чтобы без рассуждений пойти за ним на смерть.
Он был уверен, что защитники Карриса не продержатся и часа.
Габорн не получил войска, обещанного королем Ловикером. Ждать отставших он не мог. Оставалось надеяться на воинов из Мистаррии и на Рыцарей Справедливости во главе с Верховным Маршалом Скалбейном.
«Неважно, — сказал он себе. — Что бы там ни замышлял Радж Ахтен, я приеду и потребую перемирия, или убью его».
Лошадь Биннесмана жадно пила воду. Габорн выгреб из сумки для корма последнюю пригоршню
