отсюда я оставил одного человека… маленькую девочку, которая пропадет без меня.
«Просить разрешения удочерить Аверан сейчас явно не время», — подумал он про себя.
Герцог думал недолго.
— Нет. Это слишком опасно, к тому же у нас не хватает солдат, Голубая Башня разрушена.
— Разрушена? — вновь переспросил Роланд, не поверив своим ушам.
Герцог Палдан мрачно кивнул.
— До основания.
От неожиданности Роланд едва не вскрикнул. Посвященный, он провел в Голубой Башне больше двадцати лет. Он тоже мог погибнуть во сне. Что ж, он возродился вовремя!
Но если подумать о том, что ожидает Каррис, Посвященным, может быть, даже повезло.
— Как это случилось? — рискнул он спросить. Палдан пожал плечами.
— Никто не знает, но, судя по тому, что там произошло четыре часа назад, все погибли, — он испытующе посмотрел на Роланда. — Вы похожи на Боринсона. Скажите, не обучались ли вы воинскому искусству?
— Я был мясником, милорд.
Герцог Палдан хмыкнул, бросив короткий взгляд на кинжал Роланда.
— Тогда теперь будете стражником. Встанете на южную стену между пятьдесят первой и пятьдесят второй башнями. Убивайте любого, человека ли, зверя, которые полезут на стену. Ясно? На рассвете придется поработать мечами, и мясник для этого вполне сгодится.
Роланд застыл, ошарашенный, но стражник подтолкнул его в спину и повел на пост.
Глава 28
Раскрытый заговор
Когда Эрин Коннел добралась до замка Гроверман, желания веселиться у нее не было никакого. Она не обрадовалась даже известию от Габорна, часом раньше очнувшегося от своего обморочного сна, о том, что Темный Победитель умер — во всяком случае, лишился тела и стал не так опасен.
Она потеряла лошадь, а принц Селинор был ранен. По всему телу у него были тяжелые ожоги. С такими ожогами выжить мог только человек, обладавший дарами жизнестойкости. Когда Эрин вытащила его из-под пылавших бревен, он как ребенок плакал от боли и что-то невнятно бормотал. Потом потерял сознание, и один из воинов Гровермана повез его с собой на своей лошади, и Эрин не видела его до самого замка.
Вслед за каким-то дворянином из Джонника она въехала во двор башни. И еще у ворот поняла, что они далеко не первые.
Во дворе уже пировали сотни рыцарей. Слуги Гровермана выносили корзины с хлебом, щедро раздавали кушанья, открывали фляги с пивом. Вдоль восточной стены пылали костры, и поварята жарили на вертелах телят. На балконе Герцогской Башни играли музыканты, глашатай возле ворот то и дело выкрикивал:
— Ешьте досыта, господа! Ешьте досыта!
Для войска Короля Земли герцог не пожалел ничего. Но Эрин есть не хотелось.
Она пошла искать Селинора. Слуги герцога Гровермана устроили его на попоне в тихом углу под стеной башни. Рядом росли ночные красавицы, уже раскрывшие в сумерках свои белые лепестки, над которыми вились бабочки. Рядом с Селинором наклонился какой-то доброжелатель и пытался силой влить ему в рот виски.
— Выпейте, сударь, — приговаривал он. — Легче станет.
Селинор же, стиснув зубы, с выступившими от боли слезами на глазах, молча отвернулся. Рыцарь же не отставал, очевидно, решив, что принц не в себе.
— Дайте-ка я ему помогу, — Эрин отодвинула рыцаря в сторону. — От мака он не откажется.
— Может, и не откажется, — сказал рыцарь, — хотя кто это будет пить горький мак вместо сладкого виски?
— Найди лекаря и принеси мак, — Эрин устало опустилась возле Селинора на колени и потрогала ему лоб.
— Спасибо, — еле слышно прошептал принц.
Король Земли просил его пить поменьше. Принц же, поняла теперь Эрин, и вовсе решил избавиться от этого порока.
— Не за что, — ответила она, не отрывая ладони от его лба. Он закрыл глаза и будто заснул.
Потом что-то снова забормотал, словно ему приснился дурной сон. Вскрикнул и попытался оттолкнуть руку Эрин.
Через несколько минут он очнулся. Лицо заливал пот, глаза помутнели от боли.
— Кажется, я слышал, что Король Земли утратил дары, — сказал он. — Это правда?
— Да, — ответила Эрин. — Теперь он обычный человек — если Короля Земли можно назвать «обычным».
— Значит, он утратил и обаяние. Вы не видели его после этого?
Эрин видела спящего Габорна по пути к замку. Король не был особенно хорош собой даже с даром. Теперь же он показался ей просто некрасивым.
— Видела своими глазами, — сказала Эрин, думая, что Селинор бредит.
Она погладила принца по щеке и тут заметила у него на шее серебряный овальный медальон на серебряной цепочке.
Видимо, медальон выскользнул из-под туники, когда принца укладывали на попону. Эрин сразу поняла, что это медальон-обещание. Нередко лорды, решив породниться с дальним союзником, обменивались медальонами, куда был вставлен портрет будущего жениха или невесты, дабы обе стороны могли решить, кто потом войдет в их семью, не отправляясь в далекое путешествие.
Мало кто верил правдивости этих изображений. Художники обычно старались подчеркнуть красоту и скрыть недостатки, и потому портрет в медальоне порой имел весьма малое сходство с оригиналом.
Зато они частенько внушали романтическую страсть. Эрин вспомнила, как в двенадцать лет сама влюбилась в одного юного лорда из Интернука, портрет которого показала ей мать. И носила медальон, мечтая о белокуром мальчике, до тех пор, пока не узнала, что Эрин на портрете нисколько ему не понравилась.
Но Селинор слишком стар, чтобы вздыхать по девушке, которую в глаза не видел. В свои тридцать пять он давно уже должен был быть женат. «Хотя, — подумала Эрин, — найдется ли девушка, которая согласится выйти за него?»
«Как, отец? — живо представилась ей возмущенная малышка лет двенадцати. — Вы хотите отдать меня замуж за горького пьяницу?»
«Не за пьяницу, — мог бы ответить отец, — за королевство. Твой муж быстро умрет от пьянства. Хотя, конечно, понаделать бастардов кабацким шлюхам успеет. Но потом, после его смерти, ты поубиваешь всех этих выродков, и Кроутен будет твой».
Какую девочку обрадует такой союз?
А Селинор носит медальон, будто влюбленный подросток.
Эрин захотелось увидеть, кто же та, что сумела завладеть его воображением. Селинор тяжело дышал и как будто был в забытьи.
Она потихоньку раскрыла медальон и затаила дыхание. У девочки, изображенной на портрете, были голубые глаза и длинные темные волосы. Эрин, даже при скудных отсветах костра, узнала ее сразу, ибо это был ее собственный портрет, написанный десять лет тому назад, когда она еще думала, будто портреты эти что-то значат.
Эрин закрыла медальон. Никогда ни один лорд не просил руки девушки из кланов Всадниц Флидса. И если бы предложение сделали ей, Эрин не знала бы, как поступить. Она воин, а не какая-нибудь там изнеженная леди, чье единственное предназначение — рожать детей. Только воины из Интернука могли бы
