Она заглянула ему в лицо. Вид у него был отсутствующий.
Добравшись до конюшни, они обнаружили своих коней в полном порядке. Напоенными, накормленными и вычищенными, с заплетенными гривами и хвостами. Лошадь Габорна была уже в латах, привезенных ночью из Карриса, сверкавших, как серебряные. Наголовник ее украшал изогнутый спиралью рог. Стеганая попона под латами была обшита белым шелком. И в этом блистательном снаряжении лошадь казалась каким-то мифическим, сошедшим с небес животным.
Лорды Карриса настаивали на триумфальном въезде Габорна в город, дабы поднять дух его жителей. Иом и Умы тоже считали это целесообразным. Бывший советник Палдана, Галлентайн, прислал предупреждение о том, что в Каррисе распространяются слухи, будто Габорн пал в сражении. «И если Габорн приедет, — писал он, — это успокоит людей».
Поэтому, а также потому, что Габорну все равно надо было скакать через Каррис, чтобы присоединиться к Скалбейну, он и собирался разок проехать по всему городу.
Далее он намеревался повести свои войска в погоню за опустошителями, бежавшими на юг. И нуждался в помощи Аверан, чтобы отыскать Пролагателя Путей.
Составляя планы, он всю ночь просидел с советниками. Ежечасно поступали донесения от Скалбейна. Опустошители, когда похолодало, зарылись в землю и на рассвете еще не шевелились.
Гроза помешала и Габорну выехать ночью из Балингтона. В темноте, по размокшим от ливня дорогам, скакать на сильных лошадях было опасно.
Однако опустошителям из-за погоды пришлось гораздо хуже. За ночь они смогли пройти всего сорок миль. И это было Габорну весьма на руку.
Он отправил вестников во все замки, расположенные в землях к югу от гор Брейс, и заказанные им копья, баллисты и продовольствие уже были подвезены к дороге, по которой отступали опустошители.
На рассвете вестники привезли замечательное известие: к югу от гор нигде не было ночью дождя.
Сухие поля — идеальные условия для кавалерийской атаки.
И подготовившись, насколько это было в его силах, к сражению с опустошителями, Габорн посовещался с советниками и разослал всем королям Рофехавана официальные письма.
Он занимался ночью и крупными, и мелкими делами. Так, он разработал планы эвакуации Карриса и отправки индопальских воинов для защиты своих северных крепостей. Разослал деньги многим лордам, в том числе и наемникам из Интернука, с предложением заняться обороной побережья.
Один из гонцов привез удивительную весть. Габорн предлагал Железному Королю помощь в изгнании опустошителей. Но тот коротко отклонил это предложение. Гонец сказал, что, по слухам, Железный Король и сам легко разгромил орду.
Опустошители вышли из-под земли на северном побережье и по берегу моря направились на юг. Но удачным выстрелом из баллисты удалось убить горную колдунью, которая их вела. Остальные чудовища сразу же отступили.
И теперь Габорн готов был скакать в Каррис. Они с Иом сели на лошадей и выехали из конюшни.
Место во главе свиты заняли шесть молодых герольдов, одетых в голубой цвет Дома Ордина, с изображением зеленого рыцаря на куртках. Все шестеро были светловолосы и держали в руках золотые трубы.
Седьмой позади них вез королевское знамя.
Со двора выкатили телегу, рыцари свиты разобрали лежавшие в ней длинные белые копья, и весь отряд ощетинился ими, как иглами.
Рыцари были одеты в цвета полудюжины королевств, дабы показать, что Габорн является королем не одной страны, но всей Земли.
Джурим, Биннесман, вильде и маленькая Аверан заняли место рядом с королевскими советниками близ авангарда. А неприметная повозка с форсиблями находилась почти в самом конце кортежа.
Когда Габорн выехал из конюшни, его встретили приветственными криками. Биннесман подъехал к нему и подал вместо скипетра дубовую ветвь, на которой еще сохранился обвивший ее плющ.
Так Габорн тронулся в путь, на вид — вылитый Король Земли из старинных сказаний.
Но Иом видела, что он полностью погружен в свои мысли.
Они проскакали по дороге всего шесть миль, когда герольды, уже поднявшиеся на вершину холма, вдруг развернули лошадей и закричали:
— Милорд, впереди великаны!
Кричать им, однако, не было нужды, ибо в тот же момент на вершине появился великан Фрот и, остановившись, уставился на Габорна.
На спине он нес большого рыжего жеребца со сломанной шеей. Свалявшийся золотистый мех великана покрывала грязь. Он был старый, седой, с огромными, как плошки, серебряными глазами. В уши его и в нос были вдеты железные заклепки. Шерсть под длинной нижней челюстью была связана особыми, означавшими ранг воина, узлами.
— Вахут! — вскричал великан, задрав морду. С дубов поблизости в испуге сорвалась стая голубей и закружила в небе. Иом не знала языка великанов Фрот и не поняла, что он сказал, хотя в голосе его как будто звучало торжество. Тут к вершине холма подоспели еще великаны. Их тяжелые доспехи громыхали, как цепи разводного моста.
Первый великан сбросил мертвого коня со спины на дорогу. Остальные подошли и сделали то же самое. Всего их было двадцать два. И на пути процессии образовалась внушающая ужас груда лошадиных трупов.
«Похоже на то, — подумала Иом, — как кошки приносят пойманных мышей к порогу хозяина». Предводитель великанов наклонил голову, закрыл глаза и вытянул вперед огромные передние лапы, скрестив их в запястьях.
— Вахут! — снова прокричал он.
Габорн казался совершенно сбитым с толку. Свита его смотрела на великанов со страхом.
У них на глазах происходило нечто странное. Еще сто двадцать лет назад никто и слыхом не слыхивал о великанах Фрот. Но однажды суровой зимой из северных льдов вышло племя этих существ числом около четырехсот. Многие были ранены, покрыты шрамами, словно бежали от какого-то неведомого врага.
На языке людей им было трудно говорить, поэтому они так и не смогли объяснить, что за чудовища согнали их с насиженных мест. Однако со временем, используя жесты и несколько слов, некоторые из великанов стали работать с людьми — они таскали огромные валуны в каменоломнях, срубленные деревья в лесу или же шли в наемники.
Но в Рофехаване Фрот появлялись редко. Они жили в глухих чащобах вблизи гор.
Эти великаны пришли с войском Радж Ахтена и в королевстве Иом поели немало людей. Иом видела их вообще впервые в жизни. Она была одновременно испугана и очарована.
— Может ли кто-нибудь поговорить с ними? — обратился Габорн к своей свите. — Чего они хотят?
— Вахут! — снова закричал великан и быстро-быстро замахал головой вверх и вниз. Затем показал на Габорна — Вахут!
— Он говорить по-индопальски, — сказал с дармадским акцентом один рыцарь, статный, темнокожий Неодолимый. Он скакал рядом с Габорном. — Он говорить вам махоут, или «наездник слона». Самый великий. Самый могущественный.
— Вахут! — снова закричал великан, указывая на трупы лошадей.
— Я думаю, вы ему нравитесь, — шутливо сказал Габорну другой лорд.
— Нет, — сказал переводчик. — Он скрестить руки. Отдавать себя. Он вам служить.
Великан открыл пасть, зашипел и прицокнул языком. Затем вскинул морду и засопел. Не пытаясь более объясняться на ломаном индопальском, он заговорил на языке Фрот.
— Что это значит? — спросил Габорн.
Но языка великанов Фрот не понимал ни один человек в мире. Переводчик из Индопала не мог
