любовные напитки. Лично я думаю, что самое лучшее средство — это чистые волосы и веселая улыбка. Но если ты пожуешь несколько минут свежие листья, то обнаружишь, что настроение у тебя стало лучше и заботы уже не так гнетут твою душу.
Аверан положила листья в рот. У них был едкий вкус, от которого словно что-то открылось в груди и стало легче дышать. И когда Биннесман сел на коня и они поехали дальше, она задумчиво продолжала жевать.
— Если за тобой погонятся, свяжи петлей вьюнок и брось позади себя на дорогу, — сказал Биннесман. — И твой враг заплутает в кустах.
Всю дорогу он превозносил достоинства подорожника, пиретрума, цветов бузины и многих других растений. Тем временем конь одолел предгорья, и они оказались в лесу. Там Биннесман и остановился, в тени старых ольховых деревьев. Выше на склоне горы Аверан видела красные листья кленов, желто- коричневые буки, зелень и голубизну сосен и елей.
Она окинула взглядом равнину. До Манганской скалы от места, где они остановились, было несколько миль. И девочка закричала:
— Отсюдасовсем не видно опустошителей!
— И можно взглянуть на проблему под другим углом, не правда ли? — заметил Биннесман. — Вблизи это чудовища, которые возвышаются над человеком, как гора. А отсюда… Земля их поглощает.
Аверан все смотрела вдаль. Что на это ответить, она не знала. Солнце садилось, деревья и скалы отбрасывали длинные тени. И видны были все впадины и возвышенности на земле, которых она не замечала при свете дня. Постепенно становилось прохладно.
— Габорн хочет, чтобы я пошла с ним в Подземный Мир. Я правильно сделала, что согласилась?
— А что говорит твое сердце? — спросил Биннесман.
Аверан прислушалась к себе. И обнаружила, что все тревоги и страхи, так терзавшие ее днем, исчезли, развеянные листьями анютиных глазок. Она наконец-то могла оценить спокойно все происходящее с ней.
— Я не боюсь. Сейчас — нет.
— Это хорошо, — сказал Биннесман. — В Подземный Мир пойдет не ребенок, туда пойдет Охранительница Земли. Земля тебя укроет. Земля исцелит тебя. Земля сделает тебя своей. Ты должна это понимать. Ты больше не ребенок. Ты могущественная чародейка. И с тобой, конечно же, пойду я, да и Весна тоже.
— Хорошо, — Аверан испытала подлинное облегчение.
— Но ты должна мне кое-что обещать, — сказал Биннесман. — Обещай, что будешь помнить, кто ты есть,
— Чародейка? — спросила она.
— Охранительница Земли. Ты здесь для того, чтобы защищать малых тварей мира сего.
— Да? — по его тону она поняла, что сделала что-то не так.
— Не позволяй Габорну сбивать тебя с пути. Ты здесь не для того, чтобы сражаться с опустошителями , — это я точно могу сказать.
— Но я защищаю людей, — возразила Аверан.
— Это естественное желание — защищать себе подобных, — сказал Биннесман. — Однако человечество — не твоя забота. Ты призвана служить не ему.
— Откуда вы знаете? — спросила Аверан.
— Знаю, потому что
— Но вы уже старенький, — сказала Аверан. — Что будет, когда вы умрете? Вам же нужна замена?
Мысль продолжить после него служение ей понравилась.
— Когда Земле не нужна будет больше моя служба, — сказал Биннесман, — тогда меня и отпустят. Не раньше.
— И я не смогу взять на себя ваши обязанности?
— Нет, — сказал Биннесман. — Когда меня не станет, человечество будет либо спасено, либо исчезнет с лица Земли. Что сбудется, то и сбудется.
Слова его, невзирая на успокаивающее действие анютиных глазок, преисполнили сердце Аверан печалью. Как же чувствует себя этот человек, сознавая, что на плечах его лежит столь тяжкий груз?
— Как вы можете вообще говорить об этом? — удивилась она.
— Если человеческий род погибнет, — сказал Биннесман, — я буду горевать. Но в свое время на их месте появятся другие люди. Возможно, они будут столь же не похожи на нас, сколь мы не похожи на готов. Но жизнь продолжится.
Биннесман долго вглядывался в сторону войска Габорна, окружавшего Манганскую скалу. Голубые глаза его казались в свете заходящего солнца неестественно светлыми, и морщины как будто стали глубже.
— А теперь, дитя, за работу.
Урок длился почти час. Чародей вытащил из кармана семь маленьких белых агатов и разложил их на земле.
— К сожалению, это все, что у меня сейчас есть. У маленьких камней ограниченное действие, но и они могут пригодиться.
Он начертил на земле вокруг них руны, и в камнях появилось изображение. То были горные хребты, какими человек видит их с земли — голубые, со снежными вершинами. Подняв голову, Аверан увидела эти хребты над головой.
Затем Биннесман начал передвигать камни. И с каждым движением изображение менялось. Перед девочкой предстала дорога, которой она ехала этим утром вдоль тропы опустошителей, — так, словно она стояла, глядя вниз с высокой крепостной стены. Она слышала свист ветра в скалах, ощущала запах сосен, что росли у дороги.
Камни показывают то, что видят камни, — поняла она.
Затем перед ней предстали утесы и озера, медведь пробежал по гребню скалы, пыхтя и фыркая. Из Карриса выезжала на юг вереница телег, скрипели колеса, ржали лошади, беженцы тащили свои узлы.
Биннесман все двигал камни, словно что-то искал. Наконец они увидели горную долину. Чародей переместил один камушек, и сцена придвинулась. Там рыцари Скалбейна выгоняли из рощи на открытое пространство огненную колдунью. Сгущались сумерки. Тридцать человек окружали колдунью, та изо всех сил зарывалась в землю, надеясь спастись.
Ниже по склону лежали восемь мертвых носителей клинков.
— Вот это я и искал, — тихо сказал Биннесман. — Габорн послал рыцарей на поиски опустошителей, которые могли сбежать. Похоже, несколько им уже попалось.
— Девятка, — поправила Аверан. Опустошители обычно передвигались по трое или в количестве, кратном трем. С важным поручением посылалось как минимум девять чудовищ.
Несколько человек заехали сзади и принялись копьями гнать колдунью вниз, подальше от деревьев. Аверан не только видела все это, но слышала крики людей, звяканье доспехов, топот конских копыт, хлопанье крыльев вспугнутой куропатки, треск щитков опустошительницы.
Затем Биннесман помахал рукой над агатами, и изображение растаяло. Чародей сказал задумчиво:
— Значит, Габорн был прав. Опустошители на Ман-ганской скале просто отвлекают внимание от тех, кто должен передать сообщение.
Аверан понимала, что опасность по-прежнему велика. Хотя Габорн и разгадал их планы, на Манганской скале сидело все-таки шесть тысяч опустошителей, которые долго там оставаться не смогут.
Биннесман передвинул три камня и сказал:
