преданность. Всю свою жизнь он чувствовал себя человеком лишь наполовину. Миррима же была его второй половиной.
Об этом он думал, прижимая ее сейчас к себе.
Холод от ее руки просачивался в его тело, и трудно было сказать, согревается ли она хоть немного. Но он терпел. Лицо Мирримы, однако, становилось все бледнее, дрожь ее усиливалась. С каждым вздохом пар, вылетавший из ее рта, все густел.
— Возьми мою руку, — тихо попросила она, стуча зубами. Боринсон взял ее замерзшую правую руку в свою, но девушка покачала головой, — Не эту. Она ничего не чувствует.
Не отпуская правую, он изловчился взять и ее левую руку тоже. Заледеневшая плоть обжигала, как огонь, но Боринсон не сдавался.
Ах, если бы он мог вытянуть из нее этот холод, принять в себя эту смерть!
«Возьмите меня, — взмолился он Силам. — Возьмите меня вместо нее».
Миррима изнеможенно опустила голову на его плечо.
— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо. Она слабо кивнула.
— Я знаю.
Где-то вдалеке завыл на луну одинокий волк. Черное небо то и дело пересекали падающие звезды.
Он поцеловал Мирриму в лоб. Она обмякла, словно потеряла сознание, привалилась к нему всем телом. Пока она еще дышала, но долго ли это будет продолжаться, Боринсон знать не мог.
Полночь давно миновала. Он устал и сильно проголодался. Жизнестойкости среди его немногих даров не было, и сколько оставалось идти до Фенравена, он не представлял. Но подозревал, что не одну милю.
Он подумал было оставить Мирриму здесь и сбегать за помощью. С такой ношей на руках далеко не уйдешь. Но, услышав волчий вой, передумал. Да и каково ей было бы умереть здесь в одиночестве, без него?
Он поднял ее на руки и понес.
ГЛАВА 49
ЗВЕЗДОПАД
Нежданная беда учит нас смирению, состраданию, храбрости и стойкости. Но доставляет столько хлопот, что я предпочел бы обойтись без этих уроков.
По Морскому Подворью прокатилась вторая волна землетрясения. Со всей округи гонцы повезли Иом известия о нанесенном ущербе. Обрушились башни в дюжине замков, рухнул также мост, который соединял два самых больших острова столицы.
Самыми неутешительными были вести из бедных кварталов. Убогие лачуги просто рассыпались, местами занялся пожар, и многие жители Морского Подворья вынуждены были бороться еще и с огнем. Кроме того, после первого толчка на северный берег нахлынули огромные волны. Больше тысячи домов было смыто, лодки унесло в море.
Подсчитать количество погибших возможности пока не было.
По городу распространялся пожар, в небо вздымались клубы дыма.
Все стражники и слуги оставили дворец и расположились во внутреннем дворе, расстелив на земле одеяла.
Спать никто не мог.
Двор освещали фонари. Повара вынесли хлеб, окорока и мясо. Королевские менестрели в попытке поднять дух испуганных людей устроили концерт.
Но в столь мрачной обстановке музыка только наводила уныние.
Иом казалось, что на нее пало проклятие Земли.
Правда, выслушивая донесения гонцов, она поняла, что землетрясение не имело никакого отношения к ней. В дюжине миль к северу разрушения были куда страшнее — там сровняло с землей несколько деревень.
И все гонцы требовали прислать на помощь людей. Управляющий Уэстхэвен, занимавшийся государственными делами в отсутствие короля, предоставил решение всех этих вопросов Иом.
Сидя во дворе перед дворцом, она выслушивала вестников под музыку менестрелей. При помощи писцов и придворных выясняла, к кому из лордов обратиться за подмогой и кто может приютить оставшихся без крова. Раздавала деньги на строительство новых домов.
За одну ночь она потратила золота в десять раз больше, чем отец ее тратил за год, и начала беспокоиться под конец, что совсем разорит Габорна.
Опыта управления таким большим королевством у нее не было и от обилия хлопот кружилась голова. Хорошо еще, управляющий Уэстхэвен то и дело приходил ей на помощь. В делах своего государства он разбирался куда лучше.
Хроно Иом все это время лежала рядом на одеяле и, стараясь не уснуть, наблюдала за ее работой. Она двадцать раз горячо поблагодарила Иом за то, что та вывела ее из дворца. Долгое время девушка только и могла, что плакать. Иом не знала, как ее утешить.
Хроно, по-видимому, тревожилась за свою семью, которая жила в нескольких милях к северу.
Иом и сама никак не могла успокоиться. Перед ее отъездом из Гередона там тоже были какие-то странные подземные толчки. Потом были толчки на юге Карриса. А теперь здесь, в Морском Подворье. Есть ли между ними связь?
Габорн говорил, что это послания — Земля страдает. Но если слабые толчки — признак страдания Земли, думала Иом, что же значит сотрясение столь сокрушительной силы?
Интуиция подсказывала ей, что между всеми этими случаями существует какая-то связь. И она всячески пыталась унять тревогу.
Земля еще содрогалась и по всему городу пылали пожары, когда сквозь толпу, собравшуюся во дворе перед Королевской Башней, к Иом протолкался высокий, сухопарый старик в синем с серебряными звездами одеянии звездочета. На грудь его ниспадала длинная седая борода, взгляд был проницателен и зорок.
Управляющий Уэстхэвен наклонился к ней и прошептал:
— Это мастер очага Дженнэйс из Палаты Звезд. Должно быть, пострадала и его смотровая башня. Однако я позволю себе напомнить вашему величеству, что их постройки никогда не ремонтируются за счет казны. Все расходы Дома Разумения оплачивают его патроны.
Иом кивнула.
Звездочет, приблизившись к ней, сказал с фересийским акцентом:
— Ваше величество, молю меня выслушать. Затруднение у нас великое, небывалое затруднение.
— Чем я могу помочь вам, мастер Дженнэйс?
— Не знаю даже, с чего начать, — растерянно сказал звездочет.
«Разумеется, — подумала она. — Фересийцы никогда не знают, с чего начать и чем закончить, и как подойти к главному».
— Пострадала ваша смотровая башня?
— Обсерватория? Все перемешалось — чертежи, свитки. А пожар? Мой помощник чуть не погиб, когда спасал карты. Мы будем наводить порядок месяц потом! Пожар тушили водой, и что не сгорело, то размокло… но… э-э-э… это же не ваша забота? Я не уверен, что это должно вас заботить.
