— Сонечка, вы ли это?
Сонька испуганно попятилась. Она знала Юрку. Он когда-то за ней пытался ухаживать, но она, обозвав его, естественно, за глаза, «поющим бочонком», на ухаживания не прореагировала.
— Сонечка, какая радость! Вы здесь! Как долго я вас не видел!
— Угу. Угу. — Угукала Сонька растеряно — она не ожидала от судьбы такой подлянки. Мало того, биатлонистов не привезли, так тут еще Зорин со своей вновь вспыхнувшей страстью.
— Давайте столик в столовой возьмем на шестерых, — предложил Лева, счастливый и торжественный. — Будем кушать вместе.
— А вам на двоих три стула что ли надо? — насмешливо спросила Ксюша — похоже, ее эта ситуация веселила.
— Шутите, да? — гоготнул Зорин.
— Кто шестой? — строго спросила Ксюша.
— Серега, — мигнув, доложил Зорин.
И только после его слов мы заметили, что за широкой, нет, широченной, спиной Юрки вот уже несколько минут стоит программист Сереженька. Стоит, сопит и пускает слюни, глядя (запрокинув голову, между прочим) на Ксюшино лицо.
— Ну-у, — засмеялась я. — Теперь у каждой по кавалеру.
— К-хе. — Ксюша почесала нос. — Мой-то мелковат.
— Давай меняться, — быстро нашлась Сонька.
— Пожалуй… Не стоит. Мой безобиднее.
Мы уже привыкли, что, появляясь вместе, привлекаем всеобщее мужское внимание. И дело не в том, что мы писаные красавицы, нет, мы самые обычные привлекательные девушки, с маленькими изъянами (у меня нос картошкой, у Соньки глаза глубоко посажены, у Ксюши уши торчат), просто каждая из нас хорошо по-своему. Ксюша: стройная, длинноногая красавица скандинавского типа, ростом под 180 — мечта низкорослых, полноватых и богатых. Я: пониже, но с формами (высокая грудь, крутые бедра, тонкая талия), с темными восточными глазами и большим полным ртом — мечта сексуально озабоченных, только что освободившихся и престарелых. Наконец, Сонька — миниатюрная, хорошенькая, с ямочками на щеках и вечным румянцем — эта просто мечта.
— И все блондинки, — чуть слышно проскулил Серега, глядя на нас.
Мы вновь хихикнули. Ни одна из нас натуральной блондинкой не была. Ближе всех к излюбленной джентльменами масти приближалась Ксюша со своими пепельными волосами, Соньку природа наградила средне русыми косами, я же всю сознательную жизнь была очень темной шатенкой, перекрасившись в блонд только два года назад. И не пожалела. Мне, девушке начитанной, много мыслящей, с лицом, обезображенным интеллектом, не хватала чуточки легкомыслия, кокетства во взоре. Темные длинные волосы меня делали серьезнее, интеллектуальнее и старше. Но стоило мне перекраситься, как из строгой, холодновато-красивой брюнетки я превратилась в озорную, легкую блондиночку. И если раньше меня обзывали «заумной выскочкой», то теперь часто кличут «глупышкой». А однажды мой очередной поклонник, увидев меня с книжкой в руках, очень искренне удивился и недоуменно спросил «А вы еще и читать умеете?». Вот так…
— Как поживает твой Арнольд? — спросил елейным голоском Зорин, который буквально втиснулся между мной и Сонькой, дабы ухватить нас под руки.
Я буркнула, что нормально. Хотя было все совсем наоборот.
Поясняю. Арнольд — это мой дорогой, уважаемый, любимый кусок металлолома, который называется компьютером только из сострадания.
Имя я ему дала сразу, как он попал ко мне в руки. Я всем любимым предметам даю имена. Например, мой сотовый телефон «Сименс» зовется Сенечкой, магнитофон «Панасоник» — Панасом, телек «Шарп» — Шуриком. А компьютер я нарекла Арнольдом, в честь самого чумового артиста-культуриста планеты. Почему именно Арнольдом? Не знаю. Наверное, некстати вспомнила мультяшного капитана Врунгеля и его песню «как вы яхту назовете, так она и поплывет». Вот, думаю, назову свою железяку в честь Шварца, и будет она работать: четко, быстро, результативно… Как Терминатор или Конан. Но…
Капризничать мой драндулет начал сразу: то ему места на диске не хватает, то мышь не определяется, то монитор мигает, как ненормальный, а уж когда он перегревался, начинался полный хаос… Самое же главное, что все неполадки до поры устранялись просто — шмяк кулаком по корпусу, он помигает возмущенно и вновь работает. Но, попривыкнув к ударам судьбы, Арнольд перестал подчиняться грубой силе, и просто игнорировал мои хуки. В итоге — разбитый кулак, прогнутый корпус, издерганные соседи и надменно безмолвствующий компьютер с непроницаемо черным монитором.
Так мы и живем с Арнольдом уже два года. Деремся, ссоримся, мстим друг другу. Но выбросить его мне почему-то жалко. Как говорит Геркулесов из-за скрытого мазохизма. Я же думаю, что я просто к нему прикипела. Как прикипают к домашним животным. Ведь вы не выбросите слепого старого кота, прожившего в вашем доме 10 лет? Вот и я так.
Тем более, Арнольд не дает мне расслабиться. Только возомнишь, что у тебя все в жизни под контролем, как бац — драндулет угробит несколько файлов без всякой надежды на восстановление. Или дискету с важной информацией запортит. Потом, всегда есть чем заняться: то разобрать, чтобы деталь какую заменить, то собрать, то мышь спиртом протереть (Арнольд, как заправский пьяница требует протирки раз в неделю), а то и вовсе в морозилку положить — любит он в разгар лета полежать в холодильнике.
О моем противоборстве с Арнольдом знает весь отдел. Кто-то сочувствует, кто-то подтрунивает, а кто-то и откровенно издевается. Особенно преуспели в издевательстве наши мужики, в частности компьютерный маньяк Зорин, и еще не маньяк, но уже подсевший на квесты Серега. Серега, правда, скорее подкалывает — часто, но беззлобно обзывает Арнольда «рухлядью, хламом, дурной железкой», видимо боится нарваться на ответный удар (у самого дома стоит машина чуть помощнее моей), а вот Юрка… Этот считает себя непризнанным гением программирования, хакером, крэкером, вирмейкером (1-ый взломщик сетей, 2-ой программ, 3-тьи засылают в ваши компьютеры вирусы), причем, в одном, самом наикрутейшем флаконе. На его взгляд, на месте Била Гейтса должен быть он — Юра Зорина, Великий и Ужасный, потому что трон компьютерного короля наглый американец занял не по праву.
Все время, что я знаю Зорина, а это без малого 4 года, он находится в постоянном поиске новоротов для своего «Пентиума-4». И сам «четвертый» появился у него еще тогда, когда о них в нашем городе только начали мечтать. И жидкокристаллический монитор за 700 баксов я впервые увидела у него дома. Даже оптическая мышь, которая до недавнего времени была диковиной, у Зорина появилась давным-давно.
И все бы ничего, пусть себе тешиться, если зарплата позволяет, но беда в том, что на все остальное ему денег жалко, по этому ходит он в одной и той же клетчатой рубашке, в засаленных на попе штанах, драных ботинках, плаще эпохи Брежнева (пелерина, погончики, поясок на пряжке). Ест китайскую лапшу, сушки, уцененные побитые яблоки, а чаще всего побирается по отделу, выклянчивая у сослуживцев то конфетку, то пряник, то сосиску. Так пропитавшись на халяву всю неделю, он в пятницу после работы бежит в компьютерный салон и на сэкономленные деньги приобретает еще какую-нибудь примочку для ПК.
Теперь представляете, какими эпитетами он награждает моего Арнольда, когда я начинаю спрашивать у него совета по его починке? А уж как он обзывает меня, глупую курицу, долдонку, душительницу технического прогресса…
— Лель, — вновь завилял хвостом Зорин. — Я слышал у тебя зверь сдох.
— Ну.
— Ты его, говорят, похоронила и другого ищешь…
— Устарелые сведения, Юрасик. Другого я уже купила.
— Жаль. Деньги потратила. Я бы тебе своего отдал.
Я хмыкнула. Вот разошелся! Обычно у него снега зимой не допросишься, а тут расщедрился. С чего бы это?
— Лель, — не унимался Юрка. — А мама тебе новая не нужна?
— Нет. Мне и старая подходит.
— Да она же полу дохлая… — скривился он. — Надо бы новую. Могу свою отдать…
