Прошло некоторое время, прежде чем ЛиГарвол открыл рот.
— Передайте капитану Зегнауру, чтобы поставил к Голодному Рту надежную охрану, — распорядился он наконец. — А теперь оставьте меня.
Секретарь с облегчением удалился. Оставшись один, Гнас ЛиГарвол сидел неподвижно, устремив застывший взгляд на стену перед собой.
— Злотворные, — тихо вырвалось у него. — Проклятые Злотворные не дремлют. Этой битве не будет конца.
Вскрыв промокшее письмо, он просмотрел расплывшийся, почти нечитаемый доклад сержанта Отборного полка Оршля. Доктор Фламбеска, оказывается, каким-то образом связан с этой затычкой в совести Квисельда — Гленниан ЛиТарнграв, лишенной наследства дочерью осужденного колдуна, воспитанницей нынешнего неудачливого убийцы. Эта связь наводит на размышления и требует внимательного изучения. Однако сейчас мысли ЛиГарвола были заняты другим. Отложив в сторону рапорт сыщика, он вскрыл второе письмо, с печатью дрефа. Читая, судья все больше мрачнел. Как он и опасался, дреф Лиссид — обычно покорный, но в последнее время проявляющий неподобающую назойливость — интересовался делом Исско ЛиДжейнцко, приговоренного к Очищению на следующей неделе. По мнению дрефа, ЛиДжейнцко был осужден на основании весьма шатких доказательств, и Лиссид настаивал на пересмотре дела.
Какая наглость! Лиссид, хотя и являлся законным наследным правителем Верхней Геции, не имел права вмешиваться во внутренние дела Белого Трибунала. Этот судебный орган, созданный для защиты Вечного Благодетеля Автонна от злых деяний людей, равно как и сам Автонн, защищал человечество от Злотворных, не несет ответственности перед дрефом, который суть всего лишь человек. Белый Трибунал склоняется только перед волей самого Благодетеля.
Прежде Лиссид принимал эту истину и мирился с ней. Однако в последнее время многое в стране переменилось. Причины этих перемен, разумеется, сложны и темны, однако один источник вредного влияния очевиден.
Бесчестные, глумливые пасквилянты, скрывающие свои имена. Распространители заразы, недаром назвавшие себя Мухами.
Вредных насекомых необходимо немедленно вывести, чего бы это ни стоило. Покончив с этим неотложным делом, можно будет заняться и загадочным доктором Фламбеской.
Вызвав к себе соответствующих офицеров, Гнас ЛнГарвол отдал приказы.
В следующие несколько дней по всему Ли Фолезу видели Солдат Света. Те, что были в форме, сразу бросались в глаза. Переодетых в штатское заметить было труднее, но любой коренной горожанин отличал их даже в самой густой толпе. Солдат выдавала прямая осанка, подтянутый вид и бдительный взгляд. Самые азартные бились об заклад, кто первым «увидит свет». Более серьезные задумывались над причинами и целью появления Солдат. После безуспешной попытки изловить нескольких мальчишек- разносчиков, называвших себя «червячками», цель стала ясна. Солдаты Света начали облаву на авторов «Жу-жу».
Но с чего вдруг такое рвение?
Не иначе, решили самые вдумчивые, кто-то из высокопоставленных особ счел дело неотложным.
Что говорит в пользу Мух — или не в пользу, это уж как посмотреть.
Ли Фолез с любопытством следил за развитием событий. «Червячки», бесспорно, были отважными ребятами. Они раз за разом умудрялись рассыпать по городу листовки, главным образом благодаря своей бесконечной изобретательности.
Однажды, в особенно ветреный день, кто-то вытряхнул корзину листовок с колокольни, и белые листки запорхали по всем улицам. В другой раз надрезанные пакеты с пачками газет оказались привязаны к хвостам десятка-другого бродячих котов, которые носились по городу, оставляя за собой бумажный след. Выдумкам «червячков» не было конца. Листовки и карикатуры никогда не появлялись дважды в одном и том же месте. Пачки их никогда не обнаруживались два раза подряд в одной и той же таверне, гостинице или уличном колодце. Но появлялись они каждый день и расходились даже за пределы города.
А содержание? Обращение ко всем, кто устал от полуночных гостей, внезапных исчезновений и запаха вареного мяса. Остановить Белый Трибунал! Тщательно исследовать Сердце Света! Пересмотреть существующий свод законов! Необразованные и поверхностно мыслящие горожане оказались слишком восприимчивы к подобным призывам.
Весна окрасила город пастельными красками. Воздух стал теплым и нежным. Мухи засыпали город бумагой. «Червячки» безнаказанно шныряли по улицам, между тем как игроки изощрялись в искусстве «видеть свет». Так могло продолжаться без конца, если бы не оплошность одного из мальчишек- разносчиков.
Паренек был новичком, и ему слишком хотелось поразить товарищей своей смелостью. По неопытности он и не заметил, что хорошо вляпался. Но кто-то видел, как он раскидывал листовки в лодки, причаленные к набережной Фолез, и когда парень, довольный собой и ничего не подозревающий, возвращался в мастерскую портного, где служил подмастерьем, за ним шли по пятам. С этой ночи он оказался под пристальным наблюдением самого опытного сыщика Отборного полка. И парень, сам того не зная, привел его на встречу со старшим группы, а тот, также ничего не заподозрив, отправился следующим вечером на северную окраину города, где призрачный свет Горнлла освещал ветхое жилище Местри Вуртца.
— Нужно расширить поле деятельности, — настаивал Набат. Шло собрание старших групп. Он уже пятнадцать минут пытался убедить своих единомышленников, и их равнодушие начинало выводить предводителя из себя. — Больше листовок, больше карикатур, экстренные выпуски «Жу-жу». Нужно больше смелых распространителей. Мы уже кое-чего добились, нужно дожимать. — Он обвел слушателей взглядом и, не встретив энтузиазма, вспыхнул: — В чем дело? Боитесь работы? Слишком много хлопот, не так ли?
Собрание смущенно зашевелилось, и Белая Гардения сдержанно возразила:
— Дело не в «хлопотах», Набат. Вы могли бы уже убедиться, что никто из нас не боится работы.
— Ну? Тогда в чем же дело?
— Просто мысль о расширении кажется неразумной, — заметил Кирпич. — Город до предела насыщен нашими изданиями. Нет нужды, да и возможности…
— Идиот, что ты понимаешь? — взорвался Набат, — нужда есть, как вы этого не видите? Как мне вбить в ваши тупые головы…
— Набат, несомненно, прав, призывая к изменениям. — Тихий голос Председателя был мгновенно услышан. — Мы добились некоторых успехов, но, на мой взгляд, следует переменить направление работы. Я не вижу смысла в увеличении тиража. Достаточно того, что есть, однако следовало бы сосредоточить внимание на тех читателях, поддержка которых может оказаться наиболее ценной. Я думаю о видных придворных, близких друзьях дрефа и даже о самом дрефе…
Все внимательно слушали. Кое-кто кивал. Даже Набат соблаговолил скорчить одобрительную гримасу. Общий настрой был самым жизнерадостным. Никто не предчувствовал беды…
Мухи были застигнуты врасплох. Входная дверь с треском распахнулась, и шестеро Солдат Света ворвалось в комнату. В то же самое время задняя дверь рухнула под тяжелым ударом, и еще шестерка солдат с ревом бросилась на собравшихся, большинство из которых просто остолбенело от неожиданности. Только пятеро быстро сообразивших, что к чему, метнулись к лестнице в погреб.
— СТОЯТЬ! — прогремели выстрелы, и человек, известный Мухам как Шнурок, упал мертвым. Четверо уцелевших добрались до лестницы и ловко нырнули в темноту. За ними, спотыкаясь, с руганью спускались солдаты, и самый проворный из них успел схватить кого-то из беглецов. Короткая схватка в темноте, придушенный вопль, звук скатившегося по ступеням тяжелого человеческого тела.
Один из преследователей догадался схватить висевший на крюке фонарь. Желтый луч пронзил темноту погреба, осветив печатный станок, толстые пачки «Жу-жу» и убегающих Мух. Женская фигура в
