Великий Эллипс

— Использование Искусного Огня для нагревания бойлера, — продолжал свое Невенской, — приведет к усовершенствованию искусного парового двигателя…

— Не притягивай за уши.

— Искусная иллюминация.

— Нет надобности.

— Основа национальной безопасности…

— Снова оружие. Варварство. Ты знаешь мои убеждения. Я ждал от тебя нечто в таком роде. Твой Искусный Огонь на данный момент просто занятная диковина, способная выжечь все живое.

— Будущее под пологом неизвестного, — пропел Невенской, не желая, чтобы королевские колебания настроения сменились холодной непреклонностью. — Может случиться, что многие выдающиеся умы, соединившись вместе, определят судьбу Искусного Огня. Побеспокою вас, сир, еще одной идеей: сообщите королям всего мира об открытии, выпестованном и взлелеянном под светлейшим покровительством Вашего Величества. Человечество должно оценить…

— Никудышная идея, Невенской, — прервал Безумный Мильцин. — Ну какие могут быть идеи у мага, живущего как отшельник, что ты можешь знать о мире?! Остановись и подумай своей головой! За границей поднимется шумиха вокруг твоего достижения, и что в результате? Хаос. Смятение. Катастрофа. И очень скоро нас начнут осаждать все эти гонцы и дипломаты, официальные и неофициальные эмиссары наводнят нашу столицу, иностранные депеши парализуют нашу почту; всякого рода просители будут дневать и ночевать у нашего порога, а иностранные шпионы будут кишеть в наших коридорах. Нам не дадут покоя ни днем ни ночью, Невенской! Всем им потребуется твой управляемый огонь, ну и представь, во что все это выльется! Возьми хотя бы этих грейслендцев — этих фанатиков первозданной силы, пожирателей сырьевого запаса, покорителей мира, — представь себе, что они начнут вытворять! А их предводитель, мой кузен Огрон — наихудший в нашем роду, и поверь мне, у него совсем нет тормозов. Он надоест мне до смерти ! А эти хлыщи вонарцы опутают лестью с головы до ног, а стреланцы начнут читать свои вечные нотации, а твои экстравагантные земляки разаульцы будут посылать мне бочками свой вуврак, эту отраву, которую они непонятно за что обожают, как и свои шубы из морского котика, и при этом будут угрожать исподтишка. Уверяю тебя, ни мира, ни покоя не будет!

— Все верно, — осторожно согласился Невенской, — так и случится, Искусный Огонь вызовет у инородцев зависть и желание завладеть чудом, особенно сегодня, когда конфликты повсеместно…

— Да ясно, Невенской, что мир сошел с ума, совсем спятил! Не зря все клянут моего кузена Огрона, именно с него все и началось. Он с детства был хвастун и задира. К тому же еще и хапуга. Не успеешь получить новую игрушку, как Огрон тут же ее отберет. И ни малейшего угрызения совести. Какой-нибудь пустяк, типа брелка, или что-нибудь вкусненькое, неважно, Огрон все себе тянет. А сейчас на него посмотри, вырос, правитель Грейсленда, а все под себя гребет, как и раньше. Узурпатор Зара, узурпатор Нидруна, узурпатор Средних графств — хватает все без разбора. Узурпатор Далиона. Именно он спровоцировал эти ужасные международные беспорядки, и скоро в нашем полушарии не останется и акра земли, где нет военных действий!

— Смею ли я заметить, — попытался вклиниться Невенской, — что обладание такой ценной и полезной вещью, как Искусный Огонь, при критическом положении дел ставит Ваше Величество в самую выгодную позицию. Только представьте, что может быть, если направить мыслящий огонь на город или армию врага! Разгорится отчаянная борьба за сохранение втайне новых знаний. Проще говоря, сир, у вас будет право называть свою цену. Ваше Величество, заслуженно именуемый отцом нации, сможет…

— Экономика Нижней Геции, — безапелляционно перебил король, — всегда процветала в атмосфере полного государственного нейтралитета.

— Сир, я только пытаюсь рассуждать…

— Все твои рассуждения, в которые мы непроизвольно втянулись, ведут к ссорам с соседями, а они не нужны, — плаксиво перебил его Безумный Мильцин. — Ты иностранец, и мы тебя здесь просто терпим. Не забывай этого и не злоупотребляй излишне нашей милостью.

Невенской напрягся. В мгновение ока выражение кротости и лучезарность на лице гецианского монарха сменились ледяной непроницаемостью. Глаза потемнели, а голос дохнул холодом разаульской могилы. Сердце в груди магистра бешено застучало, а в желудке снова все перевернулось.

— Загладь все лестью. Извинись , — зашептал из глубины души голос Ница Нипера. — Не отступай от своей линии. Не сдавай позиции , — диктовал разум магистра Невенского.

Сказать — не сделать. Похоже было, что существует лишь один пункт, которому король неизменно предан.

— Мы — приверженцы нейтралитета, — провозгласил король Нижней Геции. — Так всегда было, и так всегда будет. Это то, во что верили все наши предки. Ты что, чужестранец, подвергаешь сомнению традиции наших отцов?

— Я полностью полагаюсь на мудрость моего сюзерена, — покорно поспешил ответить Невенской. — Я осмелился лишь представить свои соображение на суд…

— Я не вижу тут никаких соображений. Нейтралитет Нижней Геции останется неприкосновенным. Пусть остальные, если хотят, рвут друг друга на части как тигры. Их глупость нас не касается и не волнует. У нас нет симпатии ни к одной из дерущихся сторон, и ни одной из них мы не позволим воспользоваться преимуществами Искусного Огня. Мы не будем ставить их в известность о его существовании. Это мое окончательное решение, и я не потерплю никаких возражений. Ты понял меня, Невенской?

— Отлично понял, сир.

— Очень хорошо, — ответ успокоил короля, и он смягчился. — Ну, не хмурься так, мой друг. Уверяю, работа твоя достойна похвалы, и ты получишь с этого свои дивиденды. Может, я даже разрешу тебе продемонстрировать твое открытие при дворе. Вот потеха-то будет! Тот фокус, что ты делаешь в конце, ну, когда ты стоишь, с ног до головы охваченный этим зеленым пламенем, просто бьет наповал! И что я сейчас подумал, твоя пиротехника будет прекрасным завершающим аккордом во время официальной презентации предстоящих гонок, которые я окрестил «Великий Эллипс». Как ты думаешь, несравненная мадам лиГрозорф оценит такое название? Признаюсь тебе, мой друг, эти гонки так меня увлекают!

Невенской смастерил на лице слабенькую улыбочку. Она прочно держалась на положенном ей месте, в то время как в душе магистра кипели злость и разочарование, а желудок его неистово сотрясался, расстройство пищеварения достигло своего апогея. Король ничего не замечал, но другие оказались более наблюдательными.

— Боль. Тревога. Мучения, — доносилось потрескивание из реактора. — Чточточточчточто?

— Нет повода для беспокойства, радость моя, — чуть слышно успокаивал свое детище Невенской.

— Боль. Печаль. Сумасшествие. Боль. Чточточточточто?

— Этот человек, который посетил нас, хочет скрыть от глаз человечества твою славу. Он полон страхов и поэтому будет гасить твой свет. Его убожество и неблагодарность ранят меня.

— Съесть его? Съестьсъестьсъесть?

Настойчивость пламени давила, и в какой-то момент Невенской почувствовал, что он начинает сдаваться.

Сожрать Безумного Мильцина. Хорошая идея. Огромной ненасытной глоткой проглотить человечка, а затем перейти ко всем этим бумагам, тетрадкам, фолиантам… ЕСТЬЕСТЬЕСТЬЕСТЬЕСТЬ!

Колокольчики тревоги застучали в сознании Невенского. Что-то не так. Он теряет контроль, физический дискомфорт расстроившегося желудка мешает держать концентрацию, размывает фокус и