небольшие дельца, скоро должен подъехать на прекрасной, запряженной буйволами коляске и за небольшую плату доставить их в Ксо-Ксо. И если вдруг восхитительный Грх'фикси по каким-то причинам не появится до захода солнца, тогда в стоящем неподалеку доме им предложат крышу над головой на одну ночь.
Лизелл окинула взглядом окрестный пейзаж и заключила:
— Я не вижу ни коляски, ни буйволов.
— Приедут, приедут, — убедительно настаивал путешественник Ичмиими.
— Когда?
— Скоро.
— Когда скоро?
— Может, через полчаса. Час, два, три, не более. Грх'фикси, будьте уверены, приедет до заката. Или завтра рано утром — это уж наверняка. Вы здесь ждите.
— Я не буду ждать. Я очень тороплюсь.
— Что ж, — путешественник Ичмиими позволил себе снисходительную улыбку, — вы хотите дойти до Ксо-Ксо пешком?
— Именно.
— Слишком грязно… Декуаты… И большие лохматые пауки. Они вас заедят.
— Меня не волнует грязь, и я не боюсь пауков.
— И скорпионы есть. Ядовитые.
— В это я не верю.
Путешественник Ичмиими повернулся к мужчинам, ища у них поддержки:
— Скажите своей женщине, что ей надо ждать Грх'фикси.
— Она не послушается, — пояснил Гирайз.
— Тогда вы должны побить ее.
— Возможно, вы правы, мой друг.
Фыркнув, Лизелл подхватила свой саквояж и пошла по полю в сторону города. Услышав громкие протесты зулийца за спиной, она даже не удосужилась обернуться. Лизелл продолжала идти вперед и вдруг услышала, что кто-то бежит за ней следом. Минуту спустя двое мужчин уже шли рядом с ней.
— Здесь вам нельзя быть одной, — произнес Каслер.
— К тому же я не могу позволить сопернику-«эллипсоиду» обогнать меня, — подхватил Гирайз.
— Тебе лучше подготовиться к такому заранее, это только вопрос времени, — резко предупредила она Гирайза, затем повернулась к Каслеру и мягко ему улыбнулась. Она бы никогда не призналась им, особенно Гирайзу, как ей сразу стало спокойнее от того, что они не позволили ей остаться одной лицом к лицу с опасностями в виде пауков, скорпионов и навоза декуатов.
Следующие два часа или даже больше они шли по полю, продираясь сквозь густую жесткую желто- зеленую траву, которая местами доходила идущим до пояса. Почти все время Каслер шел впереди, прокладывая путь; по образовавшейся тропинке следом за ним пробирались его спутники. Лизелл понимала, что одной ей было бы с этим не справиться, по крайней мере, не принеся в жертву саквояж. Даже сейчас он сковывал ей руки, и ноша с каждой победно преодоленной четвертью мили становилась все тяжелее. По лицу струился пот, и тучи мошек вились у нее над головой, и отмахиваться от них ей было нечем.
Время от времени им попадались широкие поляны, где трава была почти уничтожена пасущимися декуатами, а сама поляна, как и обещал путешественник Ичмиими, сплошь усеяна отходами соответствующего производства. Зловоние висело в воздухе, и она задыхалась. Когда она двумя пальцами зажала нос и стала дышать ртом, стало полегче и тошнота отступила. После такого марша туфли придется выкинуть. А вот широкая юбка-брюки хоть и заляпана грязью, но тонкая ткань отстирается хорошо и высохнет быстро. Она представила, как бы шла этой дорогой в типичной для западных стран одежде — длинной верхней юбке, нижней юбке, корсете, ну и во всем прочем, — и улыбнулась подобной картине.
Она не увидела ни одного скорпиона, но несколько раз натыкалась на пучки короткой желто- зеленой травы размером с блюдце, и однажды ей даже показалось, что пучок шевелится. Игра света, предположила Лизелл, но, присмотревшись, она разглядела гигантского паука, кажущегося мягким от большого количества желто-зеленых ворсинок. Большие волосатые пауки — как и говорил путешественник Ичмиими, но ни один из них не пытался ее съесть.
В конце напряженного марш-броска они, спотыкаясь, выбрались из зарослей высокой травы на обочину грязной дороги, которая вела к городу. До него оставалось каких-нибудь три мили, и он уже был хорошо виден даже сквозь деревья. Здесь они ненадолго присели отдохнуть. Отовсюду лезла сорная трава, даже из середины дороги. Лужи покрывала ряска. Даже развалины деревянной хижины поросли плесенью. Что-то странно неприятное, почти угрожающее было в такой неумеренной жизненной энергии.
Они не могли позволить себе засиживаться тут надолго, нужно было добраться до Ксо-Ксо затемно. Время давно перевалило за полдень, и солнце уже покинуло зенит. Они пустились в путь — и тут же оказались чуть ли не по уши в грязи и навозе. Юбка-брюки Лизелл стала мокрой и хлестала ее по лодыжкам при каждом шаге. Вся одежда пропиталась потом, повсюду кружили тучи мошек, а саквояж казался ей стопудовой гирей. Оба, и Гирайз, и Каслер, не раз вызывались нести саквояж, но она каждый раз неумолимо отклоняла их предложения. Отказывая им, она, однако, чувствовала гордость за то маленькое равноправие, что стоило ей так дорого.
Возможно, ей нужно было бы дождаться Грх'фикси.
Но нет. Она подумала о близнецах Фестинетти, которые где-то далеко впереди. Она подумала о Джиле Лиджилле, Чарном, Заване, Финеске, Гай-Фрине и всех остальных, что идут за ней по пятам. Нет, она не могла ждать.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда они наконец добралось до Ксо-Ксо. Непривлекательное место, сразу же решила Лизелл. Здания — неприглядные и грязные, узкие улицы служили канализационными стоками, повсюду — стаи тощих бездомных собак, кучи отходов, полчища крыс, тошнотворный запах гниющих отбросов, неулыбчивые лица горожан и огромное количество солдат Грейсленда. Щеголеватые фигуры в сером мозолили глаза, слонялись без дела вокруг недавно установленных наблюдательных постов, на которых красовался символ Вечного Огня, разгуливали по улицам с таким видом, словно они тут хозяева. При их появлении ягарцы покорно уступали им дорогу. У Лизелл внутри все кипело, но выражать свое негодование вслух у нее не хватало духу.
Окажись она здесь одна, да еще с яркими воспоминаниями о случившемся в Глоше, она бы испугалась. Но сейчас она шла рядом с грейслендским офицером, чья форма, пусть и замаранная грязью, мгновенно вызывала уважение, которое распространялось и на его спутников. Соотечественники Каслера Сторнзофа лихо отдавали ему честь, Лизелл же досталось несколько любезных кивков. Некоторые из серых солдат, как ей показалось, узнавали прославленного главнокомандующего и хотели сказать ему об этом, но грейслендский военный устав строго запрещал подобную фамильярность. Сам Каслер только один раз воспользовался привилегией офицера первому начать разговор — он спросил дорогу к мэрии.
Когда главнокомандующий выяснил дорогу, они — все трое — зашагали по кривым вонючим улочкам погружающегося в сумерки города. С наступлением темноты исчезли мошки, но им на смену пришли москиты. Тонкий надоедливый писк висел в воздухе. Началось кровавое пиршество. Лизелл тщетно махала руками. Ее бизакская одежда неплохо спасала от надоедливых кровососов, а одним из длинных поясов она закрыла нижнюю часть лица, обеспечив тем самым дополнительную защиту. Но кисти рук прикрыть было нечем, и буквально через несколько минут они покрылись красными точками укусов. Неприятно и сильно раздражает, но не повод для беспокойства. Были, конечно, чудаки-исследователи, которые действительно полагали, что маленькие кровопийцы являются переносчиками смертельных заболеваний, но здравый смысл мешал Лизелл верить в подобные глупости.
Полутемная улица привела их к большой и величественной по местным меркам площади, освещенной по периметру фонарями. Здесь стояли самые высокие здания, которые Лизелл видела за все то время, что они блуждали по Ксо-Ксо, — тяжеловесные конструкции из тускло-коричневого местного
