С этими словами старик достал из-под прилавка большое пластмассовое ведро литров на пятнадцать и направился к мойке в углу помещения.
Когда он стал наполнять ведро питьевой водой из-под крана, я уже не сомневался, что оказался жертвой рекламного трюка, который, однако, обходится его участникам весьма недешево: пятнадцать литров воды — это почти четыре доллара! Но не сдвинулся с места, заинтригованный неторопливыми и размеренными манипуляциями старика, напоминавшими священный ритуал древнего индейского жреца. А тот между тем водрузил наполненное водой ведро на прилавок.
Потом взял с полки коробку синтетических сигарет, вскрыл ее — там оказались не сигареты, а зеленоватые зерна размером не больше рисовых, захватил горсть этих зерен, отсчитал пятнадцать штук и жестом Великого жреца племени, жестом, который войдет в историю планеты Земля, опустил их в ведро.
Не хватало только заклинания.
— Отойдите подальше! — приказал он, и сам отошел от прилавка.
Я беспрекословно подчинился.
Первые несколько секунд ничего не происходило, если не считать того, что я вдруг почувствовал себя мальчишкой, который сидит в цирке и смотрит, как фокусник вынимает у себя из ушей куриные яйца. “Какую цель преследует старик, разыгрывая передо мной это дешевое цирковое представление?” — подумал я. Но вот вода в ведре, к величайшему моему изумлению, забулькала и зашипела, от нее повеяло ледяным холодом, который вскоре заполнил тесное помещение, проник даже под одежду, и у меня по телу пробежал озноб. И тут же, вслед за ледяным дыханием, я ощутил свежий, приятный запах озона с легкой сладковатой примесью — запахом какого-то летучего вещества, возможно бензина.
Бензина?!
Перед моим мысленным взором вновь возник фокусник, вынимающий из ушей куриные яйца…
Я засмеялся. Как если бы и в самом деле присутствовал на цирковом представлении.
Затем бульканье и шипение прекратились, холод поубавился, запах озона рассеялся, и старый индеец любезнейшим тоном, словно предлагая мне лучшую порцию только что приготовленного кушанья, объявил: — Готово, сеньор Искров. Пожалуйста! Здесь ровно пятнадцать литров энергана. Можете залить его в машину. Мне трудно поднять ведро, как говорится, старость — не радость…
И он протянул мне воронку.
Я растерялся. Ни разу за все тридцать восемь лет моей довольно бурной и пестрой жизни мне не доводилось попадать в более глупое положение.
— Пожалуйста, сеньор! — повторил старик. — Здесь пятнадцать литров превосходнейшего горючего.
В полной растерянности я взял ведро и воронку, вышел на улицу и перелил жидкость в бак. Потом обернулся, посмотрел на лавку.
Нет, то не был плод моего воображения, лавка по-прежнему находилась здесь, на Двадцать второй улице, в доме номер семь, в полуметре ниже уровня тротуара, за прилавком сидел индеец с красной лентой вокруг головы и читал толстенную книгу о колдовствах майя, водя по строчкам белым орлиным пером…
Я вернулся, услышал, как у меня над головой снова звякнул колокольчик, поставил пустое ведро на прилавок.
А старик теми же жестами фокусника повторил всю процедуру:подошел к мойке, набрал в ведро воды, вернулся к прилавку, отсчитал пятнадцать зерен, опустил их в воду и отошел в сторону. И снова ледяной холод заполнил лавку, а запах озона освежил мои легкие.
Но на сей раз я не отошел подальше, а остался возле ведра и широко открытыми глазами наблюдал за тем, как вокруг зерен возникают пузырьки и разбегаются по воде, вызывая бульканье и шипение, излучая холод и свежесть, и тщетно пытался отгадать, каким образом умудряется фокусник вынимать у себя из ушей куриные яйца… Старик сказал: — Вы можете использовать любую воду, сеньор, лишь бы в ней не было песка. Перед тем как растворить зерна, воду лучше процедить. Вот вам немного сырья про запас.
И он сунул мне в карман пиджака какую-то коробочку.
Потрясенный всем увиденным, я в тот момент не обратил на это внимания и не придал значения его последним словам.
— Да, да, — пробормотал я, — буду иметь в виду, буду процеживать воду…
— Готово, сеньор!
Чувствуя себя объектом самого примитивного гипнотического сеанса, вроде тех, когда людям на эстраде внушают, будто они находятся на экваторе, и они потеют, как от жары, и раздеваются, я швырнул на прилавок два доллара, схватил ведро, выбежал на улицу, перелил его содержимое в бак и, не раздумывая более, сел в машину и включил зажигание.
Мотор заработал!
Я включил скорость. Машина тронулась с места.
В зеркале мелькнул старик, который с порога своей лавчонки провожал меня многозначительным, лукавым взглядом. Но я уже обратился в бегство. Удирал от старика жреца.
Я мчался по улицам в окружении грузовых машин, автобусов, людей в масках, призрачных огней реклам, наслаждаясь тем ощущением, какое давно уже не испытывал — ощущением быстрой езды. Не помню, сколько раз объехал город по окружному шоссе, потом выскочил за черту города, гнал, как безумец- автогонщик, по полупустой магистрали со скоростью чуть ли не 160 километров в час. И чем дальше, тем сильнее овладевало мной чувство, что все это происходит во сне, через несколько минут наступит пробуждение, и я окажусь у себя на кровати с тугой петлей на шее…
Уже более трехсот километров остались позади, а стрелка прибора показывала, что израсходовано всего десять литров бензина. Мне вспомнились слова старика: “Поездив побольше, вы убедитесь, как экономично это горючее и насколько чище выхлопные газы. Это «энерган», сеньор!” И, тем не менее, я не верил ни своим ушам, слышавшим эти слова, ни глазам, следившим за стрелкой. Не мог поверить! Обязан был не верить! Потому что это было немыслимо, невозможно! Противоречило здравому смыслу.
Из страха застрять на шоссе в часе езды от города я повернул назад. И пока пробивался с зажженными фарами сквозь стайфли, пытался рассуждать трезво. Если все то, что произошло со мной за последние несколько часов, — реальность, независимо от того, кто этот старик — индейский жрец или гениальный изобретатель, я на сей раз залью не только полный бак, не только все канистры, но и ванну, бидоны, кувшины, банки и склянки, стаканы и чашки, какие есть в доме, даже плафоны на потолке, даже Кларины наперстки… А потом подниму в газетах такой шум, какого Тедди Искров не поднимал и в расцвете своих творческих сил!
Сорок минут спустя я был у дома номер семь по Двадцать второй улице.
Бросился к знакомым трем ступенькам, толкнул дверь. Она была заперта.
В лавке было темно.
И пусто.
Часы показывали одну минуту седьмого.
5. Золотоносная жила
Долго кружил я возле дома, стучался в дверь лавки, громко звал старика индейца, надеясь, что он где-то здесь, в доме или поблизости, но никто не отвечал, никто не появлялся. Письмо, лежавшее у меня в кармане, недвусмысленно указывало крайний срок распродажи — шесть часов вечера. Да и слова старика о том, что завтра он вряд ли будет здесь, звучали достаточно ясно. И я не на шутку забеспокоился. Кто этот старик, как его зовут, где он живет, кого представляет — ничего этого я не знал. Мне было известно лишь, что он индеец и что человек он явно с образованием — ведь он читал научный трактат и был знаком с моими репортажами о восстании на Огненной Земле.
Но этого было слишком мало, и следовало во что бы то ни стало разыскать его, даже если ради этого придется перевернуть весь город вверх дном. Опасаясь, однако, что мое долгое пребывание на маленькой улице привлечет внимание полиции, которая в тот день особенно усердствовала, я поехал домой, решив на следующий день снова вернуться сюда.
Проезжая мимо моста через Рио-Анчо, я посмотрел на нефтеочистительный завод. Пожар потушили, но над обугленными корпусами все еще клубился черный дым, и ветер гнал его к соседним небоскребам, чтобы еще больше закоптить их. Радио включать я не стал — новости пока меня не интересовали. Не волновал и поединок между динамитеросами и Командором. Теперь передо мной возникали проблемы более важные, от которых зависело все мое будущее.
Мог ли я предположить тогда, что от них зависит и будущее всей страны?
Загнав машину во двор, я покрепче завинтил крышку бензобака, в котором содержалось бесценное сокровище, и поднялся к себе в квартиру. От духоты и смрада непроветренных комнат сразу сдавило горло. Не колеблясь, я до конца отвернул кран кислородопровода. К чему экономить, когда передо мной открылась реальная перспектива заработать деньги, много денег, эксплуатируя золотоносную жилу, столь неожиданно подаренную мне судьбой?
Я зашвырнул в чулан грязный костюм, переоделся в чистое, вдосталь, полной грудью надышался кислородом — его журчание в трубах напоминало волшебный шум горных потоков — и только после этого сел за письменный стол и попытался трезво и спокойно обдумать события и набросать план дальнейших действий.
Итак, прежде всего факты.
Первое. На Двадцать второй улице продается в неограниченных количествах некое зернистое вещество, называемое энерганом. Растворенное в самой обыкновенной воде, оно дает отличнейшее высокооктановое горючее. Я этот энерган ВИДЕЛ. Я за него УПЛАТИЛ. Заправил им машину и ехал.
Второе. Этот энерган, по меньшей мере, втрое экономичнее обычного бензина и, самое малое, в сорок раз дешевле.
Третье. По словам старика индейца, в выхлопных газах энергана гораздо меньше вредных примесей.
Я немедленно устроил элементарную проверку: включил двигатель и встал за выхлопной трубой. Газа выходило мало, он был бесцветен и почти не имел запаха.
Таковы положительные факты. А отрицательные?
Первое. В моем распоряжении имеется лишь конечный продукт — жидкое горючее, зерен нового вещества у меня нет.
Второе. Я не имею понятия, кто этот старый индеец и где энерган производится.
Третье. Неизвестно, не побывал ли на Двадцать второй улице кто-то еще, тоже получивший письменное приглашение на распродажу, и не скупил ли он все запасы энергана, которые, возможно, находились на полках лавки в коробках из-под сигарет. Я был круглым идиотом, что не сделал этого, ведь старик
