– Вы что, думаете, что смотрите на футбольный матч или что-нибудь в этом роде? Возможно, вам показалось, что все идет точно так, как прежде?
– Я не знаю, что происходит, точно так же, как и вы. А теперь поезжайте к полицейскому участку, понятно? – сказал Холъярд.
– Вы воображаете, что можете командовать мной только потому, что у вас есть докторская степень, а у меня ее нет?
– Делайте, как он велит, – прошептал Хашдрахр и снова приставил острие клинка к затылку шофера.
Лимузин двинулся по захламленным и опустевшим сейчас уже улицам к главному штабу стражей порядка в Айлиуме.
Улица перед полицейским участком была белая как снег от рассыпанных учетных карточек – пятьдесят тысяч карточек, с которыми машины учета личного состава и машины по предупреждению преступлений в Айлиуме вели свою беспрестанную игру – сортировали, перекладывали сверху вниз и снизу вверх, выдергивали из середины, знакомились с данными, ставили новые пометки, отпечатки пальцев – и все значительно быстрее, чем способен уследить человеческий глаз, проверяя по нескольку раз каждую карточку, неизменно защищая интересы правящего класса, всегда и любой ценой. Дверь здания была сорвана с петель, а за нею виднелись целые сугробы сваленных грудой подшивок.
Холъярд чуть приоткрыл окно.
– Эй, кто-нибудь! – позвал он, с надеждой ожидая появления полицейского. – Есть там кто- нибудь?! – И он осторожно приоткрыл дверцу.
Не успел он снова захлопнуть ее, как двое индейцев с пистолетами в руках рывком распахнули ее.
Хашдрахр бросился на них с кинжалом и тут же свалился без сознания от сильного удара. Он упал на дрожащего шаха.
– Я говорю… – начал было Холъярд, но тут же получил удар и сам потерял сознание.
– К Заводам! – скомандовали индейцы.
Когда Холъярд пришел в себя, его раскалывающаяся от боли голова лежала на полу лимузина, а сам он наполовину вывалился из открытой дверцы.
Машина стояла напротив салуна у самого моста. Фасад салуна был закрыт мешками с песком, в помещении салуна находились люди, которые принимали и передавали что-то по радио, отмечали что-то булавками на картах, смазывали и чистили оружие, время от времени поглядывая на часы. Самый въезд на мост представлял не что иное, как мощный блиндаж из мешков с песком и деревянных брусьев, амбразуры которого были направлены на орудийные башни и доты Заводов Айлиум по другую сторону реки. Люди в самых разнообразных военных мундирах расхаживали по укреплению в праздничном настроении, приходя и уходя по собственному желанию, по заданиям, по-видимому, известным только им одним.
Индейцы с шофером куда-то исчезли, а шаху и Хашдрахру, взволнованным и оробевшим, устраивал разнос высокий человек, наряженный в индейскую рубашку, но без боевой раскраски на лице.
– Черт побери! – орал высокий. – Рыцари Кандахара должны держать перекресток на бульваре Гриффина. Так какого же дьявола вы оказались здесь?
– Мы… – начал было Хашдрахр.
– Мне некогда выслушивать ваши оправдания. Ну-ка, живо отправляйтесь к своим!
– Но…
– Люббок! – выкрикнул высокий.
– Я здесь, сэр.
– Дайте этим людям какой-нибудь транспорт, который подбросит их к перекрестку на бульваре Гриффина, или отправьте их под арест за неподчинение.
– Слушаюсь, сэр. Сейчас, сэр, как раз отъезжает грузовик с боеприпасами. – И Люк Люббок подсадил шаха и Хашдрахра в кузов грузовика прямо на ящики о самодельными ручными гранатами.
– Бройха батоули, нибо. Нибо! – жалобно выкрикнул шах. – Нибо!
Сцепления грузовика заскрежетали, и он исчез в клубах дыма.
– Я хочу сказать… – тупо начал Холъярд.
– Финнерти! – выкрикнул толстый коротышка в очках с толстыми стеклами, появившийся в дверях салуна. – Полиция пытается прорваться на перекрестке у бульвара Гриффина! У нас есть какие-нибудь резервы?
Финнерти, выпучив глаза, мрачно запустил пальцы в шевелюру.
– Я направил туда пару отставших солдат, вот, собственно, и все наши резервы. ВФТ и Рыцари Пифии куда-то разбрелись, а Масоны и вовсе не появлялись. Скажите им, что у нас нет резервов!
Гейзер из пламени и осколков кирпича поднялся над Заводами Айлиум по другую сторону реки, и Холъярд увидел, что над зданием управляющего Заводами, там, где раньше висел звездно-полосатый флаг, теперь в дымном воздухе развевался белый флаг.
– Господи помилуй! – воскликнул Финнерти. – Немедленно свяжитесь по радио с Лосями и потребуйте, чтобы они прекратили это. Им было приказано занять Заводы, а не разносить их на атомы.
– Волчья стая-3, – проговорил Лэшер в микрофон. – Волчья стая-3! Сохраните все оборудование вплоть до особого распоряжения. Вы слышите меня, Волчья стая-3?
Люди, набившиеся в салун, затихли, чтобы сквозь шипение, вырывающееся из репродуктора, услышать ответ Лосей.
– Волчья стая-3, вы меня слышите? – выкрикнул Лэшер.
«Взз-бах!» – послышался в репродукторе отдаленный грохот, и новый вулкан поднялся над Заводами.
– Люббок! Принимайте командование! – приказал Финнерти. – А я отправлюсь туда и дам этим ребятам небольшой урок дисциплины. Мы посмотрим еще, кто здесь распоряжается!
Забравшись в машину, он помчался через мост к Заводам.
– Город Солт-Лейк в наших руках! – выкрикнул радист в салуне.
– Значит, пока что Окленд, Солт-Лейк и Айлиум! – Сказал Лэшер. – А как насчет Питсбурга?
– Питсбург не отвечает.
– Питсбург – это главное, – сказал Лэшер. – Попытайтесь наладить с ними связь.
Он оглянулся и посмотрел на юг, и тут на его лице отразился ужас.
– Кто поджег музей? – в отчаянии закричал он в микрофон. – Всем частям! Всем частям! Всем частям! Беречь все имущество! Варварство и грабежи будут наказываться смертной казнью. Внимание – всем частям, вы слышите меня?!
Тишина.
– Алло! Лоси! Рыцари Пифии! ВФТ! Орлы! Алло! Алло! Кто-нибудь слышит меня? Алло!
Тишина.
– Протеус! – позвал араб, остановившийся в дверях салуна с бутылкой в руке. – Где Протеус? – пошатываясь на нетвердых ногах, спросил он. – Пусть он скажет нам хоть словечко.
Пол, осунувшийся и постаревший, появился в дверях салуна рядом с Лэшером.
– Да поможет нам бог, джентльмены, – медленно проговорил он. – Да поможет нам бог. Если мы сейчас победили, то это означает, что сейчас только и начинаются настоящие трудности.
– Господи, можно подумать, что мы проиграли, – сказал араб. – Не нужно было мне просить его говорить.
– Лу!
– Здесь я, – отозвался пьяный араб.
– Лу, дорогой, мы совсем позабыли про пекарню. А она все продолжает выпекать хлеб как ни в чем не бывало.
– Так не должно быть, – сказал Лу. – Пошли вышибем из нее все печенки.
– Послушайте, погодите, – сказал Пол. – Нам ведь будет нужна пекарня.
– Она машина, не так ли? – спросил Лу.
– Да, конечно, но ведь нет смысла…
