— Нет. Раньше пытался изображать из себя скалу.
— Так, — закусил губу Тихон.
— Если хотите, я его остановлю.
— Не крикнешь же ты ему «стой»?
— Я все умею, — улыбнулся Фагот.
— У него вид человека, которому впервые в жизни попала в руки штука баксов, и он страшно за нее боится.
— Значит, останавливаем?
— Попробуй. Посмотрю, как ты это сделаешь.
Никита положил пальцы на клавиши, выждал, когда Князев минует его и, выдвинув рычажок громкости до предела, врезал «Боже, царя храни». Даже невозмутимый Тихон вздрогнул от неожиданности.
Князев остановился. На мгновение его взгляд сделался осмысленным, он подошел к музыканту, замер, вытянувшись во фрунт. Тихон опытным взглядом прошелся по его одежде. Портмоне, по его разумению, лежало в боковом кармане френча, немного оттопыренном. Да и клапан был загнут.
Фагот играл самозабвенно, делая вид, что не замечает Князева, стоящего напротив него.
— Ты издалека почувствовал меня, — сказал человек, вообразивший себя императором, — значит, это правда.
Возле Фагота собрались люди. Тихон незаметно отошел в сторону. Князев весь светился от напряжения. Карманник аккуратно пробрался в первый ряд слушателей и оказался рядом с Николаем Николаевичем. Чуть качнулся, прикоснувшись тыльной стороной руки к карману френча. «Точно, портмоне», — мысленно улыбнулся он и без всякого труда ловким движением вытащил бумажник, придержав карман снизу.
Князев ничего не ощутил, и Тихон, постояв для приличия несколько секунд рядом, выскользнул из толпы. Опустошенное портмоне полетело в мусорную корзину. Тихон рисковал. К слушателям подошли два милиционера.
— Слышь, Петрович, по-моему, это точно он, — прошептал молодой милиционер седоусому старшине, — правильную наводку нам дали.
— Вот и я думаю, что он, — согласился Петрович, вперив взгляд в Князева.
Ориентировка, полученная нарядом, была коротка и лаконична: «Задержать человека, похожего на царя Николая Второго, одетого в полувоенный френч».
Молодой сержант поднес ко рту микрофон рации и шепотом сообщил, что разыскиваемый по наводке обнаружен ими, в торговых рядах у Белорусского вокзала. И многозначительно добавил:
— Видимо, будем брать.
— Ты к нему пробирайся, а я пойду к киоску, стану у лестницы, с нее единственный путь — перебежать дорогу.
Старшина Петрович отличался предусмотрительностью. Он не первый день ловил здесь мелких жуликов, воришек, цыган и беспаспортных кавказцев.
Заметив пробирающегося к нему сержанта с рацией, Князев тут же пригнулся, а затем бросился бегом к спасительной лестнице, в надежде перебежать улицу и укрыться в проходных дворах. Стоило ему взбежать на площадку лестницы, как перед ним тут же возник выскочивший из-за толстой бабы Петрович. Милиционер без лишних церемоний сгреб Князева в охапку, заломил ему руки за спину и ткнул лицом в стеклянную стену. Сержант подоспел вовремя и уже хлопал ладонями по бокам Князева, ища оружие или документы. Ничего с ходу не найдя, сержант ловко подсек ногу Князева.
— Стоять! Документы! — прорычал Петрович.
— Как ты обращаешься с государем? — надменно произнес Князев, пытаясь распрямить спину.
Петрович оторопел, но тут же совладал с собой и мгновенно защелкнул наручники на запястьях заведенных за спину рук задержанного. Только после этого он дал волю чувствам:
— Ты, мразь, еще огрызаться будешь? — и поднявшему было голову Князеву достался удар по шее.
Вблизи завыла милицейская сирена, народ, собравшийся возле Николая Николаевича, расступился. По проезжей части к киоскам бежала группа людей в штатском. Беззубая бабушка с авоськой, собирающая бутылки, заглянула в урну. На бутылки ей не повезло, зато она увидела портмоне с тисненой золотом монограммой. Даже звук милицейской сирены не смутил ее. Она запустила по локоть руку в урну, подхватила находку и бросила портмоне в свою грязную холщовую сумку.
— Никита, нам надо на время сменить обстановку, — сказал Тихон, тронув Фагота за плечо.
Клавиши и флейта остались под присмотром торговки цветами. Тихон и Фагот важно прошествовали мимо Князева и сотрудников милиции.
— Дважды не повезло мужику, — снисходительно проговорил вор.
— Почему дважды? Тихон многозначительно похлопал себя по нагрудному карману пиджака:
— Ты, Никита, не ошибся, он не пустой.
Постояв у газетного киоска, Тихон проводил сочувственным взглядом Князева, когда того заталкивали в машину. Николай что-то кричал по-французски.
— Неужели шпиона поймали? — осклабился вор и пошел в ближайший двор. — Но скорее всего — просто сумасшедшего.
Тихон Павлов и Фагот расположились на лавке. Вор предложил Фаготу купленное в киоске пиво и запакованный в полиэтилен бутерброд с красной икрой.
— Хорошо, что ментам не достался его лопатник, — Тихон вытащил из кармана соложенные пополам купюры.
Русских рублей было совсем мало — мелочь, которой хватило бы разве что на сигареты, зато горели зеленью пять сотенных купюр.
— За подсказку тебе полагается награда. Тихон вытащил одну сотенную купюру, засунул в нагрудный карман рубашки Фагота и только после этого заметил, что между купюрами затесалась какая-то казенная бумажка.
— Непорядок, — произнес Тихон. — От всех бумаг нужно избавляться, брать только деньги. Но раз уж она попала в мои руки, то посмотрим.
Он развернул бумажку, та оказалась квитанцией. Тихон хотел было сразу выбросить ее, но задумался.
— Что касается меня, — сказал он, — я не устаю утверждать: если менты повинтили, то обязательно ни за что. Но здесь дело касается других, поэтому полюбопытствуем, за что забрали мужика с усами и бородкой, любителя послушать «Боже царя храни»? Тихон развернул квитанцию на коленях. «Белорусский вокзал. Камера хранения. Одна единица», — прочел он.
— Если верить документу, сдал он туда свой багаж чуть меньше часа тому назад, — лукавая улыбка блуждала на губах вора. — Никита, как ты думаешь, стоит выбросить бумажку?
— Одна единица — звучит заманчиво, — сказал Фагот. — За что могли повинтить мужика?
— Он не из блатных, у него это на морде написано.
— Наркотики, деньги, оружие отпадают?
— Ты видел, как менты быстро прилетели? Его по ориентировке взяли. Значит — дело серьезное. Он москвич, ты его не первый раз тут видел. Зачем москвичу сдавать вещи в камеру хранения?
— Значит, дело серьезное, — согласился Никита.
— Менты допрашивать умеют, через пару часов мужик расколется, скажет, куда сдал багаж, и нас там уже ждать будут.
— В том-то и дело, Никита, у нас в запасе времени совсем ничего: или выбрасываем квитанцию, или сейчас же двигаем на Белорусский вокзал, благо, он рядом.
Фагот колебался, смотрел на то, как в пыли у их ног ползают маленькие черные муравьи. Им совсем не было дела до того, что происходит рядом. Однажды заведенный порядок продолжал для них существовать неукоснительно. Фагот поднялся. Тихон продолжал сидеть.
— Ты, наверное, забыл пословицу о том, что жадность фраера сгубила?
— Не жадность, а любопытство.
