– Конечно. Да-да, можем встретиться. Но, думаю… – … – Ах, даже так! Ну что же, давайте встретимся завтра.
– …
– Во сколько?
– …
– Как вам будет удобно.
Доктор Козловский взял чистую салфетку и промокнул вспотевший лоб.
Разговор с невидимым собеседником его явно обескуражил и немного насторожил. Но мало ли кто пытается добиться благожелательности одного из лучших хирургов?
Мало ли кому может понадобиться его помощь?
Звонившего Федор Казимирович знал. Когда-то этот человек был его пациентом, и вот теперь он добивается встречи и говорит, что разговор будет серьезным. Где работал этот человек, Козловский тоже знал.
Еще раз набрав номер своего домашнего телефона и услышав голос жены, Федор Казимирович облегченно вздохнул.
На следующий день, ровно в одиннадцать, как и было условлено, возле подъезда дома, где жил кардиохирург Центральной клинической больницы Федор Казимирович Козловский, остановился черный шестисотый «мерседес». Федор Казимирович спустился, открыл заднюю дверцу и уселся на сиденье. Впереди сидел водитель и с безучастным видом ожидал, что ему скажут.
– Поехали, – произнес мужчина, сидевший на заднем сиденье.
Автомобиль тронулся.
– Рад вас видеть в добром здравии, Федор Казимирович.
Минут через пятнадцать черный «мерседес» остановился.
Водитель покинул машину.
– Разговор у нас будет, Федор Казимирович, очень непростой.
– Догадываюсь.
– Навряд ли, – сказал собеседник, как-то странно набычившись. Затем вытащил из кармана пачку сигарет, предложил доктору Козловскому, но тот отказался.
– Ну что ж, и я тогда не стану курить. Здоровье ведь не только свое, но и чужое беречь надо.
– Курите, я не против.
– Спасибо, – мужчина закурил, выпустил тонкую струйку дыма, его ноздри хищно затрепетали, глаза сверкнули. – Вы знаете, Федор Казимирович, скоро вам, может быть, предстоит очень серьезное дело… – Что вы имеете в виду?
– Очень серьезная операция.
– У меня каждый день серьезная операция.
– Нет, вы меня не совсем правильно поняли. Операции отличаются не только по технической сложности. Вам, возможно, придется оперировать самого президента.
Доктор Козловский прижался к спинке сиденья.
– Ну что ж, президента так президента. Он такой же человек, как и все мы.
– Нет, он не такой человек – он президент. Президент государства.
– Знаете, для меня нет разницы, президент он или простой дворник. Хотя дворников в нашей клинике не оперируют, даже если они подметают Кремль.
– Не иронизируйте, Федор Казимирович, разница огромная.
– И что вы хотите сказать?
– Послушайте, – мужчина вновь выдул изо рта тонкую струйку голубоватого дыма, – я хочу вас спросить, Федор Казимирович: есть ли у вас желание стать очень обеспеченным человеком?
– Кто же не хочет? – усмехнулся доктор Козловский.
– Вот и я думал о вас примерно так же.
– Откуда вам знать, что меня волнует? Деньги для меня, кстати, далеко не на первом месте, – все еще не понимая, куда клонит собеседник, уже немного злясь, пробурчал доктор Козловский. – Если я и вспоминаю о них, то не чаще двух раз в день.
– Чтобы не думать о деньгах, нужно иметь их вдоволь.
– Мне хватает.
– Надеюсь, вы понимаете, что если президент умрет на операционном столе или после операции, это будет катастрофой?
– Я не совсем улавливаю куда вы клоните.
– А я думаю, улавливаете.
– Нет, пока еще не очень.
– Это будет катастрофа. Вы же знаете диагноз.
– Думаю, у него очень хорошие шансы. К тому же, откуда вам известно, кто будет его оперировать? Может, это поручат кому-то другому, может быть, пригласят хирургов из Германии, США или ЮАР? Мало ли хороших специалистов! Вы что, газет начитались, это только журналисты уверены, что все уже расписано.
– Думаю, оперировать придется вам.
– А кто решает?
– Решает, конечно же, он сам, но с ним поговорят, ему объяснят, что лучшего специалиста, чем вы, не существует. И думаю, он согласится. Тем более, ему о вас известно, вас ему рекомендовали. Так что шансов у вас, Федор Казимирович, стать хирургом нашего президента больше, чем у кого бы то ни было.
– Я понимаю ответственность.
– Понимаете? Это хорошо. Вот, собственно, и все, о чем я хотел с вами поговорить.
Мужчина опустил стекло, и тут же на переднем сиденье оказался водитель. А собеседник Федора Казимировича пожал хирургу руку. – Тогда до встречи, доктор Козловский. Вас завезут прямо в больницу.
– Хорошо, спасибо, – ответил хирург, все еще до конца не понимая, эта встреча – предупреждение или зондаж.
Мужчина покинул «мерседес», пересел в черную «волгу», стоявшую рядом. А Федора Казимировича Козловского черный «мерседес» повез в Центральную клиническую больницу – туда, где проходило обследование Президента России.
Подобная встреча в этот же день, но уже вечером, произошла и с ассистенткой доктора Козловского Екатериной Каштановой. Правда, за ней заехал не черный «мерседес», а черная «волга» с двумя антеннами. На заднем сиденье сидел все тот же мужчина, куривший дорогие сигареты.
Молодая женщина нервничала. Но мужчина улыбался, и Екатерина Каштанова понемногу успокоилась.
– Да вы не волнуйтесь, я просто хочу, чтобы наш разговор остался тайной.
Я думаю, вы понимаете, зачем это надо?
– Да, да, понимаю, – абсолютно ничего не понимая, ответила Каштанова.
– Вы работаете с доктором Козловским?
– Да, с Федором Казимировичем. Уже целый год.
– И какого вы о нем мнения?
– Я думаю, Аркадий Борисович, – Катя тут же вспомнила имя и отчество своего собеседника, – Федор Казимирович – самый лучший хирург, – и еще раз повторила:
– Самый-самый лучший.
– Это хорошо, что вы о своем шефе так думаете.
– А как я должна о нем думать? – Каштанова попыталась взглянуть в немигающие глаза собеседника.
– Именно так, Катя, вы и должны думать.
Молодую женщину ничуть не удивила фамильярность Аркадия Борисовича Руднева.
– А вы в курсе, какое несчастье случилось с вашим шефом?
