– Ты почему никогда не спрашиваешь, кто за дверью? Почему никогда не смотришь в глазок?
– Но я же знаю, что это ты, – радостно прошептала Ирина, обнимая Глеба за шею.
– Погоди, – сказал мужчина, отстранив ее, – больше никогда так не делай.
Обещай мне, что, подойдя к двери в любое время, ты будешь спрашивать, кто там, и смотреть в глазок.
– Хорошо, хорошо, буду. Как ты? Что с тобой? Где ты пропадал?
– По-моему, я отсутствовал не очень длительный срок, – улыбнулся Глеб.
Но Ирина по лицу догадалась, что что-то не так Она посмотрела на Глеба проницательным взглядом.
– Не обманывай меня, я же вижу, что что-то случилось.
– Ничего страшного.
– Нет, ты скажи, что произошло.
– Потом, дорогая, потом, – ответил Глеб и, стянув с плеч куртку, направился в ванную комнату.
Пока он мыл руки, Ирина зажгла свечу на круглом столе и погасила свет.
Глеб вышел и ахнул.
– Как красиво! А ты, Ирина, просто прекрасна.
– Да ладно тебе обманывать. Ты свалился как снег на голову. Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?
– Конечно, знаю, – грустно улыбнулся Глеб.
– Твое счастье, что мне завтра не надо на работу.
– А почему? – спросил мужчина, подходя к столу и беря в руки бутылку красного вина.
– Потому, что я закончила работу и сегодня встречалась с заказчиком.
– Да ты просто молодец, отличница.
– Знаешь, Федор, он пригласил меня в ресторан.
– И ты, конечно, отказалась?
– Да, – твердо сказала Ирина и улыбнулась.
– Тогда ты вдвойне молодец, – он обнял Ирину.
– Я очень скучала без тебя, Федор. И волновалась, – запрокинув голову, прошептала Ирина и закрыла глаза.
Глеб обнял ее за плечи и поцеловал в губы. Тело женщины напряглось и вмиг обмякло в руках мужчины.
– Знаешь, я, кажется, уже не могу жить без тебя, – сказала Ирина и принялась расстегивать пуговицы на рубашке мужчины.
– Погоди, осторожно, – прошептал он, когда рубашка упала на пол.
– Ой, что это? – воскликнула Ирина и отпрянула.
Глава 9
Этой же ночью вор в законе Мартынов Петр Петрович по кличке Седой получил сообщение из Питера, что его родной брат Сергей Мартынов по кличке Цыган убит в своей квартире на Фонтанке. Эта новость повергла Седого в ужас и привела в бешенство. Он метался по своему загородному дому, потрясал сжатыми кулаками, стучал по столу, грязно ругался и кричал:
– Всех, всех уничтожу! Суки! Подлые суки! Убили брата! Я не пожалею никаких денег, узнаю, кто это сделал. И тогда тот умрет страшной смертью, страшной!
Но эта новость была еще полбеды. Буквально через час, Когда Седой уже немного успокоился, раздался очередной звонок, и тоже из Питера. Один из дружков Седого, его подельник по питерскому делу, по кличке Крапленый сообщил, что люди Седого и Дьякона зверски убиты, а дочка банкира Бортеневского исчезла Седой просто неистовствовал. Он даже забыл об осторожности. Он выкрикивал фамилии, называл имена, проклинал тех, с кем был связан и кого он подозревал в этих убийствах.
– Я вырежу им языки! Выпущу кишки! Я выжгу на их спинах и задницах каленым железом кресты и звезды! Они будут мучиться так, как не мучатся в аду!
Седой разорвал пижаму на своей волосатой, украшенной татуировками груди.
– Всех уничтожу, всех до последнего! Никто не уйдет от расплаты! Что, они не понимали, с кем связались? Они затронули меня, самого Седого. Я подниму на ноги всех, но я найду тех, кто это сделал.
Он тут же среди ночи позвонил своему другу Богаевскому и прокричал в трубку:
– Иосиф, ты что, сука, спишь? И не знаешь, что произошло?
После непродолжительной паузы в трубке раздался раздраженный голос Богаевского Иосифа Самсоновича:
– Ты чего орешь, Седой? Поднял меня среди ночи. Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?
– Да плевать я хотел на время! Плевать мне на все!
– Объясни толком, что произошло?
– Они убили Цыгана. Понимаешь, убили моего брата! Они перестреляли твоих и моих людей и украли девчонку, дочку Бортеневского.
– О дьявол! – прорычал в трубку Богаевский и тут же заговорил абсолютно другим голосом. – Слушай, успокойся. Самое главное – спокойствие и равновесие.
Я сейчас еду к тебе. Через минут сорок буду у тебя, и тогда разберемся. Ничего не предпринимай, никуда не звони, а то сгоряча наломаешь дров, и потом не расхлебаем.
– Да куда уж дальше, Дьякон? И так все хуже некуда. Седой после разговора с Богаевским позвонил еще двум своим приятелем, известным на весь бывший Советский Союз бандитам и приказал им немедленно приехать к нему держать совет. Седому, конечно же, отказать никто не мог.
Он метался по своему огромному дому. Но постепенно успокаивался. Его движения становились все более уверенными и осторожными. И когда к дому подъехал черный «мерседес» в сопровождении двух черных «волг», Седой уже оправился от первого потрясения. Он выглядел спокойно и уверенно. Он снял разорванную пижаму, надел шелковую рубаху с коротким рукавом. Золотая цепь с крестом, украшенным бриллиантом, сверкала на его волосатой груди. Он сидел, понуро опустив голову, за большим старинным столом в гостиной.
Богаевский, щуплый мужчина с глубоко посаженными глазами на худощавом лице, семенящей походкой подошел к Седому, положил ему руку на плечо.
– Держись, брат, держись. Мы этим сукам продажным еще покажем! Я понимаю – Цыгана не вернуть, но теперь придется действовать осторожно, максимально осторожно и осмотрительно. Кто тебе позвонил из Питера?
– Крапленый.
– А разве он был в курсе?
– Да, он знал.
– Так говоришь, знал? – каким-то дребезжащим голосом уточнил Дьякон.
– Он знал только о девочке, но чья она дочь, Крапленому было не известно.
– И он не мог узнать?
– От кого? Кто ему скажет? – зло пробурчал Седой и приказал одному из своих помощников:
– Принеси сюда водку и закуску.
На столе появилась литровая запотевшая бутылка водки и всяческая снедь.
Седой наполнил рюмки, и они с Богаевским выпили, не чокаясь.
– Будь они все прокляты, суки продажные! – сказал Седой, отламывая маленький кусочек хлеба.
Затем он взял массивную вилку и легко изогнул ее, чуть не завязав в узел своими мощными руками.
– Ненавижу! Ненавижу продажных шакалов!
