она клонит. Он Уже, если признаться честно самому себе, устал от ее откровенности.
– Ну, неужели вы не понимаете, что я хочу вас…
Она принялась сбрасывать через голову свитер. Глеб не успел ей помешать. И вот Наташа сидела пред ним уже обнаженная до пояса. Ее нежно-розовые соски казались отвердевшими, то ли от холода, то ли от страха.
– Я еще никому никогда не предлагала себя.
И тут, прежде чем Глеб успел что-либо ответить, поезд резко затормозил.
Послышался скрежет колес Наталья, вскрикнув, ударилась головой о перегородку.
Глеб еле успел ухватиться двумя руками за верхнюю полку. Та заскрипела. Вагон еще раз качнулся и замер.
Наташа, охнув, приложила палец ко лбу. Из-под пальцев тонкой струйкой потекла кровь. Она отняла ладонь и посмотрела на нее безумным взглядом. Прямо над ее правым веком четко отпечатался след от металлической скобы полотенцедержателя. Ссадина была небольшая, но довольно глубокая. Если бы Глеб не придержал девушку, та упала бы на пол. Лампочка слегка мерцала. За дверью послышались шаги, уверенные и нахальные. Человек явно желал того, чтобы его услышали во всем вагоне. Ручка качнулась, дверь буквально отлетела в сторону, и прямо на Глеба нацелился короткий ствол автомата. Блеснули обнажившиеся в улыбке золотые зубы.
Глава 6
Четверо бандитов сидели в своем купе. У каждого на коленях лежало его оружие. Лысый держал короткоствольный автомат. Дружок сжимал в руках карабин с обрезанными стволом и прикладом. Штык и Пепс предпочитали пистолеты. Все четверо молчали, вглядываясь в тревожное мерцание полумрака за окном вагона.
Мелькали побеленные столбы, засыпанные щебнем откосы, тянулась зубчатая полоса лесопосадки. Вскоре впереди посветлело, и вагон на полной скорости пронесся мимо перрона облитой ртутным светом фонарей небольшой станции.
– Пора! – скомандовал Лысый, пряча автомат под куртку.
Когда оружие было надежно укрыто от посторонних глаз, Лысый отворил дверь и выпустил своих сообщников в коридор. Вместе с Дружком он пробрался в тамбур, а Штык и Пепс двинулись в разные стороны состава. Пока еще они ступали тихо, стараясь не лязгать дверями, но на всякий случай придерживаясь за поручни.
Лысый выглядывал в открытое окно и, открыв рот, ловил знойный встречный ветер.
Он щурил глаза от пыли. Дружок держал руку на рычаге стоп-крана.
Вскоре впереди показались огни переезда. Возле полосатого красно-белого шлагбаума замер потрепанный командирский «уазик». Лысый, пригнувшись, убрал свою голову из окна и кивнул Дружку, а сам ухватился за поручни. Зашипела пневматика, заскрежетали колеса. Где-то в глубине вагона послышались крики, ругательства. На лице Лысого сверкала золотом улыбка.
Он выхватил свой короткоствольный автомат и передернул затвор. Дружок, ухмыляясь, выскочил в тамбур и, придерживая ногой дверь, стал дожидаться Лысого.
Через пару минут после того, как поезд замер, дверь купе проводника отодвинулась, и тут же ему под нос уперся автомат. Лысый сгреб проводника за форменную рубашку и приказал:
– Ключи!
Тот, ни о чем не спрашивая, принялся дрожащими руками лихорадочно отстегивать от пояса связку ключей. Лысый, не дожидаясь, пока непослушные пальцы сделают свою работу, схватил ключи и резко рванул их. Послышался звук раздираемой материи. Завладев связкой, Лысый швырнул ее Дружку.
– Быстро, вдоль поезда!
Лязгнула дверь, загромыхала подножка. За окном мелькнула тень. Дружок побежал вдоль состава.
– Слушай, ты, – процедил сквозь зубы Лысый, прижимая проводника к стенке, – сейчас ты побежишь по составу и оповестишь всех, что с каждого купе причитается по двести долларов. Скажешь, что поезд заминирован. И если через пятнадцать минут деньги не будут собраны, мы взорвем весь состав. Нас здесь четверо, да еще с десяток ребят подъехали на машине.
Проводник, весь трясясь от страха, на полусогнутых ногах, юркнул в тамбур и бросился в соседний вагон. Лысый прислушался.
– Ничего, скоро добежит, – пробормотал он сквозь зубы и, гулко чеканя шаг, двинулся по коридору.
Он не собирался ни к кому заходить, но заслышав из-за двери плачущий голос Натальи, передумал и рванул дверь в сторону.
И второй раз он встретился взглядом с Глебом Сиверовым. Но теперь Лысый чувствовал силу. В его руках было оружие, а в руках Глеба – только полуобнаженная девушка, жизнью которой он явно дорожил.
– Скоро сюда придет мой дружок, – развеселился Лысый, – а вы пока что наслаждайтесь жизнью.
Он захлопнул дверь и попытался открыть следующее купе, но то оказалось запертым.
– Открывай! – заревел он.
– Кто там? – послышался сдавленный голос.
– Открывай! – Лысый изо всех сил саданул ногой, да так, что с той стороны посыпались осколки зеркала.
В головных вагонах зажигался свет, опускались рамы, любопытные выглядывали наружу. Кое-кто пытался добиться объяснений от проводника.
А Дружок тем временем бежал по кювету, спрятанный темнотой. Помощник машиниста открыл дверь и выглянул наружу.
– Какого черта! – обратился он к машинисту.
– Не знаю, – пожал тот плечами.
– Иди, разведай.
Помощник, молодой парень лет двадцати-тридцати, спустился по металлической лестнице и пошел вдоль состава. Заметив какого-то мужчину, высунувшего голову из окна, он осведомился:
– Что случилось?
– Я думал, вы мне объясните.
Помощник машиниста махнул рукой и пошел дальше. И тут метрах в двадцати от него вынырнул из кювета Дружок.
– А ну, марш назад! – скомандовал бандит.
Но помощник не разглядел пистолет, нацеленный прямо на него.
– Кто ты такой, чтобы мне указывать?
Бандит нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и парень, взмахнув руками, рухнул в кювет. Его накрыла темнота.
Машинист, заслышав выстрел, вышел на площадку. Дружок тут же вскинул пистолет и скомандовал:
– Руки за голову! Лицом к локомотиву! Второй раз повторять этот приказ не пришлось.
– А теперь осторожно спускайся. Только без глупых шуток! – Дружок держал машиниста на прицеле.
Тот негнущимися от страха пальцами хватался за металлические прутья лестницы и, наконец, очутился внизу.
– Веди меня к начальнику поезда, туда, где у вас радиоузел.
А начальник в этот момент как раз вышел на площадку и, приложив ладонь козырьком к глазам,
