— Да, к Панкратовым, будь они неладны. В жизни бы туда не поехал, на их рожи смотреть мочи нет.
Да ведь мы с ним партнеры.
Серый «вольво» с тонированными стеклами мягко покатил по широкой, выложенной бетонными плитами еловой аллее. Ворота были открыты. К ним спешила из дому Светлана. В ее обязанности входило открывать и закрывать ворота, когда хозяева подъезжали к дому или покидали его.
— Только не гони, родимый.
— Да-да, не гони, — попросила и Софья, — а то от скорости у меня голова кружится и тошнит.
— Может, ты беременна, дорогая? — хохотнул Илья Данилович.
— Сам ты беременный, — отрезала Софья, — без моего папы ты вообще гроша выеденного не стоил бы.
Забыл, что ли?
— Я же про него ничего плохого не говорю. Памятник какой, ты же видела, я ему соорудил. Такого даже у маршалов нет.
— А за чьи деньги ты этот памятник построил?
— За свои, у народа ведь денег нет.
— А начинал ты с чьих денег, на чьих связях все твое нынешнее благополучие построено?
— Не только мое, — хмыкнул Илья Данилович, — но и твое, и наших детей. Поди им плохо, учатся себе в Англии, а на каникулы домой летают.
— О детях любой родитель беспокоиться должен.
— Хороший родитель.
Шофер сделал вид, что ничего не слышит. Он уже привык к перебранкам своего хозяина с женой. Он взял за правило ничего не видеть, ничего не слышать, а заниматься лишь тем, за что ему, собственно говоря, и платят большие деньги.
«Вольво» мчался по трассе со скоростью сто двадцать километров, но в машине абсолютно не чувствовалось стремительного движения. Негромко играла музыка, и лишь чуть-чуть посвистывал воздух, срывающийся с крыши и зеркал автомобиля.
Этот охранник, он же шофер, работал на Сивакова уже третий месяц и привык к крутому нраву своего патрона, способного менять решение в одну секунду.
Он мог скомандовать посреди трассы быстро развернуться на сто восемьдесят градусов и помчаться в обратную сторону, при этом ничем не мотивируя свое решение, ничего не объясняя.
Но при всем при том, иногда, когда на Илью Даниловича накатывала волна хорошего настроения, он любил расспросить своего охранника о личной жизни, о родителях, о том, чем тот занимался раньше, на кого работал и сколько ему платили. При этом время от времени скептично посмеивался и говорил:
— Знаю я, знаю я его. Жмот, и редкостный. За десятку баксов мать родную продаст. У меня-то тебе, Олег, получше будет?
— Получше, Илья Данилович, получше, — негромко отвечал Олег, — иначе бы я к вам не нанялся.
— Вот еще годок поработаешь, квартиру тебе купим, служебную, конечно. Ха-ха-ха.
— Квартиру это хорошо, — говорил Олег и был уверен, что если Сиваков пообещал, значит, квартира появится.
Поэтому он и служил Илье Даниловичу так, как даже не служил бы отцу родному. Любой каприз, любое желание он выполнял молниеносно.
— Я же просила, Олег, не надо так быстро, — сказала Софья бросив взгляд на зеленые цифры спидометра.
— Мы же чуть тянемся, — с женой хозяина, Олег мог себе позволить слегка поспорить, если, конечно, знал, что Илья Данилович на его стороне.
— Едь, как ехал, — приказал Сиваков. — Хорошо идем.
— Гаишники, — произнес водитель, сбрасывая скорость, — просят остановить.
— Если просят — останови. Чего им, уродам, надо?
— Денег, наверное, — наморщил низкий лоб Олег, останавливая машину и глядя в заднее стекло на приближающегося гаишника.
— Сиди, пусть сам подойдет.
Что-то не нравилось ротвейлеру в молодом лейтенанте, который небрежной походкой подошел к автомобилю, и терпеливо ожидал пока Олег опустит стекло.
— Сиди, — повторил Сиваков, уже привыкший к тому, что пес недолюбливает всех посторонних, особенно тех, кого видит впервые.
Гаишник отдал честь, представился, правда, умудрившись скомкать фамилию, затем то ли попросил, то ли потребовал:
— Документы, пожалуйста.
Олег опустил солнцезащитный козырек, вытащил из кармашка документы, подал их гаишнику. Он знал, единственное, что ему могут инкриминировать, так это превышение скорости. За такой проступок легко откупиться, хозяин рядом — если посчитает нужным, даст деньги, нет — назовет пару фамилий гаишных чинов, услышав которые, лейтенант, наверняка, вновь отдаст честь и пожелает счастливой дороги.
Лейтенант внимательно осмотрел документы, к чему придраться не нашел, заглянул в салон.
— Пройдем, пожалуйста, в нашу машину — А в чем дело? — спросил Сиваков за водителя.
— Надо, — коротко ответил лейтенант.
— Я спешу, — сказал Сиваков.
— На трассе все спешат.
— Что, у кого-то угнали авто?
— Да нет, пару формальностей, мы проверяем всех на алкоголь.
— Он от рождения не пьет. Если бы взял в рот хоть грамм, на меня бы больше не работал.
— Служба у меня такая.
Сиваков прикинул: спорить с гаишником или дать деньги. Решил — если Олег трезв — пусть уж пойдет подышит.
«И к Панкратовым на пару минут позже приедем, все меньше их рожи видеть буду».
На обочине стоял черный микроавтобус, скорее всего дорожная лаборатория.
— Сходи, — бросил Илья Данилович своему охраннику, — пусть удостоверятся.
— Пройдем, командир.
— Работа такая.
Олег недовольно выбрался, пожал широкими плечами, поправляя под мышкой кобуру с пистолетом и двинулся вслед за гаишником. Оба они скрылись за микроавтобусом, и Сиваков, естественно, не мог видеть, что произошло дальше.
Дверь микроавтобуса открылась.
— Пройдите, — сказал лейтенант.
Олег стал на ступеньку, наклонил голову и подался вовнутрь автобуса. И в это время сокрушительный удар встретил его. Ударили в висок монтировкой, рассчитывая убить, и молодой мужчина весом под сто килограмм качнулся и рухнул на рифленый коврик, даже не издав вздоха.
Бандит в форме гаишника подхватил его за ноги, еще двое, сидевшие в микроавтобусе, под руки и все втроем молниеносно и отлажено, как группа акробатов, бросили его вовнутрь машины.
— Добей, — раздался хрипловатый голос.
Следующий удар по основанию черепа был еще более сокрушительным, чем предыдущий, послышался хруст костей. Теперь для удара были более подходящие условия — появилась возможность размахнуться тяжелой монтировкой. Хруст костей, всхлип и тело Олега Мальцева — телохранителя, двадцати семи лет от роду, обмякло.
— Вот теперь готов, — словно бы о выпитой банке пива, сказал мужчина, вытирая монтировку о твидовый пиджак охранника. — Пушку у него из кобуры вытащи, слышишь, Колян.
Колян запустил руку под полу пиджака и ловко выхватил пистолет Олега Мальцева.
