Охранник первым вышел на крыльцо, осмотрелся, ничего подозрительного во дворе не заметил, и только после этого разрешил выйти из подъезда своему хозяину. Панкратов торопился, шагал в плаще. Перед аркой, ведущей на улицу, все повторилось. Сперва ее обследовал охранник и лишь потом Панкратов увидел машину.
Курт стоял неподалеку от нее, по-прежнему скрестив руки на груди. Кивком головы он пригласил охранника осмотреть машину. Но сделал это только один из них. Второй, абсолютно открыто держа в руке пистолет, следил за поведением Курта. Тот вполне спокойно отнесся к оружию, нацеленному на него, даже не переставал улыбаться.
— Никого, — доложил охранник, обращаясь к Панкратову.
— Я слушаю вас, — сказал тот.
— Мы переговорим один на один, в машине.
— Только на заднем сиденье, — шепотом подсказал охранник.
И Панкратов тут же осознал его правоту, окажись незнакомец за рулем, то и он, Панкратов, чего доброго исчезнет, так же, как исчез Сиваков.
— На заднем сиденье.
— Хорошо, — согласился Курт, распахивая дверцу и первым садясь в машину.
Панкратов с трудом пробрался через отброшенную спинку сиденья, устроился рядом с Куртом.
— Сиваков вам передает привет.
— Где он?
— У меня.
— Какого черта! Ты понимаешь, что мои люди могут тебя пристрелить.
— Вам этот вариант неинтересен, — Курт пропустил мимо ушей то, что его назвали на «ты».
— Тебя по стенке размажут.
— Не горячитесь. Лучше выслушайте меня спокойнее. Так мы потратим меньше времени и сэкономим большие деньги. Меня зовут Курт, — он протянул руку Панкратову.
Тот медлил, наконец, все же вяло пожал ладонь, словно ему совали дохлую рыбину.
— Мы, наверное, знакомы заочно.
— Да, наслышан.
— Ну так вот, мои люди сегодня похитили Сивакова и его жену. Лично мне он не сделал ничего плохого, но меня попросили, чтобы я узнал у него ответы на два вопроса: когда и где. Надеюсь, вы меня понимаете?
Панкратов кивнул:
— Вполне.
— И вот когда мы разговорились с Ильей Даниловичем, он сумел убедить меня, очень красноречивый человек, в том, что нам незачем ссориться.
— Что он сказал?
— Предложил сотрудничество. Не бойтесь — на мои вопросы он пока не ответил, иначе бы мы с вами не разговаривали. Вас хотели подставить конкуренты.
— Подставить? — Панкратов даже позволил себе улыбнуться, — это слишком сильно сказано.
— Расчет был прост, — спокойно, как об обыденном деле, объяснял Курт, — узнать куда и когда прибывает ваш груз, захватить его. Сорванный контракт, большая нервотрепка, пара простреленных голов.
— У вас ничего бы не получилось.
— На втором этапе да, но на первом все пошло бы как по маслу. Я, господин Панкратов, решил за вас, не было времени посоветоваться. Вместо настоящего конвоя я подсуну вашим конкурентам ложный, в котором не окажется нужного им груза. Он пройдет по Симферопольскому шоссе в сопровождении охраны послезавтра, в районе Серпухова он окажется около двух часов ночи. Учтите, я не спрашиваю вас, согласны ли вы.
Панкратов сидел и тер виски пальцами.
— А если я сейчас прикажу своим людям прикончить тебя?
— Невыгодно, — пожал плечами Курт, — в таком случае Сиваков окажется в руках людей, нанявших меня и расскажет им все:
— Ваши условия? — перешел на вы Панкратов.
— Половина доли Сивакова, как я понимаю, это три процента, так что вы лично ничего не теряете. Зато я со своими людьми гарантирую, что конкуренты уже не оправятся после налета на ваш конвой.
— Где гарантия, что Сиваков жив?
— Это для вас так важно?
— Вообще-то, да.
— Хорошо, он позвонит вам сегодня. Но на свободу выйдет не раньше, чем я удостоверюсь, что мои условия выполнены. Соглашайтесь, другого выхода у вас нет. Как я понимаю, переиграть у вас не остается времени, а Сивакову известны каналы, по которым поступает наркотик, для вас лучше поделиться его деньгами со мной, чем начинать войну.
Панкратов бросил тереть виски и внимательно посмотрел на Курта. Тот спокойно выдержал его пристальный взгляд.
— Пройдемте со мной, в кабинете удобнее обсуждать детали.
На этот раз Панкратов первым протянул руку в знак того, что договоренность достигнута.
Шутка ли сказать, подготовка к захвату Сивакова, разговор с его женой в подвале складов, переговоры со своими хозяевами и, наконец, двойная игра, начатая с Панкратовым — за город Курт возвращался уставшим, его глаза слипались.
«Хоть спички вставляй, — думал он, одной рукой продолжая вести машину, а второй вытирая слезящиеся глаза, — словно бы за одну ночь год прожил. Эх не сорвалось бы. Эх, получилось бы».
Мысль о том, что скоро он станет очень богатым, приятно щекотала нервы. Но могло получиться и по другому.
'Не стать бы очень мертвым. Выгода выгодой, но она иллюзорна, во всяком случае, для Панкратова.
Он с Сиваковым имел реальные деньги, а я предлагаю перспективы'.
Реальные деньги имел от прежних хозяев и Курт, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что он мог получить, переменив хозяина. Он не строил иллюзий, был человеком прагматичным, знал — даже заимев несколько миллионов, он не сумеет выйти из игры, и крутиться ему в колесе до смертного часа;
«Это только идиот, — рассуждал Курт, — может надеяться много заработать и наслаждаться до самой старости бездельем, беззаботностью. Чем круче поднимаешься, тем сильнее завязан с партнерами. Большие деньги не бывают твоими, пусть даже ты знаешь их количество и записаны они на твое имя. Большие деньги всегда общие. Деньги, о существовании которых знают другие, уже не твои».
Он зло вдавил педаль газа почти до самого упора.
На утреннем шоссе было пустынно, и от этого казалось, что белый «фольксваген-гольф» не летит, а еле тащится.
'По-моему, мне поверили все, — усмехнулся Курт.
Он отбросил со лба прядь волос — любил носить длинные волосы, но не такие, как носят женщины, а чуть длиннее обычной мужской стрижки. И может, только этим объяснялось то, что почти никто из незнакомых людей не видел в нем бандита.
Постригся бы он коротко, подбрил затылок, надел кожанку, и с таким человеком было бы страшно встретиться на пустынной улице. Но седина, как и длинные волосы обычно делают людей более благообразными.
— Курт чуть сбавил скорость и лихо одной рукой вывернул руль, второй переключил рычаг скоростей. Чем ближе он подъезжал к базе, тем сильнее хотелось спать. Он почти клевал носом, когда остановил машину у железных ворот.
Такой же заспанный, как и Курт, Стресс дежурил у ворот, сидя на деревянной скамеечке под жестяным навесом. Глава банды выбрался из машины и подмигнул Стрессу:
