осматривали квартиру. А теперь все ясно с первого взгляда.
Обернувшись, увидел, как вырастает из того же люка темная на фоне утреннего неба фигура. Добежал до края, стал быстро спускаться по пожарной лестнице – стальным скобам, заделанным в торцовую стену. Перед глазами мелькала кирпичная кладка – все быстрей и быстрей.
Внизу тоже ждут. Тот самый или это только кажется? Слишком много ошибок – раннее утро не его. Вороны, время. Обычно он просыпается, когда солнце стоит уже высоко.
Адигезалов оказался высоким плотным человеком с усами, отливающими металлической синевой. Потребовал, чтобы очередь с документами отодвинулась на почтительное расстояние от двери.
«Правильно, молодец”, – подумал Рублев. – Зачем им слышать липшее?»
Прикрыл дверь на защелку. Правой схватил старшего инспектора за горло, левой сунул под нос листок тонкой почти папиросной бумаги с задекларированным грузом.
– Узнаешь?
– В чем дело? – просипел Адиге залов. – Возврат брака.
– Подпись твоя и отвечать тебе.
– Вы тоже ответите обязательно, – таможенник попробовал повысить голос, но крепкая рука Комбата оставила слишком узкий для этого горловой проход.
– Спокойно, я не глухой. Давай лучше по делу.
Пальцы ощутили движение кадыка вверх-вниз: старший инспектор судорожно сглотнул. Кажется, усвоил, что пока лучше не возникать.
– Ну вот и прекрасно, – хватка ослабела.
– Приходил Человек, сопровождающий. Сказал, что от себя положил кое-что на продажу. Запчасти к машинам. Просил закрыть глаза.
– А я тебя прошу открыть пошире, – Комбат извлек на свет “ТТ”.
Первый таможенник попятился к сейфу, который оставался еще раскрытым, как будто хотел сложиться так, чтобы поместиться внутри.
– Фильтры там были, больше ничего?
– Точно не знаю, не смотрел.
– Уже теплее. А если еще напрячься? Какое там было оружие?
– Какое оружие? Клянусь, не знаю. Зрачок ствола работает не хуже детектора лжи. Когда страх вытесняет все остальное, правдоподобно врать становится тяжелей.
– Если я сейчас выстрелю, твоя рожа превратится в задний проход большого диаметра.
Комбат понимал, почему Адигезалов до последнего отпирается. Тут просто застрелят, а чеченцы станут кишки по сантиметру вытягивать. Но одна смерть – вот она, рядом, а другая еще в будущем. В будущем, на которое человеку свойственно возлагать надежды.
– Кто наговорил на меня, пусть язык отсохнет. Какое оружие, откуда? Пошли вместе со мной! Смотрите все грузы подряд.
– Спасибо за приглашение. Грузы меня меньше интересуют, мне люди важны. Давай про сопровождающего.
– Видите сколько документов – с каждым кто-то приходил. К концу рабочего дня в глазах рябит.
Рублев приставил ствол, точнее оконечность цилиндрической насадки глушителя ко лбу, покрытому бисеринками пота. Адигезалов вздрогнул всем телом.
– Давай дальше, чего ты вдруг замолчал?
– Не знаю, вдруг обманул меня. Вдруг там на самом деле было оружие. Тогда, значит, обманул.
– Напрягись и вспомни, как он выглядел.
Нужно было спешить – с минуту на минуту мог вернуться второй таможенник из сегодняшней смены, могла постучаться девушка-декларант. Или действительно заявится начальство.
– Если там было оружие, значит он меня обманул.
– Это твои трудности. Не отвлекайся.
– Худой весь, как будто месяц голодал. “Похоже на правду”, – подумал Комбат, вспомнив характеристику, данную девушкой.
– Звали как?
– Муса, дальше не знаю. Совсем мало говорили.
'И в документах на груз фамилия наверняка не стояла”, – сказал себе Комбат.
– Обманул, собака, подставил, – твердил таможенник, как актер, все глубже вживаясь в образ.
Сам незаметно отклонился, уводя голову от соприкосновения со стальным, направленным в лоб стволом.
– Чеченец или местный?
– Не местный. Кто такой – честное слово не понял.
– На машине приезжал?
– Даже не видел. Наверное, оставлял там, далеко у ворот.
Все это могло быть правдой, но с равным успехом могло быть враньем. Если таможенник связан с хозяевами груза гораздо теснее, чем хочет представить, значит они очень скоро получат подробнейший отчет о визите незваного гостя.
– Сколько раз ты ему оказывал услугу?
– Умоляю, не держите так. Понервничаете и случайно за курок дернете.
– Вот и не доводи меня, не расшатывай нервы. Сколько раз?
– У меня же память не компьютерная – голова лопнет, если складывать одно к другому. Вы не представляете, сколько всяких товаров, всяких людей.
– Не надо, это не самый оживленный таможенный пункт из всех, что я видел в своей жизни.
Из кармана зажурчал мобильник. Старший инспектор вздрогнул от неожиданности – несколько бисеринок пота собрались в одну каплю, которая стекла со лба в угол глаза.
Комбату звонила незнакомая женщина, чрезвычайно взволнованная:
– Мне Ворона дал ваш номер в последний момент. Кошмар…
– Что случилось?
– Его забрали, увезли. Своими глазами видела.
– Не забыли, что просил передать?
– Времени у него не было, надеялся выскочить. Сказал, что вы обо всем догадаетесь.
– Спасибо, что дали знать. Давно его? Ну вот. Обещал не решать посторонние “гуманитарные” проблемы. Обещать легко, а на деле? Взять и отвернуться?
– Сидеть тихо, как мыши, – предупредил Рублев таможенников.
Те не поверили своим ушам – неужели удовлетворился, неужели сваливает? Должен ведь понимать, что второй раз сюда уже не явится так запросто, вся охрана порта будет предупреждена. Комбат прекрасно это понимал и тем не менее уходил.
Трудно выколачивать показания, когда ты не уверен – есть ли что еще выколачивать? Таможенники в самом деле не заинтересованы знать лишнее о тех, кто просил “закрыть глаза”. Организаторам поставок – тем более незачем оставлять визитные карточки.
Надо выручать как-то Малого. Позвонить в гостиницу, поговорить с “мюэллимом”? Попробовать озадачить, чтобы не оказался слишком скор на расправу. Трубку взял кто-то другой – услышав голос, мгновенно передал по назначению.
– Слушаю.
После утренних признаний насчет ФСБ Шаин явно не горел желанием вести долгие разговоры по телефону.
– Меня пасли от самой гостиницы. Всякие варианты перебрал, грешным делом и о тебе нехорошо подумал. Оказалось, ты ни при чем. Другие люди.., у которых есть повод на нас с тобой обижаться.
– Да? – вяло отреагировал Шаин.
– Не очень напирали, старались держаться в рамках. Сегодня утром парня ихнего заграбастали.
