– Лучше не спрашивай, надо и все.
– Он у тебя что, любимую бабу увел? – глупо хихикнул Утюг.
– Если бы бабу…
– Сколько платишь?
– Сколько возьмешь?
– Если быстро, то за десять.
– Идет, – бросил Толстошеев, – вот тебе пять, – он вытащил из кармана плаща пачку денег и подал Даниле.
Тот спрятал деньги в карман джинсовой куртки.
– Надо быстро?
– Да, очень, Данила, очень быстро. Еще вчера.
– Так что ж ты вчера не позвал? У меня вчера как раз разгрузочный день был, я бы с ним тихо разобрался.
– Вот тебе его телефон, договорись о встрече, тихо убери и брось где-нибудь. Только смотри, не наследи, аккуратно все сделай. Дело важное.
– Раз ты, Матвей, просишь, я твою просьбу учту. Все будет чисто, комар носа не подточит. Уж ты не волнуйся, спи спокойно. Может, потом еще пару косарей за срочность накинешь?
– Может, накину, – решительно сказал Толстошеев. – Он тебя знает, просьба о встрече подозрений не вызовет. Скажи ему, что возникли кое-какие сложности технического порядка и тебе надо с ним перетолковать, проконсультироваться по мелочам.
– Я все понял. Но мужик он тертый, ты учти, Матвей, дело не такое уж и простое.
– С чего ты решил, что он тертый?
– Глаза его мне не понравились, злые какие-то.
– Ты бы на себя, Данила, в зеркало почаще поглядывал. Уж у тебя глаза…
– А я и не говорю, что я сахар. Ты в своем деле, Матвей, специалист, а я в своих делах, можно сказать, мастер спорта международного класса.
– Вот-вот, Данила, потому тебя и прошу.
Утюгов не курил и не пил, он был спортсменом-биатлонистом, завернутым на оружии. В свое время, в молодые годы, стал мастером спорта. Потом из-за семейных дел спорт забросил, на год оказался в тюрьме. Вышел, и тут его пригрел Матвей Толстошеев, взял к себе в подручные.
Человек, который хорошо стреляет и хорошо разбирается в стрелковом оружии ему был позарез нужен. И Данила свои деньги отрабатывал, отрабатывал хорошо. Официально он нигде не работал, да и зачем ему работать? Денег на жизнь хватало. Толстошеев регулярно подкидывал ему работу, иногда грязную, кровавую, иногда безобидную – съездить, встретиться, посмотреть образцы изделий, так сказать, проинспектировать, а затем дать профессиональную консультацию.
Через двадцать минут серебристо-дымчатая «тойота», развернувшись почти на месте, визжа тормозами, выехала за железные ворота.
«Ну и носится! – глядя вслед Утюгову, подумал Толстошеев, – голову разобьет».
Утюгов позвонил продавцу в десять вечера. Сказал, что ему нужна консультация, возникли кое- какие технические проблемы. Продавец опытной партии автоматов тотчас согласился, словно ждал звонка Утюгова.
– Вы меня подберете, я буду стоять с коробкой на перекрестке, у газетного киоска.
– Хорошо, подберу, – сказал продавец.
И действительно, в половине одиннадцатого все в той же джинсовой куртке Утюгов стоял с длинной плоской картонной коробкой, перетянутой скотчем, у газетного киоска на площади Маяковского. Место удобное, можно было на пару минут припарковаться.
Темно-синий новенький «БМВ» уперся колесами в бордюр.
– Багажник открыть можете? С коробкой неохота таскаться.
Мужчина, сидевший за рулем, вышел из кабины, открыл багажник. Данила положил свою коробку в просторный багажник.
– Что это? – несколько безразличным для такого вопроса тоном поинтересовался продавец автоматов.
– Одна железяка. Давай отъедем, не сидеть же на виду у всей Москвы?
– Можно и здесь.
– Нет, лучше отъехать, – настоятельно попросил Данила-Утюг.
Они отъехали. Минут пять Данила не задавал никаких вопросов, а затем начал расспрашивать о технических характеристиках изделия. Как мог, продавец отвечал, а затем даже разозлился:
– Что вы у меня спрашиваете? Я же вам дал документацию, вы и образец смотрели. Какого черта кота за хвост тянете?
– Давай-ка вот в этот двор, у меня в коробке кое-что лежит, посмотришь, соответствует это твоим рассказам или нет.
Мужчина насторожился:
– Я не инженер и не конструктор, я продавец.
– Вот-вот. Разговор остается в силе, волноваться не надо, партию мы берем.
Двор был абсолютно пустынным. С одной стороны стройка и с другой.
Впереди бетонный забор и куча битого кирпича. Нежилые дома смотрели во двор выбитыми окнами.
– Открывай багажник.
Мужчина вышел из машины, Данила – следом. Продавец замешкался.
– Быстрее открывай, дело срочное!
Щелкнул ключ в замке, крышка багажника поднялась.
– Дело-то срочное… – продавец партии автоматов уже взялся руками за коробку и намеревался ее вытянуть.
В это время прозвучал первый выстрел, глухой, шагов за пятнадцать не услышишь.
Мужчина выпустил коробку. Из простреленного затылка потекла кровь.
Данила приставил пистолет к виску и выстрелил второй раз. Все это дело не заняло и десяти секунд – два выстрела и человек мертв, мертвее не бывает.
Затем Утюгов вытащил из багажника свою коробку, а туда спрятал тело.
Бельевым шнуром он связал руки, словно труп мог броситься на него , и задушить, а на голову натянул целлофановый пакет.
Оглянулся. Ни души. Посмотрел на выбитые окна домов, там .тоже пусто.
Захлопнул крышку багажника мягко, почти бесшумно, хлопок крышки был похож на выстрел пистолета. Сел на переднее сиденье за руль, сдал назад, развернулся во дворе, заваленном кирпичом. Неторопливо выехал. На руках у Данилы были перчатки.
Немного попетляв по улицам, он свернул в переулок, а затем въехал в обыкновенный московский двор, заставленный автомобилями. Он нашел место между микроавтобусом «форд транзит» и «опелем» пепельного цвета. «БМВ» аккуратно вписался в оставшееся пространство.
Данила открыл дверцу, взял с заднего сиденья коробку, вылез из машины и, запрокинув голову, посмотрел на старые клены, каштаны и липы. С деревьев медленно падали листья. Начинал накрапывать обычный осенний дождик. Окна домов светились стеклом, там, в квартирах было уютно. Из одного окна на втором этаже слышалась музыка.
Данила улыбнулся, а затем с картонной коробкой под мышкой быстро покинул двор. На соседнем перекрестке тормознул машину:
– К Лужникам, – сказал он водителю.
– С какой стороны?
– Поезжай, покажу.
Частник повез убийцу.
А в двенадцать ноль-ноль телефонный звонок, надоедливый и пронзительный, заставил Толстошеева оторваться от чтения бумаг – липовых договоров с несуществующими фирмами и
