– Сергей знает, мы с ним ездили.
– Она говорит, нашла каких-то девочек.
– Все, Тома, извини, что помешала вам заниматься сексом.
– Это не секс, вернее, это не просто секс, а любовь, Варвара.
– Тогда еще одно извинение. В трубке раздались гудки.
– Что она сказала?
– Она сказала, чтобы я тобой овладела прямо в гостиной, на ковре, на кресле. Она сказала, что ты замечательный мужчина, – и Тамара набросилась на Сергея. С кресла они сползли на ковер, на ходу раздеваясь, помогая друг другу избавиться от одежды.
– Скорее, скорее! – торопила Тамара.
– У нас целая ночь впереди, – бормотал Сергей, ища ее губы.
Телеведущий новостей открывал рот, звук в телевизоре был отключен. Мужчина и женщина занимались сексом восторженно и яростно. Казалось, что диктор потерял дар речи.
– Ах ты, развратник, насмотрелся порнофильмов! – иногда бормотала Тамара.
– Да, да, насмотрелся, – не отрицал свою вину Дорогин.
– И надо сказать, это пошло тебе на пользу, – сквозь вздохи и стоны шептала Тамара.
На экране телевизора уже мельтешил электронный снег, за окнами царила ночь. Над лесом всплывала похожая на половинку таблетки аспирина белая луна.
Глава 9
Есть женщины, к которым лучше не попадаться на крючок. И не важно, идет речь о деньгах, о флирте или о дружеских услугах. Они никогда не задумываются над тем, есть ли у человека время, деньги или возможность помогать, они думают лишь о себе, о своих делах, хотя при этом остаются обворожительными, любезными и не забывают благодарить и интересоваться:
– Тебе еще не надоело со мной?
Какой же мужчина сможет признаться в том, что ему надоела женщина, что у него нет сил участвовать в ее безрассудствах!
Журналистка Белкина была довольно бесцеремонной особой. Занятия журналистикой приучили ее вынимать из людей душу, признаваться в том, в чем они даже на исповеди никогда не рассказывали. Дорогину не повезло: Белкина круто взяла его в оборот. Казалось, не протяни он ей руку помощи, или она сама завтра умрет, или мир обрушится в тартарары. Умела Варвара убеждать людей.
Дорогин приехал к ней, как договорились, словно и впрямь состоял у нее на службе и получал за это зарплату.
– Сергей, сегодня у нас напряженный день. Выражение лица у Варвары было точь-в-точь как у ее главного редактора – загадочное и решительное, будто она готовила государственный переворот. Журналистка даже не посчитала нужным угостить Муму кофе.
– Я всегда верила в свою удачу, – загадочно произнесла она, садясь в огромное, словно специально для нее сделанное, кожаное кресло.
Дорогину устроиться было негде, и Варвара без всяких комплексов похлопала ладонью по тугому подлокотнику.
– Устраивайся.
– Я тебя возить приехал или телевизор смотреть? В прошлый раз я с тобой насмотрелся порнографии на десять лет вперед, вряд ли она меня еще когда-нибудь заинтересует.
– Не пробирает? – сочувственно поинтересовалась Белкина.
– У меня от нее, наоборот, всякое возбуждение проходит.
– Удача – главное в нашей профессии. Удача! Белкина подняла вверх указательный палец, словно намекала на то, что удачу ей посылает если не сам Господь, то кто-нибудь, стоящий высоко над простыми смертными.
– Все в этом мире взаимосвязано.
– Пока я не ощущаю связи и в твоих словах.
– Это только кажется, ничего в этом мире не происходит просто так.
Варвара, по мнению Муму, всегда была настроена на философский лад. Она даже в простом дружеском разговоре не любила выкладывать карты на стол. Каждое свое открытие, догадку обставляла так, словно это было всемирной сенсацией.
– Смотри, – она включила телевизор.
– Меня от всего этого уже тошнить начинает.
– Десять минут, Сергей, всего лишь десять минут…
– Неужели ты не насмотрелась вчера?
– Если вчера я сравнивала нас с медиками, то можешь считать, что мы разрезали больного и нашли злокачественную опухоль, которую нужно удалить.
Дорогин досмотрел концовку фильма, его щека нервно дергалась.
– Теперь и до тебя дошло?
– Да, – глухо ответил Дорогин, – пробирает. Вот где, оказывается, собака зарыта! Сатанисты, конечно, мразь, но не всех дохлых собак можно повесить на них. Самое гнусное, что фильм с малолетками снимал профессионал, к тому же неплохой, человек с образованием и с талантом.
– Таланты и порядочность распределяются Богом по двум разным ведомостям, – усмехнулась Белкина.
– Как же тогда пушкинские «гений и злодейство»? Эти две вещи несовместимы?
– Гений – это больше, чем талант, но, согласись, находка гениальная.
– Вот только девчонкам, спрыгнувшим с крыши, легче от этого не станет, – Дорогин взял Белкину за руку. – Они покончили с собой ради того, чтобы об этом никто не узнал, во всяком случае, мне так кажется.
– Предлагаешь оставить все так, как есть? Если не пресечь злодейство сейчас, трагедия непременно повторится. Даже ты готов заплакать, – Белкина, прищурившись, разглядывала Дорогина. – Тебе жаль девчонок до слез, а значит, будут плакать и читатели газеты. Все в жизни связано. Редко выпадает удача сделать хорошее дело и заработать на этом деньги. Альтруизм и деньги – вещи несовместимые, – перефразировала Белкина Пушкина и потерла руки.
Дорогин понял, что ее уже не остановить, Варвара завелась.
– Альтруизма не существует, – убежденно произнес Муму, – это чисто абстрактное понятие.
– Ну не скажи, – рассмеялась Белкина, хотя предмет разговора, в общем-то, не был веселым. – А дядюшка Сорос? Он и альтруист, и деньги делает, даже мне от него иногда перепадает.
– Это то исключение, которое подчеркивает правило.
– Дорогин, ты хоть раз в жизни видел еврея-альтруиста, пусть он даже венгерский и носит фамилию Сорос?
– Не видел. Я и в Венгрии не бывал.
Варвара забарабанила пальцами по столу. По всему выходило, что статью нужно писать немедленно, чтобы успеть поставить ее в номер.
– Хоть я и альтруистка, но, не посоветовавшись с главным, писать не стану. Вдруг я напишу, а он мой материал не поставит? Зря слюнку потрачу. Мчимся в редакцию.
– Телефон для этой цели не подходит?
– Нет, он мне не поверит. Я должна действовать эффектно, как с тобой. Вот фотографии девочек, а вот кассетка. Он умрет на месте, он сползет под стол, как мокрая тряпка.
– Мокрые тряпки сами не ползают.
– Тогда как вареное сало. По-моему, ты мне рассказывал, что вареное сало, если его бросить, прыгает по полу, как теннисный мячик.
– Есть такое явление. Гадко мне в этом участвовать, – попробовал защитить свои права Дорогин, –
