как дурак, и ничего сделать не можешь.
Наш дорогой мэр Майкл Петрович как-то хотел меня похвалить и сказал: «Новая метла хорошо метет». Оказывается, есть такая русская поговорка. Что ж, метла так метла. Только вот объявилась вдруг еще одна, черт знает откуда. Прутья у нее стальные, и метет она без правил.
Когда начали убивать проституток, мы думали: маньяк. Вроде Джека Потрошителя. Но наш Джек этим не ограничился. Стали гибнуть наркоманы — почерк тот же. А кто, интересно, догадался потом добавлять в наркотики медленный яд? Как будто крыс травили.
Понизу прошлись — и наверх завернули. Что я, не знал всех этих сутенеров, торговцев, гангстеров, мафиози доморощенных? Знал. Но одно дело — знать, а другое — поймать и доказать. Да и то, всех не пересажаешь — места не хватит. А вот Джеку ни доказательств, ни тюрем не надо — нет человека, и проблемы нет. Признаюсь честно: не осуждал я его поначалу, а только завидовал. Потом, слава Богу, опомнился.
Это когда до Перейры очередь дошла. Ну не был он преступником. Да, глотку драть любил и митинги устраивал. За это его свои и выбрали — защищать их интересы. Недолго он их защищал. Видно, Стальной Метле демократия наша не по вкусу. Тогда и подумал я: чем черт не шутит, могут и до меня добраться. И вообще до любого человека под этим чертовым куполом. Вот жуть-то! Ведь у Джека нашего явно полно змей в голове.
Не знаю, чего и ждать. Старею, наверное. А тут еще этот странный тип, Джедай Аккерман…
Он вошел и посмотрел на меня. Глаза мне его не понравились: старые-старые. И как будто повидал он такого, что лучше и не знать, а то крыша поедет. Я тогда решил, что он наркоман. Не из той шпаны, что травку курит и колется, а из этих, новых, которые с электроникой химичат. У них, говорят, год за десять идет.
— Здравствуйте, господин Аккерман, — сказал вежливо я. — Чем могу помочь?
— Наоборот, — вяло ответил он. — Это я могу вам помочь.
Да неужели? Что, новый Шерлок Холмс родился?
— Насколько я понимаю, вы друг доктора Флетчера. Он просил меня принять вас…
— Нет, — покачал головой этот Джедай. — Я не друг доктора Флетчера. Я его пациент.
Час от часу не легче! Не только наркоман, но и псих. Зачем же его выпустили? Это что, новый метод лечения?
— Да, — сказал он. — Я старый больной человек. В миру известен как Номер Тринадцатый. Может, слышали?
Я аж рот открыл. Еще бы не слышал! Дело «Оборотней», тайны «Сверкающего Мрака», разоблачение Огневика — и так далее, в том же духе. Но действительно ли это он?
— Это я. Вот документы, — он вынул из кармана куртки удостоверение вместе с какими-то бумагами и не глядя бросил на мой стол. Я посмотрел — все было верно.
— Так вы частный сыщик?
— Нет. Я мистик.
Ладно, мистик так мистик. Замнем для ясности. Хотя по-моему, если кто-то крякает как утка и плавает как утка, то это и есть утка. А Номер Тринадцатый ловит преступников. Так в чем же дело?
— Скажите, шериф, не происходит ли в последнее время чего-нибудь странного в ваших владениях?
Да мне его сам Бог послал! Впрочем, лучше повременю…
— Что вы имеете в виду?
— Например, немотивированные самоубийства, исчезновения?
Тут он меня сбил с толку. Попал пальцем в небо, решил я, а потом вдруг вспомнил: да, было такое! Видно, мы на дело с разных сторон смотрим.
В последнее время появилась вдруг мода на прогулки по Луне. А чем плохо, если за свои деньги? Достал скафандр, купил дыхательную смесь — и гуляй, сколько влезет. Один или с друзьями. Я сам иногда хожу, чтобы развеяться.
И вдруг — самоубийства, одно за другим. Конечно, чего проще — расстегнул скафандр, и привет! Но почему, отчего — так и не дознались. Люди в основном благополучные, культурные, все у них было о'кей. Как будто помешательство какое-то.
Ввели тогда ограничения на индивидуальные прогулки, обязательную регистрацию выходов — хотя вой, конечно, поднялся… Случаев таких стало меньше, слава Богу. Но ведь это не все.
Как правило, самоубийц мы находили. Другие же, бывало, исчезали насовсем. Как корова языком слизала, говорил тогда Майкл Петрович. Это такой русский черный юмор.
Я рассказал Номеру Тринадцатому все без утайки — и про убийства и про самоубийства. Интересно было на него смотреть. Конечно, все это ему жутко не нравилось, даже больше, чем мне, а с другой стороны — ничуть не удивляло. У меня возникла идейка насчет того, что все эта чертовщина — дело рук преступников, по следу которых он идет уже давно. За этим он, наверное, и прилетел на Луну, а лечение — только прикрытие.
— Вы не смотрите передачу «Тайны Луны»? — вдруг спросил он.
— Нет, — удивился я.
Тут он мне и выдал историю о селенитах.
— Вы в это верите? — осторожно спросил я. — В Асгард и прочее?
— Асгард — это мир асов, то есть богов, в древнескандинавской мифологии. Но дело не в названии. Очевидно, что наши самоубийцы верили в селенитов, верили в то, что могут стать селенитами и готовы ими стать: снять тяжелые, ненужные больше скафандры и пройтись босиком по Луне. Вы правы: у этих людей было все, им не хватало только безумной мечты.
Этот мистик был чертовски убедителен!
— Тогда надо действовать, — сказал я. — Сначала прижмем парней с телевидения — пусть думают, что говорят. Потом надо пригласить парочку профессоров, чтобы дали научное опровержение всем этим небылицам.
— Возможно, этого от нас и ждут, — мрачно заметил Джедай. — Прежде всего надо понять, что происходит, шериф, а потом уже действовать.
— А вы понимаете?
— Думаю, да. Вы верите в дьявола?
— Ну, не буквально…
— Можно и не буквально. По крайней мере, с терминологией вы знакомы… То, что происходит — это искушение. Страшный соблазн — не тела, но духа. Представьте себе, что вы играете в шахматы: партия тянется невыносимо медленно, вам кажется, что вы проигрываете… В какой-то момент хочется смахнуть фигуры с доски и начать все заново. Мы осваиваем планеты, открываем иные миры, но играем по старым правилам: мораль, законность, демократия и так далее. От этого устают не только люди, но и народы. Тогда приходит искушение: отряхнуть с ног прах старого мира, погрязшего… неважно, в чем: лицемерии, разврате, коррупции, — и построить новый мир, установить новый порядок с новыми правилами игры. Тысячелетний рейх или Утопия — дело опять-таки не в названии. А что происходит здесь, под куполом? Здравый смысл уже дал трещину, достаточную для того, чтобы гибли люди. Мораль и законность под вопросом. Стальная Метла устанавливает власть террора, и многим это нравится. Даже у вас, шериф, были сомнения. Вы исполняете свой долг, но не слишком рветесь поймать своего Джека Потрошителя — боитесь, что вас неправильно поймут. Демократия тоже под угрозой. Насколько я понимаю, Перейра представлял цветное население. Раз есть расовые проблемы, на них тоже будут играть…
Далее, в администрации купола наверняка есть нечистые на руку люди — этого может быть достаточно для расправы. А те, кто придет вслед за ними, будут брать уже не долларами, а человеческими головами. Я понятно объясняю, шериф?
Я промолчал. Все-таки он псих, параноик. Ну не может все быть так плохо! Мой здравый смысл еще цел.
— Ладно, — он поднялся с кресла, — мне пора на процедуры. Я еще зайду к вам… Всего хорошего, шериф.
