— Ну что, оператор; мы договорились? Мерилин устала, она хочет приземлиться. Ты не против? — Магистр без эмоций транслировал необходимый текст.
Григорий кинул взгляд на АРСН.
— Нет, пока я не вижу никаких гарантий. Тебе известно, что такое гарантия? Это не слова. Это
— Я обещаю тебе это.
— Я обещаю, что ты превратишься в кучку алюминиевых
— Что ты предлагаешь?
— Десантируй на парашюте Мерилин. Когда она будет со мной в кабине, мне будет спокойней.
— Это исключено.
— Почему?
— Она не будет прыгать.
— У ней разряд по прыжкам с парашютом.
— У нас на борту нет парашютов.
— Ищи решение и отваливай. Отваливай!!!
Самолёт снова развернулся на новый круг. Григорий глянул в монитор и заметил среди тюрбанов странное движение. Человек тридцать медленно шли на бронетранспортёр. В руках они несли большие блестящие звёзды. Вырезанные наверное из фольги. Оружия у них не было.
Оператор включил громкоговорящую связь: «Стопинг, фак'ю! Стопинг!!! Ю, фак». Никто не остановился. Более того, оператор заметил, что они все улыбаются. До линии психически атакующих было метров двести. Сержант Загибайло использовал касетный гранатомёт. Две трети упало. но остальные продолжали идти. Ещё несколько гранат и никто больше не поднялся. Но оператора АРСН завели. Он быстро нашёл в компьютере фотосъемки разведывательного зонда, вывел за дисплей координаты спрятанных среди деревьев жилых помещений базы (бабы? коровы? ох, Загибайло...), разблокировал кнопку системы залпового огня и секунду подумав, нажал её. Пакет из двадцати снарядов оставили от базы кусок выжженной земли и дымящиеся лохмоття.
Развернулся к АРСН и включив высокую частоту, упёрся лучом в ползущий на горизонте самолёт. Сразу зазвонил телефон. Григорий схватил его:
— Слушай, Пилот; тебе видно, что случилось с аэродромом, и причём немедленно... Ну?
— Оператор, любая договорённость содержит конструктив. Ты не предполагаешь, что я смогу приземлиться в другом месте?
— Тогда в чём проблема?
— Я не хочу. А на охрану не обижайся. В тебя, обрати внимания, никто даже не стреляет.
— Ну-ну... Если я замечу движение в свою сторону, то все мои снаряды накроют твой аэродром. Это в порядке информации. Ты же Пилот? Пилот, пилот... А я — стрелок... Вам, пилотам, там не жарко?
— Кому это — нам?
— Насколько мне известно, на борту около сорока человек. Наверное, все пилоты.
— Сказал Философ?
— Не говорил никто. Я догадываюсь.
— Больше он тибе ничего не скажет. Он заблокирован.
— Я не знаю, кто там заблокирован, кроме аэродрома. Тот заблокирован наверняка. Ищи решение, Пилот; но на охрану не рассчитывай. Ты
Самолёт развернулся опять.
Солнце стало клониться к горизонту. Жаркий день подходил к концу. Тюрбаны в кустарнике снова принялись молиться. Разожгли костры и стали готовить ужин. Вдалеке затрубил слон. Ему ответило ещё двое.
— Позвони дворнику, — неожиданно сказал бледный Юра, не открывая глаз.
Григорий опешил. И засуетился.
— Юра! Юрик! Ты очнулся? Слава тебе господи. Проклятые аспиды, похоже, отпускают...
— Позвони дворнику.
— Какому, дворнику, Юра. Ты бредишь!
— Сержант, не морочь голову. Позвони Володе, который дал тебе телефон. У тебя же есть его номер.
— Зачем нам Володя? Он в Киеве; мы здесь; чем он поможет?
— Я не знаю. Не задавай глупых вопросов. Единственный человек к которому можешь позвонить, а не отвечать на прозьбы козлов, — это Володя с Подола. Я не так запомнил?
— Володя социальный работник. Можно быть, что-то проясниться.
— У тебя бред.
— Позвони дворнику! — глухо закричал Юра. — Не выводи меня. Я командир — и думать буду я. А ты... ты... ты... исполни, брат. — Юра снова потерял сознание.
И опять зазвонил телефон. Григорий схватил его как неразорвавшуюся гранату:
— Слушай, Пилот, есть предел доброты... Что? Нет... Не узнаю... Да... Да... Да... Зачем? Понял. Сейчас я запишу, одну минуту. Всё, записал.
Оператор АРСН положил задумчиво телефон на колени и стал глядеть на монитор радара, где разворачивалась отметка «Дельта». У неё скоро должен закончиться запас топлива. Это скоростной самолёт; он в воздухе находиться не очень долго. Взлетел — сел. 4000 км/час. А? Взлетел — сел. Но это не планер. Он сейчас сдохнет от этого барражирования. И кто такой Создатель? Башню сбивает. У всех одинаковые позывные. Я рехнусь с этим телефоном.
Посмотрел на Юру. Тот лежал как мумия.
— Юрик! — В ответ тишина. Плохо дело.
— Юрик! — В ответ опят тишина. М-да...
— Юрик! — Тишина. Проклятые аспиды!
Зазвонил телефон. Там был Магистр. Его голос явно изменился, был более низким и похоже, ему было тяжело говорить.
— Оператор, — спокойно сказал он. Я нашёл выход из положения.
— Я рад, Пилот. Слушаю.
— Конкретика такова; мой ласковый, нежный друг. Она, собственно, такова...
— Резину я растяну лучше тебя. Мне плевать на твои идеи. Я не идейный.
— Мы сейчас на минимальной скорости пойдём на посадку. Медленно совершим приземление на аэродром.
— Ну?
— И всё. А ты, такой неидейный, будешь за этим наблюдать. Нажми свой «ПУСК», возможно, тебе станет легче. Нажми, нажми, «ПУСК»... У тебя хорошо получается это делать.
— Ты блефуешь, Пилот... Не губи людей. В ста километрах северней, азимут 47, есть большая бетонная площадка — аэродром наркотрафика. Там сядешь.
— Нет, оператор. У меня дела з
Григорий тупо глядел на монитор радара и пытался думать. Самолёт приближался, совсем уже скинув высоту и скорость. Оператор АРСН взял в руки телефон, взглянул на убитого змеями Юру, и набрал номер Володи с Подола, единственного человека, которому он мог позвонить. Трубку подняли.
— Вас слушают.
