калибровки и перевода ее в цифровую. А аналог — это неинформативная запись. Это современный гусиный чернилоноситель: что успел, то и записал. Короче, ничего. Странное совпадение, но Эйфель, не зная о будущих технологиях и спутниковых разведывательных сканерах, соединил детали башни в такой конфигурации, что спутники даже не настраивали на нее резонансные контуры своих радаров. Уловить было невозможно ничего.
На столе лежал генератор-глушитель всех систем звукозаписи. Тем не менее, они говорили вполголоса и старались не шевелить губами, чтобы не сняли информацию семиотически — с движения губ. Охрана сидела через два стола и пила минеральную воду. Все были в черных очках повышенной чувствительности к отражению оптики, чтобы заранее определить бинокль или оптический прицел.
— Феликс, — проговорил разведчик. — По моей линии все готово. В Токио обеспечен прием на самом высоком и качественном уровне. Когда наш друг последний раз выходил на связь?
— Вчера вечером. Через два часа я должен назначить ему место встречи. Где-нибудь рядом, не слишком далеко — это его слова. После нас он собирается еще попасть на благотворительный вечер в Монте-Карло. Меня удивляет, насколько он уверен в себе. Это поразительно! Но это действует. Я начинаю машинально подумывать о мирном исходе конфликта. Да нет, нет, это только в теории, — быстро среагировал Феликс на круглые глаза разведчика. — И еще нюанс. Неделю назад он зарегистрировал фирму — акционерное общество. На имя дочери. Не в Лихтенштейне, не на Мальте, а в Нью-Йорке. Теперь ясно, судя по многому, что он давно к этому готовился. Угадай название фирмы.
— 'Славянский Бизон'.
Феликс повернулся и посмотрел на разведчика удивленным взглядом:
— Правильно! Ты знал?
— Если б знал, я бы доложил. Нет, просто профессиональная интуиция.
— Акционерное общество открытого типа... Что бы это значило? А деньги? Со счетов триумвирата он не может взять ничего. Неужели и правда продал быка? Да шучу я, шучу. Но деньги у него явно есть. И столько, сколько нужно.
— А сколько нужно?
— Много.
— Все понятно. Еще полгода назад я начал замечать, как теперь оказывается, его деятельность. Я не знал, что это он. Мы же отслеживаем весь рынок вообще. Появилась реклама новой символики. Мы, как обычно, присвоили ей порядковый номер, и все. Номер «Питон-236». И под этой комбинацией у нас проходит, оказывается, «Славянский Бизон». Интересно, интересно... — Разведчик пошлепал пальцами по своему миниатюрному ноутбуку: — Я тебе, в таком случае, сообщу еще кое-что. «Питон-236» эмитировал акции номиналом десять долларов за штуку. Готовился долго, мы отслеживали. И дело, как вижу, стоило того. Ты знаешь, каков объем пакета акций?
— А есть такая информация?
— Есть. Только первый пакет он эмитировал количеством 50 000 000 акций.
— Пятьдесят миллионов акций..? Что он затеял?
— А вот это я хочу у тебя спросить. Стратег — ты.
— Ты вполне уверен, что «Питон» — это Бизон?
Разведчик странным взглядом посмотрел на шефа:
— Вполне. Могу дать распечатку всей проделанной работы. «Питон» — это Бизон однозначно, к сожалению.
— Не весьма ты меня обрадовал такими бородатыми разведданными. Нет, я понимаю, что ты сделал все, что мог. Но... поздновато произошла идентификация. Скажи хоть, что ты лично думаешь по этому поводу?
Разведчик не выдержал, вытащил уже забытую трубку и прикурил ее, как маленькую никотиновую мину кумулятивного действия, внедряемую всем окружающим в дыхательные пути. За соседним столиком закашлялись. Выпустив клуб дыма и сразу став спокойней и сосредоточенней, начальник разведки вдумчиво сказал:
— Непонятная ситуация! — и прищурился, разглядывая дымовые разводы. — Но ясно одно: ему есть чем торговать. Эт-то очень любопытно.
Помолчали, разглядывая Париж.
— Я тебе сообщу еще более любопытные вещи, — сказал в ответ Феликс. — По моим данным из глубоко закрытых источников, он собирается работать с компьютерными технологиями. Донесения, правда, были туманные. Из Лондона. Тогда я всему этому не придал значения. Он же бывший специалист по электронике. И еще пришла информация. Из России. Там он собрал большой отряд инженеров по сверхвысоким технологиям. Суперкомпьютер там у него один из лучших. Такой, наверное, только у ФБР. И они работают на его секретном заводе на юге России. Это его зона влияния, но мы выяснили, что он там разрабатывает, — Феликс отпил из бокала и грустно сбил пепел в пепельницу. Вздохнул:
— Ты знаешь, возможно, таким путем и происходят прорывы в сбыте товара. В конце концов, почти все начинали с мелочевки. Но я, наверное, уже недостаточно молод, чтобы понять все это. И все-таки я генерал, а не коммерсант и не чиновник. Не знаю... Бизон не дурак, он думает, что делает, — Феликс посмотрел на разведчика. — У него полным ходом идет работа над электромясорубкой, управляемой самим мясом. Сервис для домохозяек. Подробности — в докладе. Разрабатывается электронный датчик определения настроения у собаки. Ну, наверное, нужная вещь. Потом, что там еще? Конструируют приспособление, подключаемое к компьютеру и способное через датчики на голове записать яркий сон, чтобы — в спящем состоянии, естественно, — воспроизвести его еще раз, с большой долей правдоподобия. Любопытно, правда?
Разведчик, прищурившись, смотрел на Феликса и слушал. — И последнее. Ты не поверишь — идет полным ходом разработка электрических летающих ворон, — Феликс печально посмотрел на разведчика. — Последняя разработка, откровенно говоря, меня добила окончательно. Он что, хочет этими штуковинами заманить акционеров? Я повторяю: это информация моих внедренных людей. А я им верю. Мясо, прокручивающее само себя? Я похож на сумасшедшего? А мне кажется, что я не в себе. А точнее — Бизон сошел с ума после той неразберихи с ракетами возле Явы. Впрочем, он там сам посводил кое-кого с ума. Кто догадывался, что он прячет в кустах зенитные комплексы последнего поколения? — Феликс помолчал, помешал трубочкой в бокале с шампанским. — Летающие вороны на электротяге... Этакого бреда я еще не видывал. А живые куда делись? Кто купит электрическую ворону? Зачем она нужна? Ну, фламинго, скажем, или павлин, страус, наконец, но — ворона..? Хм. Наш друг устал, я вижу. Устал. Не может же быть у него военного заказа на партию ворон? Как ты думаешь? — он задумчиво посмотрел на начальника разведки. Тот подцепил на вилку лангуста и стал вертеть, разглядывая:
— Заказ на партию ворон? Феликс, да ты соображаешь, что спрашиваешь? Нет, не может у него быть такого заказа хотя бы потому, что он шел бы через триумвират. Я уже не говорю о самой ненормальности вопроса. Ты уверен в точности донесения?
— Да. Это надежный человек.
— Значит, Бизон рехнулся.
— Бизон рехнулся. М-да-да... Бизон... сошел... с ума. Бизон сошел с ума?
Минут пять оба молчали и обдумывали ситуацию. Разведчик стал сосредоточено выбивать трубку. Наконец Феликс отодвинул шампанское и, налив себе из квадратной бутылки имбирной водки, залпом выпил и кинул в рот огурец:
— Бизон сошел с ума? Ха-ха! — захрустел огурцом, налил еще рюмку и снова выпил. — Не верю! Не ве-рю!!! У меня есть своя, последняя ступень точности разведданных — вот здесь! — он постучал по голове. — И она мне говорит: Феликс, тебя разводят. Филя, тебя разводют! Он, как юный следопыт и верный ленинец, может заниматься всем, чем угодно, — но только не эмитировать акции на такую бешеную сумму под производство мясорубок и ворон. За акции надо платить. А платить просто так, вернее — дарить деньги Бизон не любит не менее всего остального человечества. Не верю!
— Что-то ты, Феликс, загнул. Может, там все попроще? У оперативной работы глаза велики. Надо прищуриться — и сразу все станет понятнее. Если ты так убежденно говоришь, что тебя разводят, дурачат то есть, — значит, тебя в самом деле разводят. Это же так просто. Зачем столько эмоций? Мы же с тобой знаем, что все разводят всех, и это совсем не новость. Новость — это когда к тебе пришла правда на своих
