— Ничего подобного! Поэтому я ничего не понял.
— Но ты получил мое письмо?
— Какое письмо?
— Мое письмо.
— Нет, не получил.
— Так, значит, я забыл его отправить. Я писал тебе, что приехал сюда наставлять уму-разуму твоего двоюродного братишку Томаса и что необходимо, чтобы при встрече ты делал вид, что незнаком со мной.
— Но почему?
— Если твоя тетка узнает, что я твой друг, она откажет мне от места.
— Почему?
— Как почему? Если бы ты был теткой и имел такого племянника, как ты, скажи, позволил бы ты его приятелю воспитывать своего сына?
Надо сознаться, что в словах Бинго есть доля правды. Но все же он не объяснил мне всего.
— А я думал, что ты в Америке, — сказал я.
— Как видишь, нет.
— Почему нет?
— Неважно. Нет, значит, нет!
— А зачем ты стал воспитателем?
— Опять-таки не твое дело. Есть причины. И вбей себе, пожалуйста, в голову, Берти, что нас не должны видеть вместе! Позавчера твой доблестный кузен был пойман в кустах с папиросой, и это сильно поколебало мой авторитет. Твоя тетка заявила, что этого не случилось бы, если бы я наблюдал за чертенком как следует. Если еще она узнает, что я твой приятель, все кончено. Сейчас я дорожу местом.
— Да почему?
— Не твое дело.
В эту минуту Бинго показалось, что кто-то идет, и он с непостижимой резвостью отпрыгнул от меня в лавровый куст. А я пошел к Дживсу поделиться своими впечатлениями.
— Дживс, вы помните телеграмму?
— Да, сэр.
— Ее послал мистер Литтль. Он — воспитатель моего кузена Томаса.
— Неужели, сэр?
— Не могу понять, как это случилось. Подумайте, поступить по доброй воле в дом тети Агаты!
— Странно, сэр.
— Стать воспитателем этого чертенка Томаса, шалопая и лентяя.
— Странно, сэр.
— Тут какая-то тайна, Дживс.
— Именно, сэр.
— Всего непонятнее то, что он дорожит этим местом и из предосторожности делает вид, что незнаком со мной. Без него я умру здесь со скуки. Знаете ли вы, Дживс, что тетка требует, чтобы я перестал курить?
— Неужели, сэр?
— И пить. И немедленно.
— Почему так, сэр?
— Потому что она хочет, по каким-то таинственным соображениям, чтобы я произвел хорошее впечатление на мистера Фильмера.
— Плохо, сэр. Хотя доктора утверждают, что подобное воздержание полезно. Оно облегчает циркуляцию крови, предохраняет артерии от склероза.
— Какие ослы эти доктора!
— Слушаюсь, сэр.
Так началось мое пребывание у тети, самое неприятное, какое я только помню.
Мучиться от жажды при виде коктейля, при каждой папиросе ложиться на пол и пускать дым в каминное отверстие, ощущать на себе подозрительный взор тети Агаты, сдерживаться и разыгрывать из себя приличного молодого человека перед мистером А. Б. Фильмером — через все эти муки должен был я пройти!
Я ежедневно играл в гольф с министром и, только набив себе мозоли, смог отказаться под благовидным предлогом от этого развлечения. Министр оказался одним из самых невыносимых игроков в гольф; вдобавок он все время беспрерывно разговаривал.
И вот однажды вечером, когда я обедал у себя в спальне, появился Бинго и заставил меня забыть все мои неприятности.
Когда приятель попадет в беду, мы, Вустеры, спешим ему на помощь, забывая о себе. А Бинго вошел ко мне с видом побитой кошки, только что получившей полкирпича в бок и ожидающей следующего.
— Берти, — жалобно сказал он, падая на постель, — как сегодня мозги у Дживса?
— Крепки, как всегда, надеюсь. Дживс, как ваше серое мозговое вещество? Работает вовсю?
— Да, сэр.
— Отлично, — вздохнул Бинго, — ибо мне нужна ваша помощь. Если умные люди мне не помогут, то мое имя смешается с грязью.
— В чем дело, старина? — участливо спросил я. Бинго печально поник головой.
— Я все расскажу тебе. И почему я здесь, и почему обучаю латыни и греческому этого чертенка. Я здесь, Берти, потому, что мне больше ничего не оставалось делать. В последний момент перед отъездом в Америку Рози решила, что мне лучше остаться дома и охранять ее китайскую собачонку. Она оставила мне сотни две фунтов до ее возвращения. Эта сумма, будучи разделена на равные части, обеспечивала мне и собаке довольно сносное существование. Но ты знаешь, что случилось?
— Что случилось?
— Когда в клубе к тебе подходит человек и говорит, что лошадь, на которую ты поставил все деньги, получила ревматизм и не сделает и десяти шагов от старта…
— Неужели ты поставил все двести фунтов на одну лошадь?
Бинго горько усмехнулся.
— Если ты называешь эту клячу лошадью, то да. Словом, она доползла последней и поставила меня в ужасное положение. В другое время я нашел бы способ продержаться до приезда Рози. Она — лучшая в мире женщина, но если бы ты был женат, Берти, то ты знал бы, что даже лучшая женщина устроит дикий скандал из-за проигрыша на скачках. Не так ли, Дживс?
— Так, сэр. У женщин своеобразные взгляды на этот счет.
— Необходимо было срочно придумать выход. На оставшиеся деньги я отдал собачонку в пансион на шесть недель в собачий питомник, а сам стал воспитателем.
Так вот как Бинго попал к тете Агате и Тому.
— Тебе следует вытерпеть еще несколько недель, и все устроится, -посоветовал я.
Бинго разозлился:
— Еще несколько недель! Да я со страхом выдержал два дня. Вы знаете, что моя репутация поколеблена из-за папиросы. Оказывается, поймал его и уличил не кто иной, как сам мистер Фильмер! Несколько минут назад Том сообщил мне, под секретом, что он решил мстить своему врагу самым беспощадным образом за его предательство. Я не знаю, что он затевает, но знаю, что отвечать за все буду я. Из-за Фильмера твоя тетка пойдет на все. А до приезда Рози осталось еще три недели!
— Дживс! — обратился я.
— Сэр?
— Я все понял. А вы?
— Да, сэр.
— Тогда придумайте выход.
