Джин Вулф
УЖОСы войны
Эти трое, усердно работавшие под проливным дождем в траншее, были удивительно похожи друг на друга. Лоснились мокрые лысые черепа, такие же безволосые торсы — под блестящей от воды кожей перекатывались мышцы; казалось, гладкие крепкие тела смазаны маслом.
2909-й и 2911-й не видели особых причин жаловаться на обступавшие их джунгли, хотя ругали дождь, от которого ржавело оружие, змей и насекомых — и, конечно, ненавидели Врага. А вот третьему, по имени 2910-й, лидеру в тройке по должности и по негласному признанию товарищей, здесь не нравилось. Дело в том, что кости 2909-го и 2911-го были сделаны из нержавеющей стали, а вот кости 2910-го — нет. Более того, УЖОСа под номером 2910 никогда не существовало.
Их лагерь имел в плане форму треугольника. В центре размещался «жилой блок командного пункта», где спали лейтенант Кайл и мистер Бреннер. ЖБКП представлял собой врытую в болотистую почву полуземлянку со стенами из набитых глиной снарядных ящиков. Вокруг располагались заглубленная минометная позиция (на северо-востоке), заглубленная позиция безоткатной пушки (на северо-западе) и траншейное укрытие Пиноккио (на юге); за ними протянулись ровные линии окопов: первый взвод, второй взвод, третий взвод (2909-й, 2910-й и 2911-й служили в третьем). Позиции окружала колючая проволока и полосы противопехотных мин.
А дальше, снаружи, были джунгли: То есть не вполне снаружи — лес выдвигал на территорию лагеря свои передовые отряды — бамбук и слоновую траву, а ползучие твари без устали патрулировали траншеи. Лес укрывал Врага, прятал его на своей пахнущей сырой гнилью груди, кормил его этой вонючей грудью — и впитывал, впитывал бесконечный дождь. Дождь оплодотворял джунгли, и они порождали новые легионы москитов и ядовитых сороконожек.
Гигант 2911-й вогнал лопату в пропитанную водой липкую землю, поднял огромный ком и механически отбросил его; 2910-й повторил его движение и остановился, наблюдая, как струи дождя размывают выброшенный на бруствер ком и глина постепенно сползает обратно в траншею. 2911-й проследил за его взглядом и ухмыльнулся. Лица УЖОСов были широкие, безволосые, скуластые и плосконосые; острые белоснежные зубы напоминали клыки крупного пса. 2910-й звал, что это было и его собственное лицо. Точное, как зеркальное отражение. Он сказал себе, что это просто сон — вот только он слишком устал и никак не может проснуться.
Из дальнего конца траншеи послышался трубный голос 2900-го, призывавшего к ужину. УЖОСы побросали инструменты и ринулись, торопясь и толкаясь, к котелкам с дымящейся кашей. Но 2910-го от одной мысли о еде замутило, и он спустился в землянку, которую делил с 2909-м и 2911-м. Упав на надувной матрас, можно было на время забыть непрекращающийся кошмарный сон, вернуться в нормальный мир домов и тротуаров. Или просто провалиться в благословенную черноту — это еще лучше…
Внезапно он вскочил — в глазах еще стояла темнота сна, но руки автоматически схватили каску и оружие. От границы джунглей тревожно звучала труба, но 2910-й успел сунуть руку под матрас и убедиться, что его записки на месте. Затем голос 2900-го проревел:
— Нас атакуют! В ружье! Все в окопы! (Между прочим, 2900-й никогда не говорил о товарищах по оружию «мои УЖОСы»; только — «мои люди», хотя остальные в его взводе никогда не упускали случая повторить довольно избитую шутку, подменяя слова «человек», «люди», «солдат», «человеческий» и прочие на «УЖОС» и производные от него. 2910-го такая манера 2900-го раздражала, но 2900-й об этом обстоятельстве не подозревал. Он просто чересчур серьезно воспринимал свою должность.) 2910-й занял закрепленную за ним ячейку в тот самый миг, когда над лагерем повисли осветительные ракеты — точно белые огненные розы. То ли благодаря короткому сну, то ли из-за надвигающегося боя его усталость точно испарилась. Он был бодр, но нервничал. Из джунглей донесся звук трубы: «та-та-аа-а… таа-таа…» — и слева от окопа, где сидел 2910-й, первый взвод открыл огонь из тяжелого оружия по команде смертников, которую, как им показалось, они заметили на тропе, ведущей от северо-восточных ворот лагеря. 2910-й изо всех сил всматривался во тьму — и действительно, что-то поднялось на тропе. Тень схватилась за живот и упала. Значит, там действительно атаковали смертники…
«Кто-то», поправил он себя. «Кто-то», а не «что-то». Кто-то схватился за живот и упал. Там все были людьми.
Теперь первый взвод вел огонь и из личного оружия, и каждый выстрел был полудюжиной крохотных стрел, и почти каждый выстрел означал попадание — стрелки на такой дистанции разлетались трехфутовым веером.
— Перед собой гляди, 2910-й! — рявкнул 2900-й. Глядеть было не на что. Несколько пучков слоновой травы, и дальше — сплошная стена джунглей. Потом ракета погасла и не стало видно даже этих пучков травы.
— Что же они не запустят новую?.. — встревоженно спросил справа 2911-й.
— «Звезда на востоке, звезда человеков, не от женщины рожденных», — вполголоса пробормотал 2910-й — и тут же пожалел о своих святотатственных словах.
— Точно, там ее и надо бы зажечь, — согласился 2911-й, ничего, разумеется, не понявший. — Первому взводу, похоже, жарко. Хотя и нам не помешало бы немного света…
2910-й не слушал. Дома, в Чикаго… все то невыразимо далекое время, которое начиналось со смутных воспоминаний, в которых он играл на лужайке под надзором улыбающейся великанши, и заканчивалось два года назад, когда он лег на операцию, лишившую его всех волос на голове и теле и кое- что изменившую в его организме, — все то время он подсознательно готовил себя к этому. Поднимал тяжести, играл в футбол, укрепляя тело. Прочел тысячи книг и знал столько, что другие все время чувствовали дистанцию, отделявшую его…
Вспыхнула новая «люстра», и ее голубовато-белый свет выхватил три тени, скользившие от третьего куста слоновой травы ко второму. 2910-й дал в них очередь из своей М-19, УЖОСы справа и слева тоже открыли огонь. Оттуда, где под острым углом сходились траншеи второго и третьего взводов, застучал, рассыпая росчерки трассеров, пулемет. Ближний кустик подлетел вверх и закувыркался среди комьев земли.
Несколько секунд было тихо. Затем позади и справа один за другим грохнули пять взрывов, пять фугасов. Метили в траншею Пиноккио?.. Бумм. Бумм. Бумм… Бумм. Бумм. (2900-й наверняка уже мчался к Пиноккио, узнать, не ранило ли его.) Кто-то подбежал по траншее — еще до взрывов; теперь он снова мог говорить. Правда, говорил куда громче, чем начал было:
— Как вы? Все в порядке? Потерь нет?
Большинство УЖОСов отвечало просто: «В порядке, сэр»; но поскольку УЖОСы обладали чувством юмора, некоторые бурчали что-нибудь вроде: «Как бы мне перейти в морскую пехоту, сэр?» и: «У меня пульс подскочил до девяти тысяч, сэр. 3000-й определил его при помощи минометного прицела».
«Мы часто ассоциируем силу с отсутствием чувства юмора», — написал он как-то в газете, которая с согласия и с помощью армии организовала для него операцию и внедрение в ряды Универсальных Жизнесимулирующих Органических Солдат.
«Но, — продолжал он, — это неверно. Юмор — важнейшая защитная реакция сознания; поэтому, сознавая, что лишить разум чувства юмора — это оставить его без защиты, армия и Биосинтетическая Служба (БСС) мудро включили эту замечательную черту в облик и характер заменителей пехотинцев- людей».
Эту статью он написал еще до того как узнал, что в свое время и армия, и БСС пытались выкорчевать это явно излишнее для бойцов свойство — но вскоре выяснили, что коль скоро УЖОСы должны обладать определенным интеллектуальным уровнем, то без чувства юмора, как это ни прискорбно, не обойтись.
…Бреннер стоял за спиной. Он похлопал 2910-го по плечу:
— Как, солдат, в порядке?..
2910-й хотел было ответить: «Я наделал в штаны ровно вполовину меньше твоего, голландская ты
