— Я думаю, что в Сивише ты примешь другое решение. Конечно, если надеяться на то, что мы туда попадем. Мы ничем себе не поможем, если нас будут принимать за гжиндр.
Он снял свой плащ.
Со сморщенным от неудовольствия лицом она последовала его примеру и осталась пред ним в серой нижней рубашке.
Рейт свернул плащи в один узел.
— Возможно, ночь будет холодной. Я возьму их с собой.
Он поднял синюю папку, которая теперь стала лишней. Рейт подумал и сунул ее за подкладку своей куртки.
Они пошли на северо-восток к побережью. Постепенно роща хоров превратилась в расплывчатое черное пятно позади них, а отмели, наоборот, стали огромными и темными. Карина 4269 скользила все дальше по небу, и ее свет приобрел торжественное предвечернее свечение. Однако черно-пурпурная гладь облаков предвещала одну из неожиданно налетавших на Чае бурь. Она неотвратимо надвигалась все ближе, тучи заволакивали небо, время от времени сверкали молнии. Под ними бледным графитным глянцем сверкало море. Перед ними, прямо возле одной из выдающихся в море кос, появилась вторая роща даяновых деревьев. Священная роща? Рейт обвел глазами местность, но не увидел никакого поселения хоров.
Роща стояла перед ними; мощные стволы деревьев выгибались с внешней стороны наружу, а ветви, словно огромные солнечные зонты, свисали к земле. Возможно, что где-то здесь и скрывалась деревня, но в этот момент они были единственными живыми существами под почти черным, а местами еще золотисто-коричневым небесным шатром.
Рейт скрыл от Зэп-210 свои сомнения; у нее хватало собственных переживаний. От солнца ее лицо немножко покраснело. В своей плотно облегающей рубашке и с черными волосами, обрамлявшими лоб и уши, она казалась совершенно другим человеком, а не бледным и несчастным чертенком, на которого Рейт наткнулся в столовой Пагаза. Может, это его фантазия приукрасила ее? Или ее тело действительно стало более круглым и полным? Зэп-210 заметила его взгляд. В свою очередь, она смотрела на него смущенно и упрямо.
— Почему ты меня так рассматриваешь?
— Просто так. Только теперь ты выглядишь совершенно иначе, чем тогда, когда я с тобой познакомился. Иначе и привлекательнее.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — надулась она. — Ты говоришь глупости.
— Может быть... В один из следующих дней — не сегодня — я тебе расскажу, как люди живут на поверхности. Нравы и обычаи здесь очень сложны — интимнее, даже более «буйные», чем в подземельях.
— О! — Зэп-210 сморщила нос. — Почему ты идешь к лесу? Разве это не еще одно тайное место?
— Я этого не знаю, — Рейт показал на тучи. — Ты видишь эти черные пятна, которые висят на небе? Это дождь. Я надеюсь, что среди деревьев мы не промокнем. Кроме того, скоро стемнеет, и тогда появятся ночные собаки. У нас нет оружия. Если мы влезем на дерево, то будем в безопасности.
Больше вопросов Зэп-210 не задавала. Они приблизились к роще.
Даяны устремлялись высоко вверх. У крайних деревьев они остановились и прислушались, но ничего, кроме шелеста деревьев, предвещавшего надвигавшуюся бурю, не услышали.
Шаг за шагом они пошли в рощу. Солнце пробивалось сквозь тучи и разбрасывало вокруг сотни темно-золотистых стрел. Рейт и Зэп-210 углубились в тень. Нижние ветки деревьев висели в тридцати метрах над их головами. Забраться на эти деревья было невозможно; роща не могла стать лучшим укрытием от ночных собак, чем поросшее травой открытое холмистое пространство. Вдруг Зэп-210 остановилась и вроде бы стала прислушиваться. Рейт ничего не слышал.
— Что ты слушаешь?
— Ничего.
Но она продолжала слушать и осматриваться по сторонам. Рейт почувствовал себя неуютно; он никак не мог понять, что же могла почувствовать Зэп-210, а он нет.
Тихо и осторожно, словно кошки, они продолжали пробираться дальше, стараясь держаться при этом в тени. Перед ними появилось свободное от деревьев пространство, над которым громоздились огромные кроны. Они увидели круглую поляну, на которой стаяли четыре хижины, а посередине возвышалась невысокая площадка. Из стоявших вокруг стволов были вырезаны фигуры, напоминавшие мужчин и женщин — из каждого ствола одна пара. Мужчины были изображены с длинными подбородками, как у щелкунчиков, невысокими лбами, надутыми щеками и лягушачьими глазами. У женщин же были длинные носы и улыбающиеся рты. Ни одна из этих скульптур не была похожа на типичного мужчину или женщину хоров, которые, как вспоминал Рейт, были очень похожи друг на друга во всем: в фигурах, чертах лиц и одежде. Позы скульптур изображали — стилизованно — акт совокупления. Рейт искоса посмотрел на Зэп-210, которая казалась ошарашенной. Рейт решил, что она приняла эти не совсем ясные позы за изображение спортивных упражнений или посчитала их выражением «буйного поведения».
Тучи затянули солнце. Над поляной повисла темнота. Первые капли дождя упали на их лица. Рейт внимательно посмотрел на хижины. Они были построены по типичному архитектурному образцу хоров — из грязно-коричневых кирпичей, с черными железными крышами, напоминавшими по форме кегли. Хижин было четыре, и они образовывали на поляне квадрат, причем вход в каждую из них был посредине. Казалось, что все они пусты. Рейт не мог себе даже представить, что могло бы находиться внутри этих хижин.
— Подожди здесь, — прошептал он Зэп-210.
Пригнувшись, он подбежал к ближайшей хижине и прислушался: ни звука. Он попытался открыть дверь, и она сразу же распахнулась. Изнутри ему в нос ударил тяжелый, неприятный запах плохо высушенной кожи, смолы и мускуса. На вешалке висели несколько десятков разных масок из дерева, которые соответствовали мужским ликам вырезанных из стволов фигур. В середине комнаты стояли две скамейки. Ни оружия, ни одежды, никаких ценностей видно не было. Рейт вернулся к Зэп-210 и нашел ее разглядывающей с поднятыми от отвращения бровями вырезанные из стволов фигуры.
Пурпурная молния прорезала небо, и почти сразу же за ней последовали раскаты грома. Дождь полился с неба, как из ведра. Рейт быстро отвел девушку в хижину. Они вошли и остановились, в то время, как дождь с силой продолжал барабанить по крыше.
— Хоры — абсолютно непредсказуемый народ, — задумчиво сказал Рейт. — Но я не могу себе представить, чтобы они заявились в свою рощу в такую ночь.
— А зачем им вообще сюда приходить? — с недовольным видом спросила Зэп-210. — Ведь тут только и есть всего, что эти странные танцоры. Хоры тоже так выглядят?
Рейт сообразил, что она имел в виду фигуры, вырезанные из стволов деревьев.
— Ни в коей мере, — ответил он. — Это желтокожие, очень опрятные и корректные люди. Мужчины и женщины похожи друг на друга как внешне, так и в поступках.
Он вспомнил рассказ Анахо о хорах: «Странный народ с таинственными обычаями. Днем они совершенно не такие, как ночью — во всяком случае, так говорят. Каждый из них имеет две души, которые заменяют друг друга с рассветом и с заходом солнца, так что каждый хор воплощает в себе два характера».
Позднее Анахо его предостерег «Хоры обидчивы, будто ядовитые змеи! Обращайтесь к ним только в случае крайней необходимости. Но и в этом случае нужно обойтись минимумом слов. Болтливость они считают преступлением против природы... Никогда не обращайте внимания на присутствующих женщин. Не смотрите на их детей. Вас могут заподозрить в том, что вы хотите навести на них порчу. А самое главное — обходите подальше их священные рощи! Их оружие — железные дротики, которые они метают с удивительной точностью. Очень опасный народ!»
Рейт повторил все эти мысли настолько точно, насколько мог их воспроизвести. Зэп-210 села на скамейку.
— Ложись, — предложил ей Рейт. — Попробуй заснуть.
— При таком шуме ветра и столь мерзком запахе? Неужели на Гхауне все дома такие же, как
