уже снят, хотя я не помнила, как им щелкнула. Почему Фернандо, а не его киски? Леопарды могли бы покрыть расстояние между нами в мгновение ока, но я знала, кто здесь альфа. Убери предводителя, и кошки могут побежать играть в другое место.
Жан-Клод одной рукой поддерживал Вилли, другой чуть отстранял меня, будто боялся того, что я могу сделать.
– Фернандо! – сказал он. – Ты сделал то, что должен был сделать. Странника заставили уйти, а на поиски другого хозяина ему понадобится время. Можешь отпустить Ханну.
Фернандо ухмыльнулся, блеснув белыми зубами на смуглом лице.
– А мне не хочется. – Он поставил Ханну на ноги, обхватил руками так, что ее руки оказались прижаты к телу, и попытался поцеловать. Ханна завертела головой и закричала.
Вилли уже мог стоять сам. Он оттолкнулся от Жан-Клода:
– Я тебе не позволю ее трогать!
Черный леопард припал на брюхо, подкрадываясь к Вилли, к нам.
– Если мы собираемся их убирать, то надо сейчас, – сказала я.
Первого – Фернандо, потом кого-нибудь из леопардов, если время останется. А если нет... ладно, будем решать проблемы по мере возникновения.
– Нет еще, mа petite. Падма, отец Фернандо, не будет тратить драгоценное время на пытки второстепенных лиц. Слишком скоро вернется Странник.
– А Странник не даст мне ее попробовать, когда появится, – сказал Фернандо. Одной рукой он стискивал Ханну, а другой задирал ей платье.
– Он всерьез думает, что мы будем стоять и смотреть, как он ее насилует? – спросила я.
– Мой отец – Мастер Зверей. И ты не посмеешь мне помешать из страха перед его гневом.
– Ты просто не понял, да, Фернандо? – Дуло моего пистолета смотрело точно ему в голову. – Мне плевать, кто у тебя папочка. Либо ты ее отпустишь, либо твой папуля очень расстроится.
– Не стоит меня расстраивать.
Я глянула в сторону голоса, но ствол пистолета не шевельнулся.
Стоящий в дверях вампир был индийцем. Одет он был во что-то вроде длинной туники – что-то золотое с белым, и оно переливалось, когда он входил в комнату. Я же смотрела на его сына. По одному монстру за один раз.
Жан-Клод отпустил мою руку и шагнул в сторону, следя, чтобы не загородить мне выстрел.
– Падма, Мастер Зверей, приветствую тебя и добро пожаловать.
– Жан-Клод, Принц Города, приветствую тебя. Твое гостеприимство превзошло все мои ожидания. – Он рассмеялся, и это был просто смех. Театральный, неприятный, даже жуткий, но мурашки от него по коже не шли.
– Скажи ему, чтобы отпустил Ханну, – потребовала я.
– Ты, очевидно, слуга Жан-Клода, Анита Блейк.
– Ага, очень рада познакомиться. Теперь скажи своему сыну, чтобы отпустил нашу вампиршу, или я в нем сделаю приличную дыру.
– Ты не посмеешь причинить вред моему сыну.
Пришла моя очередь засмеяться – резко, коротко и не очень весело.
– И твой сын говорил то же самое. Оба вы ошибаетесь.
– Если ты убьешь моего сына, я убью тебя. Всех вас убью.
– Ладно, давай проверим, правильно ли я поняла. Если он ее не отпустит, что он с ней будет делать?
Фернандо засмеялся низким шипящим смехом. Этого хватило. Где-то в этом красивом теле был черный мех и бусинки глаз. Крысолюд.
– Я ее поимею, потому что Странник это запретил, а мой отец отдал ее мне.
– Нет! – выкрикнул Вилли и шагнул вперед, но Жан-Клод его удержал.
– Это не твоя битва, Вилли.
Фернандо схватился рукой за пах Ханны. Только рука Жан-Клода не дала Вилли броситься на леопардов.
– Мастер, помоги! – застонала Ханна.
– Он не может тебе помочь, дитя, – сказал Падма. – Он никому из вас не может помочь.
Я отвела пистолет от головы Фернандо на два дюйма. Выстрел загрохотал под сводами эхом. Пуля ударила в камень. Все застыли.
– Следующая пуля – ему в череп, – предупредила я.
– Ты не посмеешь, – заявил Падма.
– Ты это уже говорил. Для ясности, Зверский Мастер:
Фернандо не изнасилует Ханну. Я его раньше убью.
– Тогда я убью тебя.
– Отлично, но это не вернет к жизни твоего сына. – Я медленно выдохнула, чувствуя, как мной овладевает спокойствие. – Решай, Зверский Мастер.
– Я – Мастер Зверей.
– Хоть Санта Клаус. Он ее отпустит, или он покойник.
– Жан-Клод, уйми свою слугу.
– Если ты можешь ее унять, Падма, я даю тебе такое право. Но будь осторожен. Анита никогда не блефует. Она убьет твоего сына.
– Думай, – тихо сказала я. – Думай – думай – думай...
Мне очень хотелось спустить курок. Очень, потому что мне было ясно как день: если я не убью его сейчас, это придется сделать потом. Слишком он был нагл, чтобы отступить, слишком ослеплен собственной силой, чтобы отпустить Ханну, а иметь ее он не будет. Переступить линию эту и остаться в живых он не может.
– Отпусти ее, Фернандо, – велел Падма.
– Отец!
– Она спустит курок, Фернандо. Она хочет это сделать. Правда, Анита?
– Ага.
– Пули серебряные, насколько я понимаю, – сказал Падма.
– Никогда без них из дому не выхожу.
– Опусти ее, Фернандо. Даже я не смогу тебя спасти от серебряной пули.
– Нет, она моя! Ты обещал!
– Я бы на твоем месте послушалась папу, Фернандо.
– Ты ослушаешься меня, сын мой?
В голосе Падмы было что-то такое, от чего теплый ветер прошел по комнате. Намек на гнев. Что-то пролетело у меня по коже, но не касание вампирской силы – не совсем оно. Падма не пытался подчинить себе Жан-Клода. В этом касании был привкус более теплой крови, электрический танец, выдающий ликантропа. Что было невозможно. Вампир не может быть ликантропом – и наоборот.
Фернандо сжался, прижимая к себе Ханну, как куклу, пряча лицо в ее желтых волосах.
– Нет, отец! Я никогда тебя не ослушаюсь!
– Тогда сделай как я сказал.
Фернандо отшвырнул Ханну. Она заковыляла к Вилли. Он обнял ее, стал промокать носовым платком кровь с ее лица.
Я опустила пистолет.
Фернандо ткнул в меня темной рукой.
– Может, я попрошу, чтобы мне тебя отдали поиграть.
– Круто берешь, крысенок. А духу у тебя хватит подкрепить свои угрозы?
Я его подначивала. И понимала, что хочу, чтобы он на меня бросился. Мне нужен был повод его убить. Нехорошо. Нехорошо. Надо успокоиться, или действительно из-за меня нас всех перебьют.
Черный леопард, в холке выше моей талии, начал подползать ко мне. Он припал брюхом к земле, подрагивая напряженными мышцами. Дуло пистолета смотрело уже на него.
