— Вверх, Стини, вверх!
«Метеор» ринулся вверх сквозь волны дыма, словно брошенный гигантской катапультой. Выше, все выше, сквозь волны дыма и пепла Громовой Луны, к свободному пространству и дружелюбным звездам…
Норт отстранил бросившихся к нему Алину и Нову. Пошатываясь, он прошел в каюту управления. Стини сидел, согнувшись над рычагами управления.
Его лицо сияло. Оно преобразилось в эти часы. Весь пламенный гений его великого прошлого ожил в его мозгу.
А потом корабль пошел в свободном эфире, под ясным зеленым оком Урана, и Громовая Луна снова стала тускло-красным шаром, уходящим назад, и лицо у Стини стало таким же ясным и детским, как и раньше…
Он беспокойно взглянул на Норта.
— Я сделал это хорошо, Джонни? — с тревогой спросил он. — Не правда ли?
Рука у Норта дрожала, когда он положил ее на плечо товарища:
— Ты сделал то, чего не мог бы сделать никакой другой пилот в Системе, Стини.
Стини улыбнулся. Это была счастливая улыбка довольного ребенка.
— Я был когда-то хорошим пилотом, — сказал он.
9. МОНУМЕНТ
Скрипя каждым бимсом, словно утомленный долгим путем, «Метеор» спускался на ночную сторону Земли. Вокруг черного пятна космопорта сияли дружеские красные и зеленые маяки.
Норт медленно посадил корабль. И когда тот сел и жужжание циклотронов смолкло, он еще некоторое время сидел неподвижно в пилотском кресле.
Сидней открыл люк. Внизу уже стояла санитарная машина. Дорака положили на носилки. Он смотрел мимо всех на Норта, и его бледное лицо было странно напряженным.
— Джонни…
— Поговорим после, Ян, — тихо сказал Норт. — Тебе нужно отдохнуть. И ты, Стини, иди. Я хочу, чтобы и ты пошел с ними, чтобы ухаживать за Яном.
Стини просиял:
— Я присмотрю за ним. Но ты придешь потом, Джонни?
— Приду.
Они вышли, и ясные глаза Алины затуманились, когда она смотрела им вслед. Голос у нее был хриплым, когда она повернулась к Норту.
— Они и все другие старые межпланетники вроде них, они никогда не будут больше нуждаться ни в чем, — сказала она.
Сидней сказал Норту:
— Мне не удалось поговорить с вами в пути, Норт. Но я хотел сказать вам… Неприятностей с Компанией не будет. Я ухожу в отставку, и я буду свидетельствовать, что Алина действительно купила корабль.
Норт благодарно кивнул:
— А как с левиумом?
Алина быстро кивнула:
— Филипп послал известие с Титании. За левиумом придут, мы его сдадим пока на хранение. Кажется, люди уже здесь.
Действительно, за сокровищем явились вооруженные стражи и бронированная машина. Норт проследил за погрузкой. Машина ушла. И он вдруг ощутил странную пустоту.
— Норт, есть еще кое-что, о чем мне не удалось сказать вам. Мы с Алиной… — услышал он голос Филиппа Сиднея.
Норт слабо улыбнулся и кивнул:
— Я догадался, Сидней. Вы любите друг друга.
Сидней смешался:
— Я боялся сказать вам. Я думал, что, может быть, Алина… может быть, вы…
Норт устало покачал головой.
— Нет, Сидней. Алина прелестна. Она дала нам возможность полететь в космос и сделать кое-что для старых товарищей. Она любила меня как одного из старых друзей своего отца. Вот и все.
Подошли Алина и Нова.
Белокурая звездная девушка протянула Норту руку.
— Прощайте, моряк, и спасибо, что довезли на Землю.
— Но, Нова, это мы все должны благодарить вас, — возразил Норт. — Не будь вас…
— О, забудьте об этом! — Она пожала плечами. — Звездные девочки всегда впутываются в неприятности. Я просто хотела освободиться сама.
Она резко отвернулась. Алина быстро проговорила:
— Мы с Филиппом… все мы… уходим вместе. Идемте. Но Джон Норт медленно покачал головой:
— Идите. Мне нужно сделать еще кое-что. С кораблем… — И Норт остался один в лунном свете. Рядом с исцарапанным бортом «Метеора».
Потом он медленно зашагал через порт к стройной колонне Памятника Пионерам Космоса. Дул порывистый ветер, он доносил звуки подготовки к отлету венерианского лайнера: музыку и смех, голоса пассажиров.
Но Норт ничего этого не слышал. Он медленно шел к Памятнику. Остановился перед высокой колонной. Он чувствовал только глухую боль.
Он вспомнил тот день, когда приземлились здесь, вернувшись с Кэрью, из второго перелета. Он вспомнил шумные толпы, яркое солнце, улыбки и шутки Майкла Коннора, высокую молодую фигуру Уайти, возвышающуюся над всеми…
Норт наклонился, пытаясь прочесть имена, начертанные золотом, — имена тех, кто летал с Джонсоном, Кэрью и Венци. Там было и его имя, но он не искал его. Он читал бессмертные имена великих пилотов.
Джезон Питерс…
«…и никто не сможет помешать мне еще раз попасть в пространство…»
Майкл Коннор…
«…вот так я всегда хотел умереть, рядом с красивой девушкой и с бутылкой…»
Харлей Стини…
«…Я был хорошим пилотом, не правда ли?»
Уайтман Джонс…
«Джонни…»
Больше читать он не мог. Горло его сжала судорога, глаза застилали слезы. Кто-то схватил его за рукав.
— Моряк!
Это была Нова.
— Моряк! Я не могу оставить вас, я знала, что вы сюда придете, — сдавленно проговорила она.
Ветер донес до них звуки далекой песни. Это была старая Песня:
«Мы построим лестницу до звезд!..»
Норт проговорил, глядя на тусклое золото великих имен:
— Они построили лестницу до звезд, Нова. А теперь они погибли, погибли и забыты…
— Моряк, не надо! — Нова плакала, прижимаясь к нему. — Я всегда буду с тобой, моряк, если только ты захочешь…
