Первое, чем заинтересовался Миша, — это каким образом выходит так, что вопросы и ответы Голоса являются Мише в качестве его собственных мыслей.
Голос ответил, что у него есть аппарат (или прибор), кодирующий то, что Голос хочет сообщить Мише, в виде токов, которые затем наводятся на Мишин мозг. В то же время Голос признал, что не знает ни русского, ни каких-либо других земных языков.
Впоследствии Миша рассказывал, что Голос как-то очень здорово объяснил ему, как это получается, и доказал, что, попадись ему француз, он говорил бы с ним по-французски, а встреться немец — по- немецки. И Миша понял объяснение и понимал его минут пятнадцать или двадцать. Но позже он попытался повторить его для себя и понял, что перестал понимать.
Затем Мишу обеспокоила одна мысль. Он подумал, что раз представители Антимира добрались до нас раньше, чем мы до них, то технически они сильнее нас и могут при желании причинить нам вред.
И тотчас Голос ответил ему:
— «Нет. Это невозможно».
— Почему? — спросил Миша.
«Но ведь вы же являетесь представителями мыслящей материи», — сказал Некто.
— Ну и что?
«Как же мы можем причинить вам вред?»
— А почему не можете?
«Да потому что вы мыслящие существа…»
Они довольно долго толклись вокруг этого, и Голос тоже кое-что вынес из этого разговора. Он спросил:
«Значит, у вас на Земле есть враждующие группировки мыслящих существ?»
— Да, — признал Миша. — То есть пока есть. Но скоро этого не будет. Мы все объединимся.
Затем Миша спросил, будет ли Антимир поддерживать теперь более тесную связь с Землей.
«Да, — ответил Голос. — Но, поскольку вы еще враждуете между собой, это затруднено. Другое дело, когда вы объединитесь».
Между тем радужные пятна продолжали летать над дачей и в Мишиной комнате. Время от времени он на них поглядывал.
Уловив, очевидно, какую-то Мишину невысказанную мысль, Голос объяснил, что пятна собирают и передают в Антимир информацию о людях. Так, например, они уже передали содержание всех книг в шкафу — это были учебники Мишиного сына и его кое-какая художественная литература, — определили материалы, из которых сделан фотоаппарат (что позволит судить о земной металлургии), проанализировали образцы пищи на тарелках и прочее и прочее…
После этого разговор как-то угас.
Миша взглянул на ручные часы. Было без десяти три. (Заметим, что в окружности в пять — восемь километров вокруг Кратова несколько человек уже около часу любовались радужным столбом.) Миша чувствовал, что ему надо бы о чем-нибудь спросить представителей Антимира, но не мог придумать, о чем именно. Он несколько устал. Из вежливости Миша держал голову все время повернутой к калитке, то есть так, как он первый раз услышал Голос, и у него заболела шея. Ему захотелось курить, но он боялся, что, если он пойдет к себе в комнату, Некто сможет понять это как нежелание продолжать разговор.
Не успел он додумать эту мысль до конца, как получил ответ:
«Пожалуйста. Если вам нужно, идите в комнату. Мы все равно можем разговаривать».
Миша поднялся к себе наверх. Все три пятна вертелись в комнате. Одно у кровати, другое на шкафу, третье на столе возле увеличителя. Миша испугался, что оно засветит ему пленку, и помахал рукой. Пятно отлетело.
В саду Миша закурил. Ему пришло в голову, что если существа из Антимира прилетели сюда, на Землю, то они, по всей вероятности, могли бы ненадолго взять его к себе на корабль. Было бы интересно взглянуть, как у них там все выглядит.
Он откашлялся и сказал в воздух:
— Послушайте, и что, если бы вы взяли меня к себе? Минут на пятнадцать хотя бы.
Некоторое время он не получал никакого ответа, затем в его мозгу явилась мысль (не его мысль):
«Можно. Но вы бы у нас ничего не увидели. Вы бы перестали быть самим собой».
— Почему?
«Но ведь вы коллоид».
— Кто? Я?
«Да. Вы. Все живые существа на вашей планете — коллоиды, — объяснил Голос. — Все живое у вас представляет собой коллоидные растворы различной густоты и различных строений. Разве не так?»
— Гм… Гм… Пожалуй, — Миша поперхнулся. Он вспомнил, что в школе слышал нечто подобное на уроках биологии. — Примерно так.
«Ну вот, поскольку вы коллоид, — продолжал Некто, — вас можно было бы разжижить и пропустить, например, через замочную скважину вашей двери. Так же и с Антимиром. Мы можем протащить вас к себе. Но тогда вы перестали бы существовать в качестве того, чем вы сейчас являетесь. Понимаете?»
— Да, — сказал Миша. Потом он поспешно добавил: — Тогда, конечно, не надо.
«Вы бы нарушили свою коллоидную структуру».
— Нет, нет! — сказал Миша. — Я уже все понял. Раз нельзя, значит, нельзя.
Они помолчали, и Миша спросил:
— Скажите, а как же вы сюда попали? Вам можно, да? Вашу структуру это не разрушает?
И тут он получил ответ, который его глубоко поразил.
«А мы и не попали, — сказал Голос. — Мы находимся у себя, в Антимире».
— Как — в Антимире? — удивился Миша. — Выходит, что вы сейчас не здесь? Вы лично, с которым я разговариваю.
«Нет, — прозвучало в его голове. — Мы не на Земле. Мы у себя в научном центре, в лаборатории. Сидим и наблюдаем у аппаратов».
— Значит, вы не прилетели сюда?
«Нет, не прилетели, — сказал Голос. — В том-то и дело, что мы не прилетели. Нам неоткуда было лететь. Мы и так здесь. Нас с вами разделяет не пространство. Мы другая форма материи, еще не известная вам. Понимаете, мы в другом ряду. Мы существуем параллельно с вами, но в другом ряду. А сейчас мы прорвались к вам, достигли вашего мира. Понимаете?»
— Понимаю, — задумчиво ответил Миша. — А вы меня видите?
«Нет, не вижу, — сказал Голос. — У меня же нет глаз».
После этого Некто принялся рассказывать Мише об Антимире. Он сказал, что это прекрасный мир, хотя его обитатели и не ощущают света, как, например, люди. Что магнитные поля образуют там удивительные пейзажи. Что там есть и день и ночь, но по-своему, и когда поднимается их Солнце (было непонятно, другое у них Солнце или то же самое), то его силовое поле отчетливо очерчивает другие поля и вступает с ними в сложные взаимодействия, а когда приходит ночь, их мир делается менее ясным и отчетливым.
Но Миша слушал теперь невнимательно. Ему опять стало казаться, что все это бред и ничего такого, пожалуй, не существует. Стараясь отогнать чужие, не принадлежавшие ему мысли, Миша подумал, что давно уже не засиживался так поздно. Он нервно зевнул.
Голос умолк и молчал несколько секунд.
На востоке серело. Рассеянный свет сменил густую вечернюю темноту. Деревья и соседние дачи сделались невесомыми, слегка нереальными. Стало заметно прохладнее.
Затем Миша вдруг опять почувствовал духоту, как тогда в комнате. Неожиданно запели стекла на даче. Мишино тело стало ломать и корежить.
И вновь раздался Голос:
«Ну, вот и все. Мы сделали то, что намеревались. Собран Огромный материал. Мы очень благодарны вам за то, что вы помогли в этом замечательном опыте. Всем разумным мирам, с которыми мы
