следовало бы набрать 911 и попросить помощи, но вместо этого он, тяжело, прерывисто дыша, выскочил на свет. Солнце, согревшее щеки, немного облегчило его состояние, и Джон сообразил, что корчится в приступе подлинной паники.
Временами он был уверен, что теряет рассудок.
Слава Богу, за поддержку трех ближайших друзей. Они вместе выпивали по пятницам, чтобы расслабиться, и Джон жил от пятницы до пятницы, когда мог немного облегчить душу. По крайней мере, его выслушают и посочувствуют.
Какая грустная ирония заключается в том, что он пьет в компании приятелей, пока Кэтрин умирает в одиночестве. Если парки решили наказать одного из них за прошлые грехи, почему ее, а не его? В их браке именно она отличалась моральным превосходством и твердыми принципами: никогда в жизни не нарушила закона, не получила ни одной штрафной квитанции за незаконную парковку и была бы возмущена и потрясена, узнав о том, что творили Джон и его дружки.
Они называли себя «Соуин-клуб» <Клуб сеятелей (англ.).>.
Тридцатичетырехлетиий Камерон был старшим в группе. Даллас и Джону было по тридцать три, а младшему, Престону, прозванному Красавчиком за смуглое лицо и точеные черты, было тридцать два. Приятели учились в одной частной школе и, хотя ходили в разные классы, сумели сблизиться на почве общих интересов и стремлений. Одни стремления, одни цели, одни амбиции. Да и пристрастия тоже одинаково дорогие, а главное, все они были готовы преступить закон ради собственных желаний. Друзья пошли по кривой дорожке еще в старших классах, когда обнаружили, как легко сходит с рук мелкое воровство. Впрочем, скоро они поняли, что на этом особенно не разбогатеешь. Поэтому ничтоже сумняшеся совершили первое настоящее преступление, когда уже учились в колледже: ограбили ювелирный магазин и сбыли добычу ловко, как настоящие профессионалы. Затем Джон, щедрее остальных наделенный способностью анализировать, решил, что риск слишком велик и никакая прибыль не стоит той опасности, которой они подвергаются: даже самые продуманные планы могут провалиться из-за неучтенной случайности. Поэтому их преступления постепенно становились все более утонченными, типичными для «белых воротничков». Свое образование друзья использовали, чтобы заводить связи.
Первая настоящая удача пришла из Интернета. Используя свои лэптопы последних моделей, они приобрели под вымышленными именами ничего не стоящие акции, наводнили чаты фальшивыми данными и слухами, а потом, когда цена акций взлетела до небес, поспешно их сбыли, прежде чем работники Комиссии по ценным бумагам и биржам спохватились и проверили, что происходит. Доход от их небольшого предприятия составил свыше пяти тысяч процентов.
Каждый украденный или полученный вымогательством доллар переводился на счет «Соуин-клуба» на Каймановых островах. Ко времени окончания колледжа и получения должностей в Новом Орлеане они накопили больше четырех миллионов. Но это только подогрело их аппетиты.
Как-то во время одной из встреч Камерон заявил, что, если бы ими занялся психиатр, наверняка объявил бы их социопатами. Джон с ним не согласился. Социопат не учитывает ничьих потребностей или желаний. Они же, наоборот, были преданы клубу и договору, предусматривающему необходимость делать все возможное для получения желаемого. Их целью было награбить восемьдесят миллионов долларов к сорокалетию самого старшего. И когда Камерон праздновал тридцатый день рождения, половина суммы была уже собрана.
Ничто не могло их остановить. За эти годы связь между друзьями только окрепла, и каждый был готов на все, абсолютно на все, чтобы защитить остальных. Главным вкладом в общее дело были их таланты. Камерон, Даллас и Престон признавали, что Джон был мозговым центром и без него они никогда не достигли бы таких высот. И не могли позволить себе потерять его, поэтому были крайне встревожены его душевным и умственным состоянием.
Джон попал в беду, но они не знали, как ему помочь. Поэтому просто слушали, как он изливает свои горести. При этом неизбежно возникала тема его любимой жены. и Джон излагал им самые последние ужасающие подробности ее агонии. Остальные годами не виделись с Кэтрин из-за болезни последней. Так решила она сама. Хотела, чтобы они запомнили ее прежней, а не теперешней.
Троица разумеется, посылала ей подарки и открытки. Джон был им как брат, и хотя они искренне сочувствовали Кэтрин, все же куда больше их беспокоило его состояние. По общему мнению, с ней все равно было покончено. А вот с ним… Кроме того, они видели то, чего не видел Джон: бедняга семимильными шагами мчится навстречу собственной гибели. Мало того, почти не может сосредоточиться на работе – опасная тенденция, если учесть род его занятий, – а также слишком много пьет.
Вот и сейчас набрался до чертиков. Престон пригласил его и остальных в свой новый пентхаус, чтобы отпраздновать успех последнего предприятия. Они сидели за обеденным столом на обитых плюшем стульях и любовались панорамным видом на Миссисипи. Время близилось к полуночи, и в густо-чернильной тьме сверкала россыпь огоньков. Каждые несколько минут воздух прорезал тоскливый рев сирены. Этот скорбный звук настроил Джона на меланхолический лад.
– Сколь' лет наш' дружбе? – пробормотал он, глотая слова. – Кто н'будь помнит?
– Почти миллион лет, – ответил Камерон, потянувшись за бутылкой виски.
– Довольно долгий срок, парни, как по-вашему? – смешливо фыркнула Даллас.
– Со старших классов, – поправил Престон, – когда мы основали «Соуин-клуб». И больше всего я боялся Джона. Он просто меня подавлял. Всегда был таким самоуверенным и надменным. А уж манеры! Куда там учителям!
– А что ты думал обо мне? – полюбопытствовал Камерой.
– Что ты слишком нервный. И всегда был… ну… постоянно на взводе… понимаешь, о чем я? Да ты и сейчас такой.
– Самый осторожный среди нас, – кивнула Даллас.
– Озабоченный, – добавил Престон. – Вечно чего-то опасался. Тогда как мы с Даллас всегда были более…
– Дерзкими, – вставила Даллас. – И я никогда бы не подружилась ни с кем из вас, не сведи нас Джон вместе.
– Я видел в вас то, чего не замечали вы, – объявил Джон. – Талант и алчность.
– Слушайте, слушайте, – пробормотал Камерой, шутливо отсалютовав стаканом.
– Кажется, мне было всего шестнадцать, когда мы основами «Соуин-клуб»… – протянула Даллас.
– И ты все еще была девственницей? – осведомился-Ну уж нет! Я лишилась девственности в девять!
– Да ну? – воскликнули остальные со смехом.
– Ладно, не в девять. Немного позже, какая разница!
– Господи, каким же мы были наглым маленьким дерьмом1 Воображали себя умнее всех со своим тайным клубом, – вздохнул Престон.
– А мы и были умными, – возразил Камерон. – И удачливыми. Неужели не понимаешь, до чего же мы глупо рисковали1
– И каждый раз, когда в голову взбредало напиться, созывали собрание клуба, – хмыкнула Даллас. – Повезло еще, что не превратились в алкоголиков!
– А кто сказал, что это не так? – снова засмеялся Камерон, Джон поднял свой стакан.
– За клуб, симпатичную сумму, которую мы только сейчас получили благодаря такой миленькой конфиденциальной информации Престона.
– Слушайте, слушайте, – откликнулся Камерон, чокаясь с остальными. – Однако я так и не возьму в толк, как тебе удалось получить эту самую информацию.
– А как по-твоему? – буркнул Престон. – Напоил ее, затрахал до бесчувствия, а когда она отключилась, залез в ее компьютер. И все за одну ночь.
– Так ты ее поимел? – взвыл Камерон.
– «Поимел»! Кто в наше время употребляет подобные термины? – возмутился Престон.
– Интересно, как это у тебя на нее встал? Я видела эту бабу. Настоящая свинья, – объявила Даллас.
– Эй, я всего лишь сделал то, что мне поручали. Думал только о восьмистах штуках, которые мы
