– Да, я слышала.
– У меня есть разрешение! – возмутился Лопух, пытаясь отобрать пистолет. – Отдайте!
– Что за чушь ты несешь? – пробормотал Тео.
Лопух рванулся вперед, Тео развернулся и костяшками двух пальцев ударил его чуть пониже адамова яблока. Лопух покачнулся и не успел повернуться, как Тео огрел его по затылку ребром ладони. Лопух, потеряв сознание, рухнул на пол.
– Терпеть не могу дураков, – констатировал Тео.
– Как я тебя понимаю! – посочувствовал Ноэ. – Джим, мне придется пристрелить тебя, если Хэппи немедленно не бросит биту.
– Давай, Хэппи.
– Но, мистер Карсон, вы сами сказали….
– Забудь, что я сказал. Брось биту.
Джим попытался увернуться, но не тут-то было.
– Пожалуйста, уберите это, – взмолился он. – Не хочу, чтобы мне нечаянно вышибли мозги.
– Если они, разумеется, у тебя есть, – бросил Ноэ, – хотя я в этом не уверен. О чем это ты думал, вламываясь сюда со своими наемниками? Такой крутой, что тебе плевать на свидетелей? Или, наоборот, так глуп, что тебе море по колено?
– Я здорово разозлился… не подумал… хотел только…
Но стоило Ноэ отнять руку, как Джим перестал заикаться и, наверстывая упущенное, принялся яростно моргать.
– Гарри мертв? – выпалил он. – Если вы убили Гарри…
– Пока дышит, – заверил Ноэ. – И не заставляй меня просить еще раз, Хэппи. Дай-ка биту.
Хэппи с откровенно несчастным видом швырнул биту на стол перед собой, вероятно, решив, что коли уж не смог переломать кому-то ноги, постарается переломать чью-то мебель, и тогда Джим Карсон, возможно, все-таки ему заплатит.
Бита ударилась о край стола, отскочила и угодила Хэппи по Пальцам ног. Тот взвыл и принялся скакать на одной ноге, словно играл в классики.
Тео отдал Ноэ пистолет Гарри и стал растирать ушибленные костяшки.
– Посади Джима на стул, – скомандовал он, прежде чем направиться к стойке. – А ты, Мишель, какого черта делаешь с обрезом помповика? Немедленно положи, пока никого не ранила.
Подойдя ближе и неожиданно увидев, что это не простой обрез, он сокрушенно покачал головой.
– Где ты это раздобыла?
– Оно папино.
– Прекрасно, – терпеливо сказал он, – а где твой отец это раздобыл?
Он вдруг превратился в прокурора, и под его суровым взглядом Мишель почувствовала себя преступницей.
– Отец в жизни из него не выстрелил. Так, иногда размахивает им, когда в баре назревает драка.
– Отвечай на вопрос.
– Джон Поль дал ему. Для защиты. И научил нас обоих стрелять.
– Вы не можете держать его у себя. Это незаконно.
– Я его спрячу.
– Нет, отдашь Ноэ и позволишь избавиться от него раз и навсегда, – процедил Тео, отбирая у нее ружье. – Эта штучка может свалить носорога со ста ярдов.
– Или аллигатора, – заметила она.
– Да ну? И много аллигаторов в последнее время затевали драки в баре?
– Нет, конечно. Нет, но…
– Знаешь, сколько лет твой отец может за это получить? Мишель вызывающе подбоченилась.
– Здесь, в Боуэне, у нас свои обычаи.
– Насколько мне известно, Боуэн все еще остается в составе Соединенных Штатов, а это означает, что законы для всех одинаковы. Где твой брат достал это?
– И не смей привязываться к моему брату! Он добрый, мягкий, чувствительный человек, и я не позволю…
Но Тео был не в настроении слушать страстные проповеди о добродетелях Джона Поля.
– Отвечай.
– Не знаю. Насколько мне известно, сделал сам, и если ты отберешь это ружье, Джон Поль всего- навсего смастерит другое.
Веко Тео дернулось. Мишель понимала, что изводит его. Но сейчас ей было почти все равно. Интересно, что делать Джейку, если обстановка в «Лебеде» накалится? Ломать руки, пока громят его бар? Кроме того, отец никогда ни в кого не выстрелит, но звуков накачиваемого ружья всегда оказывалось достаточно, чтобы охладить самые горячие головы.
– Так уж обстоят дела в этой округе.
– Твои брат и отец нарушают закон.
– Ружье принадлежит мне! – объявила Мишель. – Это я сделала его и положила под стойку. Отец даже не знал, что оно тут. Так что валяй, вызывай полицию, надевай наручники и вези меня в тюрьму.
– Нехорошо лгать работнику министерства юстиции, солнышко.
– Я это учту.
– Интересно, откуда у твоего брата такие познания в оружейном деле?
– Он не любит говорить об этом, но однажды сказал, что был в команде специального назначения морской пехоты.
– Специального? Нет, правда?
– По-моему, сейчас не время обсуждать мою семью, и, так или иначе, это не твое дело.
– О нет, мое.
– С чего это?
Он шагнул ближе, прижав ее к стойке, навис над ней и прошептал:
– Не доводи меня до крайности.
Секунд пять ушло у него на то, чтобы понять: тут он проиграл. Ее не запугать: по крайней мере ему это не под силу. Мишель держала оборону, смело глядя ему в глаза. И как ни неприятно было это признавать, но на этот раз отступить придется ему. Впервые в жизни. Отвратительное ощущение.
– Хочешь, я сама позвоню в полицию, – добавила она.
– Я не собираюсь отдавать тебя под арест.
– Я говорю не о себе, – досадливо отмахнулась она. – Думала, ты собираешься засадить в кутузку этих Трех Клоунов <Телевизионная программа 50-х годов с участием трех известных комиков, Керли, Лэрри и Моу. Ссорясь и препираясь, они часто дубасили друг друга разными предметами.>.
– Что… а, да, вызывай, только через пару минут. Я хочу немного поторговаться.
Ноэ сунул свой пистолет в кобуру и встал над Джимом. Тео схватил стул, поставил перед Карсоном и уселся.
– Телефон у тебя с собой?
– А если и так, что с того? – враждебно пробурчал тот.
– Звони брату и скажи, чтобы ехал сюда.
– Не указывай, что мне делать.
– Почему это? Ты в дерьме по самые уши. Угрожал агенту ФБР, а это тюремный срок.
– Скажешь это моим адвокатам, – хорохорился Джим, хотя с лица сбежала краска. – Они все уладят, так что я и дня за решеткой не просижу.
– Не знаю, сколько поверенных согласятся работать бесплатно. И сомневаюсь, что они возьмутся за твою защиту, когда узнают, что тебе нечем платить.
Джим выхватил телефон и набрал номер брата.
– Он все равно не придет! Гэри не любит неприятностей.
