— Когда ты собираешься это делать?
— Завтра утром.
— В воскресенье утром!
— Вот именно. Знаешь, между прочим, ты с каждым днем становишься все больше похожим на Берту, — заявила вдруг Элси.
— Хорошо, клянусь, по возвращении я стану уделять тебе больше внимания и дам выспаться. Давай договоримся утром в понедельник? Хочешь? Я позвоню в кредит, так что вы заплатите за звонок, потому что у меня кончаются деньги.
— Дональд, ты можешь звонить когда удобно, и в воскресенье тоже, если хочешь. Я сделаю все, что смогу…
— Нет, думаю, к этому времени ты не сможешь получить нужные мне сведения, сегодня же суббота.
— Откуда ты знаешь? Сегодня меня на обед пригласил в ресторан полицейский детектив.
— Ты действительно все успеваешь! А кто он?
— Да так, местный. Мне для этого не надо ехать в другой город.
Я засмеялся.
— Ладно, Элси! Давай созвонимся в понедельник.
Это тоже достаточно скоро.
— Честно? Ну, тогда до скорого, — сказала она уже мягче и повесила трубку.
Я вышел и направился на угол Полк и Пост-стрит, чтобы осмотреться. Это был очень удобный для столкновения перекресток: тот, кто ехал по Пост-стрит и видел знак «идите», прибавлял скорость, чтобы успеть проехать его, если он видел, что на Полк-стрит было пусто.
На углу парнишка продавал газеты. Движение машин было довольно интенсивное. Я вынул из кармана список свидетелей, который дал мне лейтенант Шелдон, и задумался, на самом ли деле он полный. В нем числилась женщина, которая просто была названа «продавщицей», мужчина, работающий рядом в аптеке, механик по машинам, который, как было сказано, «все это видел собственными глазами со своего рабочего места где-то посередине квартала», и, наконец, продавец сигар в небольшом киоске, который, услышав громкий звук столкновения машин, выбежал, чтобы посмотреть, что произошло.
Но в этом списке отсутствовал почему-то парнишка, продающий газеты. Я попытался обдумать эту мысль, потом подошел к нему и купил утренний выпуск, дал ему вдвое больше и разрешил оставить себе сдачу.
— Ты регулярно торгуешь здесь? — задал я ему вопрос.
Он кивнул, продолжая внимательным взглядом осматривать прохожих и проезжающие машины, выискивая потенциального покупателя.
— Ты здесь каждый вечер?
Он опять кивнул.
— Как же так получилось, что ты не рассказал полиции всего, что знал об этом наезде здесь, на углу, во вторник вечером? — внезапно задал я ему вопрос.
Он попытался сразу было бежать, но я успел схватить его за руку.
— Перестань, парень, не бойся и расскажи мне все.
Парнишка был похож на пойманного кролика.
— Вы не имеете права меня хватать и толкать! — тоненько заверещал он.
— Кто это тебя толкает? — возмутился я.
— Вы, кто ж еще!
— Ты, парень, не знаешь, как толкают. Скажи-ка, сколько тебе заплатили, чтобы ты молчал?
— Пошел ты знаешь куда!..
— Ты в курсе, парень, как это называется? Содействие уголовному преступлению.
— У меня тоже есть друзья в полиции, — нашелся он. — Но вы-то ведь, я знаю, не оттуда. Эти ребята не позволят вам так со мной обращаться.
— Может, у тебя и есть друзья в полиции, и ты действительно имеешь сейчас дело с человеком не из полиции. Но скажи, среди твоих знакомых найдется хороший судья?
При этих словах парня словно передернуло.
— Хороший друг из судейских тебе бы сейчас очень не помешал. Да, ты прав, я не служу в полиции. Я частный детектив и очень суровый.
— Да что вы ко мне пристали, что я такого сделал?
— Отвечай, кто тебе заплатил за молчание?
— Никто мне не платил.
— Может, ты хочешь заняться вымогательством?
— Имейте совесть, мистер. Да, меня хотели подкупить, но я понял, что не смогу пойти на это.
— Почему же?
— Потому что у меня уже были неприятности в Лос-Анджелесе. Я был освобожден под честное слово и сбежал снова. Продавать газеты мне тоже нельзя легально. Там, в Лос-Анджелесе, надо было отмечаться у полицейского, условно выпустившего меня на поруки, каждые тридцать дней. Но мне это не нравилось, и я сбежал сюда, в этот город, и стал продавать газеты тут.
— И все-таки почему ты не рассказал о том, что видел во время этого несчастного случая?
— Как я мог? Мне казалось, что я правильно себя повел. Я записал номер машины этого парня и хотел передать его полицейским, когда вдруг понял, что не могу этого сделать. Чем бы это для меня кончилось?
Окружной прокурор вызвал бы меня в суд как свидетеля, и адвокат обвиняемого тут же начал бы меня терзать. Сразу бы обнаружилось, что я нарушил все правила и сбежал, когда меня выпустили на поруки. Суд тоже не поверил бы мне, и меня бы отослали обратно в Лос-Анджелес, в приемник для нарушителей.
— Ты очень умен для парня твоих лет! — сделал я ему комплимент.
— Да, я уже не ребенок.
Посмотрев на лицо рано повзрослевшего мальчика с острым, умным взглядом быстро бегающих глаз, проницательно меня рассматривающих, как будто старающихся обнаружить мое самое слабое место, я почувствовал под своими пальцами худенькое плечо.
— Ну, ладно. Ты был со мной честен, и я буду с тобой откровенен. Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— И как же ты здесь живешь? Как справляешься с жизнью?
— У меня все прекрасно. Больше никаких нарушений закона… Там, в даунтауне[1] Лос-Анджелеса, у меня слишком много друзей. Я состоял членом одной банды, и ребята надо мной потешались, если я не грабил и не делал того, чего они от меня требовали.
— А чем они занимались?
— Поверьте мне, мистер, они не брезговали ничем.
Мы все начинали еще маленькими детьми, но когда во главе банды стал Батч, он потребовал от всех, чтобы члены банды работали на нее как бы на постоянной основе. Он был жесток, и его все боялись.
— Почему же ты не рассказал все это офицеру полиции, который тебя условно выпустил на поруки?
— Думаете, я могу быть предателем?
— Ну почему бы тебе, парень, просто не оставаться дома и не заниматься своими делами?
— Не говорите глупостей!
— И ты сбежал сюда, чтобы больше с ними не связываться?
— Ну да, так я и сделал.
— И теперь ты в самом деле ни с кем не связан?
— Ни с кем.
— Дай мне номер машины, а я попытаюсь вытащить тебя из этих неприятностей.
