знаю, какой зуб он имел на него, — так глубоко мне не удалось проникнуть, — но, я уверен, прежде чем мы здесь кончим, мистер Биллингс сам нам расскажет, что это было.
Шелдон вопросительно посмотрел на Биллингса.
Биллингс молча сидел на стуле с закрытыми глазами, сжатыми кулаками и губами, сомкнутыми так плотно, будто боялся, что какое-нибудь слово вдруг случайно вылетит, помимо его желания. Лицо его было цвета мокрого цемента…
Взглянув на него, я продолжал:
— После того как Бишоп стал хозяином «Зеленой двери», он перестал заниматься такими мелочами, как шантаж. Но помните, у него что-то было на Биллингса, какая-то порочащая того информация, которую знал он и, видимо, Чаннинг тоже. Хотя, возможно, Чаннинг и не знал конкретно содержание этого компромата… Постепенно Чаннинг стал входить в игорный бизнес, и Бишопу это не нравилось, он вообще стал подозрительно относиться к нему. Вначале он нуждался в таком человеке, некой подставной фигуре, которая была в курсе всех его дел. Но Чаннинг слишком быстро стал завоевывать все новые и новые позиции. Бишоп перестал ему доверять и стремился его ото всего отстранить, отправив туда, где бы тот уже ничего не хотел и ни к чему не стремился… Затем в дело решил войти Габби Гарванза, но кто-то в него стрелял, желая убрать с пути. Попытка оказалась неудачной: он выжил.
— Знаешь, кто это сделал? — перебил меня Шелдон.
— Конечно. Это был Джордж Бишоп. Он решил, что сделал все, как надо, поэтому, когда утренние газеты сообщили, что Габби пришел в себя, чуть не потерял сознание, по словам его жены. Его вдова может это подтвердить.
— Продолжай, Лэм, — сказал лейтенант.
— Одно время Бишоп встречался с Морин Обэн. Чаннинг познакомил ее с Гарванза, когда Бишоп женился на Ирен, артистке стриптиза. Морин стала девушкой Габби, но не забыла обиды на Бишопа.
Когда жизненные интересы Бишопа и Габби пересеклись, Бишоп попытался убрать его с дороги, но сделал это по-дилетантски. Бишоп был игроком, шантажистом, но отнюдь не убийцей: он не в состоянии был лишить человека жизни. И когда пришел в себя от шока, узнав, что Габби жив, то понял, что ему, несмотря на внутреннее сопротивление, надо сделать еще одну попытку его убрать, пока тот не сделает это первым. Но не своими руками…
— Продолжай, — в нетерпении перебил меня Шелдон.
— И Бишоп решил воспользоваться Морин, чтобы быть уверенным, что на этот раз Габби не избежит гибели, поэтому все было так подстроено, чтобы Морин чувствовала себя очень измотанной, а стало быть, и импульсивной. Ей подставили красавца-незнакомца, который, по их расчетам, должен был ей понравиться. Этот человек был летчиком, нанятым Бишопом, но на самом-то деле он был крепко связан опять-таки с Чаннингом. Вот так все и получилось… Чаннинг понимал, что Бишоп очень нервничает, и решил, что для него будет лучше нанести удар первым. Он знал также, что игорные дома, запрещенные законом, не наследуются.
— Все ясно, но расскажи мне об этом летчике поподробнее, — попросил Шелдон.
— Летчик получал приказы и инструкции от Бишопа, но отчитывался перед Чаннингом. Познакомившись с Морин, он, по ее просьбе, на самолете переправил ее на летное поле к северу от Сан- Франциско, где ее уже ждал Бишоп. Единственная неприятность состояла в том, что и Чаннинг тоже поджидал их здесь. Морин залезла в машину Бишопа. Чаннинг заранее незаметно забрался на заднее сиденье машины. У него было два пистолета, Морин была убита из автоматического оружия… Его мы пока не нашли и не проследили, кому оно принадлежало.
Бишоп был убит из пистолета, который Чаннинг предусмотрительно забрал из каюты на яхте Биллингса.
И пулевое отверстие с остатками окровавленной ткани по краям тоже было предусмотрительно оставлено убийцей как улика.
Шелдон не выдержал:
— Ты что же, хочешь сказать, что Чаннинг выстрелил в Бишопа на яхте Биллингса второй раз?
— Именно это я и хочу сказать: он сделал это так, чтобы пуля пробила деревянную обшивку, ведь круглое пулевое отверстие с кровавыми краями было очень хорошей прямой уликой. А незадолго до убийства Бишоп пытался надавить на Биллингса. Нет, это не был шантаж: Бишоп хотел, чтобы тот сделал ему одно одолжение. Но именно этого одолжения Биллингс и не хотел ему делать.
— В чем же оно заключалось?
— Видите ли, Бишоп вел сложную игру с рудниками, где добывалась золотоносная руда. Он вывозил породу из шахт и продавал ее как щебень, гравий или просто… топил в заливе… Один из таких контейнеров он привез как-то к себе в поместье и высыпал на площадку, где готовился разбить теннисный корт и сад — на террасах склона холма. Это стоило ему около трехсот долларов — измельчение тонны руды. Содержание золота в ней было не слишком велико, так что его не увидишь стекающим потоком при промывке, однако процент его от общей массы был достаточно велик. Я убедился в этом сам, промыв руду с участка Бишопа…
Лейтенант Шелдон, видел я, глубокомысленно размышлял над сказанным мною. Подождав с минуту и видя его озабоченность, я продолжил свой рассказ:
— У Бишопа на руках был контрольный пакет акций.
Часть их была продана тем, кто пожелал их приобрести. Часть — и большая — хранилась в банке, причем банкирам было разрешено продавать ценные бумаги при условии, если акции будут держаться вкладчиком в банке не менее года. Это условие было поставлено корпорациями, занимающимися рудниками… В конце года собирался совет экспертов, на котором анализировалась ценность тех или иных рудников, перспективность шахт, и, если какая-то из них признавалась убыточной, не приносящей прибыли, Бишоп посылал отчет в комиссию по корпорациям. Совершенно естественно, что мелкие держатели акций забирали с депозита в банке свои ценные бумаги, а учредитель оставался обладателем основного, контрольного пакета акций…
Шло время, и, когда все забывали о существовании очередной убыточной шахты, начинали поступать доходы от «сталеплавильной компании». Бухгалтерские книги показывали, что и шахта под названием «Зеленая дверь» тоже начала приносить их. У Бишопа, как вы помните, всегда одна из шахт так называлась. Никто из налоговых чиновников не догадывался хоть раз копнуть при проверке глубже, и все выглядело вполне законно.
Если бы вдруг кто-то почувствовал что-то неладное, Бишоп всегда бы смог подтвердить документально, что он отчитался за каждый цент с доходов от «Зеленой двери». И никто бы ничего больше не спросил. Но если вдруг налоговые инспекторы полагали, что от шахты все-таки идут доходы, то Бишоп не мог их «винить» в их невольной ошибке…
Дальше… Он нашел очередную шахту, в руде которой содержалось золото. И захотел иметь все акции этой шахты по ценам, взятым буквально с потолка, которые никак не отражали действительной стоимости прибыли от них. Корпорации ему отказали. Тогда он попросил Биллингса, президента банка, подать в суд на них, основываясь на долговых расписках, которые Бишоп подписывал совместно с этими корпорациями… Биллингс почувствовал, что запахло жареным, и отказался подавать иск в суд. Но Бишоп против Биллингса кое-что имел и решил использовать шантаж, чтобы получить то, чего он так добивался…
Чаннинг знал подноготную всей этой кухни. Когда он решил убрать с дороги Бишопа, то хотел быть уверенным, что в этом убийстве будет обвинен именно Биллингс. И никто другой. Если бы у полиции не было никаких веских доказательств, то первым, кого бы стали подозревать, был Чаннинг…
Гораций Б. Катлин — человек, о котором мне практически ничего не известно. Он член яхт-клуба, и я просто предположил в своих рассуждениях, что у него были какие-то финансовые затруднения. Но в любом случае — он бывал в казино «Зеленая дверь» очень часто и, видимо, оказался по завязку в долгах. Об этом, конечно, Чаннинг Бишопу не докладывал и, естественно, делал это намеренно, чтобы использовать Катлина в своих личных целях…
Во вторник поздно вечером Катлин вернул свой долг Чаннингу. И… одолжил ему свою яхту. Чаннинг перевез тело мертвого Бишопа на яхту Катлина и отогнал автомобиль Бишопа подальше от стоянки яхт- клуба. В это же самое время частный самолет уже вез тело Морин Обэн на юг. Это было сделано для того,
