Гамильтон Бюргер, окружной прокурор, был широкоплечим мужчиной с могучим торсом и бычьей шеей. Своей мощью он чем-то напоминал медведя, однако двигался при этом удивительно проворно, как это часто бывает с людьми, привыкшими наперед продумывать свои действия. Раскачивался он всегда медленно, зато потом действовал с такой напористостью, которая исключала всякую возможность противодействия. Знающие его адвокаты шутили, что когда Гамильтон Бюргер собирается предъявить обвинение, его может остановить лишь кирпичная стена. Как выразился один защитник: «Уж если Бюргер сдвинулся с места, он так и будет двигаться, пока его не остановить, но вот остановить его чертовски трудно».
Переступая порог офиса окружного прокурора, Мейсон заранее знал, какой прием ждет его. Никому из помощников или заместителей прокурора не полагалось с ним разговаривать. И как только он назвал в приемной свое имя, его, следуя тщательно продуманной стратегии, провели прямо в кабинет окружного прокурора. Гамильтон Бюргер встретил его холодным взглядом и предложил сесть.
Мейсон опустился в кресло по другую сторону стола Бюргера.
— Вы хотите поговорить со мной или же я буду говорить с вами? — спросил Мейсон.
— Я буду говорить с вами, — заявил прокурор.
— Валяйте, — согласился Мейсон. — Сначала вы. А когда закончите, я скажу, что собирался.
— Вы неортодоксальны во всех своих поступках. Ваши методы театральны, эксцентричны и бьют на эффект, — ринулся в бой прокурор.
— Вам бы следовало добавить еще одно слово, — подсказал Мейсон.
В глазах прокурора вспыхнул злой огонек.
— Эффективны? — спросил он. Мейсон кивнул.
— Именно это меня больше всего и раздражает, — признался Бюргер.
— Приятно слышать, что вы это признаете.
— Однако раздражает не тем, чем вы думаете, — продолжал Бюргер. — Беда в том, что если ваши театральные, драматические методы и дальше будут давать положительные результаты, то все адвокаты, следуя вашему примеру, начнут идти напролом, вставлять палки в колеса полиции, устраивать всякие фокусы с законом… А видит Бог, для нашего графства и вас одного более чем достаточно…
— Если я лучше, чем полиция, умею найти разгадку преступления, это называется «вставлять палки в колеса»?
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, — возразил прокурор. — Мы вовсе не стремимся судить невиновных. Поймите, Мейсон, я говорю не столько о том, что вы делаете, сколько о том, как вы это делаете!
— Что вам не нравится в моих действиях?
— Вы не занимаетесь разбирательством порученных вам дел в суде. Вы не беседуете с клиентами у себя в кабинете. Нет, вы носитесь повсюду, собираете улики по принципу «хватай, что попадает под руку», отказываетесь делиться сведениями с полицией и…
— Одну минуточку, — опять прервал его Мейсон. — А полиция делится со мной своими сведениями?
Бюргер пропустил мимо ушей вопрос Мейсона.
— Были времена, когда я сотрудничал с вами, считая, что вы тоже поможете мне. Но результат был всегда один: сплошной блеск и треск, показуха, фокусы с вытаскиванием живого кролика из шляпы.
— Но если тот кролик, которого я ищу, находится в шляпе, почему бы его не вытащить?
— Потому что эту самую шляпу вы же и подложили… Пусть даже вам всегда удается найти выход из любой ситуации, это не может оправдать ваши юридические фокусы. Впрочем, хватит говорить вообще. Перейдем к конкретным примерам.
— Замечательно, — заметил Мейсон.
— В частности, вчера вечером вы обнаружили весьма ценного, я бы сказал главного, свидетеля по делу об убийстве. Если бы у полиции были его показания, она бы к этому времени могла уже закончить следствие. Но ей не была предоставлена такая возможность. Вы со своей секретаршей похитили свидетеля из-под носа полиции.
— Вы имеете в виду Ланка?
— Да, я имею в виду Ланка.
— Продолжайте.
— Вы отвезли его в отель и спрятали там. Вы сделали все возможное, чтобы полиция не нашла его. Но полиция его нашла.
— Ну и что они собираются с ним делать? — спросил Мейсон. — Если его показания были так важны, кто им теперь мешает завершить следствие?
— Боюсь, все не так просто.
— Почему же?
— Мы обнаружили некоторые не известные до сих пор факты, связанные с исчезновением Фрэнклина Шора.
— Какие же?
— Например, чек на десять тысяч долларов, выданный Родни Френчу, может оказаться поддельным.
Мейсон откинулся в кресле, скрестил длинные ноги и с невозмутимым видом сказал:
— Прекрасно, давайте это обсудим.
— Был бы рад услышать ваше мнение, — сказал Бюргер с преувеличенной вежливостью.
— Во-первых, — быстро парировал Мейсон, — Фрэнклин Шор сообщил своему бухгалтеру о том, что выписал такой чек.
— Здесь я вас поправлю, — перебил его Бюргер, заглядывая в свои заметки. — Из показаний бухгалтера, данных десять лет назад, следует, что Фрэнклин Шор сказал ему, что собирается выписать такой чек.
Мейсон отмахнулся от этого замечания.
— Ну что ж, пусть он сказал, что собирается его выписать. Это доказывает правомочность чека. Но если чек был подделан, все равно данный факт утратил бы свое значение в связи с истечением срока давности. Так что в настоящий момент история с чеком не представляет ни малейшего интереса с точки зрения закона.
— Но чек мог явиться мотивом, — сказал Бюргер.
— Мотивом чего?
— Убийства.
— Продолжайте, я слушаю.
— Если бы мы могли связаться с Ланком вчера вечером, то, по всей вероятности, добыли бы весьма ценные дополнительные сведения.
— Может быть, вы будете говорить конкретнее?
— Я считаю, что мы смогли бы найти Фрэнклина Шора.
— И вы обвиняете меня в том, что я помешал вам связаться с Ланком?
— Совершенно верно.
— Ну что же, я готов с ходу разбить вашу теорию. Первое, что я сделал с Ланком, так это отвез его в больницу к миссис Шор, так как именно это он и намеревался сделать. Но — обратите на это особое внимание, Бюргер, это очень важно — вместо того, чтобы прятать его от полиции, я повез его в больницу, хотя знал, что Матильда Шор находится под полицейским наблюдением. Я сообщил полицейским, кто такой Ланк. Я сказал им, что он хочет повидать миссис Шор, что у него могут оказаться важные сведения и что Трэгг, по всей вероятности, захочет побеседовать с ним. Можно ли было ожидать большего?
Бюргер кивнул.
— Блестящий пример вашей предусмотрительности, Мейсон. В том, что касается Ланка, таким ловким способом вы фактически оградили себя от какой-либо уголовной ответственности. Подобное заявление будет сочувственно принято любым жюри присяжных. Тем не менее вы знаете, и я знаю, что вы специально обставили этот визит таким образом, чтобы офицеры выставили вас обоих и тем самым
