наверняка мне поверит кое-кто из присяжных.
— Не забудьте — последнее слово за Гамильтоном Бюргером, — предупредила она.
— Пусть только попробует опровергнуть — завязнет в трясине. Все собранные им улики вертятся вокруг этих двух револьверов, а второго-то у них нет. А поскольку его нет, он не сможет опровергнуть мое утверждение о том, что Стефани Фолкнер, безумно любя Гомера Гарвина, пытаясь его спасти, подменила оружие и готова взять на себя его вину, лишь бы любимый ею человек остался на свободе.
— Ну, шеф, это будет драма в духе Шекспира! Нет, в самом деле, я абсолютно убеждена, что так и было.
— Разумеется, все так и было, — уверенно произнес Мейсон. — Вот почему она отказалась давать показания.
Глава 20
Ровно в два часа дня судья Даккер объявил:
— В связи с тем, джентльмены, что все присяжные и обвиняемая на месте, суд возобновляет заседание. Слово предоставляется защите.
— С разрешения суда, я хотел бы заявить, что у меня имеется несколько вопросов к одному из свидетелей обвинения.
— Возражаю, — ответил Бюргер. — Обвинение закончило изложение дела, и дальнейший опрос свидетелей прекращен.
— Кого вы хотите вызвать? — спросил судья Даккер. — Еву Эллиот.
— Просьба защиты удовлетворена. Свидетель, пройдите вперед для дачи дальнейших показаний, — постановил судья Даккер.
Когда Ева Эллиот шла по проходу между рядами стульев, Мейсон украдкой взглянул на свои часы. Она грациозно уселась на стул в лучших традициях голливудских фильмов.
— Мисс Эллиот, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Скажите, вы имели опыт секретарской работы, прежде чем стали работать у мистера Гарвина?
— Возражаю против вопроса, так как он является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, — запротестовал прокурор.
— Возражение принимается, — подтвердил судья Даккер.
— Входило ли в ваши обязанности оформление счетов? — зашел с другого края Мейсон.
— Да, сэр.
— Вы обычно печатали на машинке чеки на оплату этих счетов и мистер Гарвин их подписывал?
— Да, сэр.
— Правда ли, что, будучи секретарем мистера Гарвина, вы отпечатали и передали на подпись боссу чеки на сумму в несколько тысяч долларов для оплаты счетов кампании «Акме», расположенной по адресу: Четэм-стрит, 1397, которой в действительности не существует и которой не направлялись никакие заказы.
— Минуточку! Минуточку! — закричал Гамильтон Бюргер. — Ваша честь, подобные вопросы выходят за рамки слушаемого дела. Перекрестный допрос является некорректным. Я возражаю на тех же основаниях.
Судья Даккер задумчиво погладил подбородок.
— По-моему, возражение обвинения верно, и суд попросил бы защиту увязывать свои вопросы с существом дела.
— Другой мой вопрос, — продолжал Мейсон, — касается следующего: не находилось ли лицо, присылавшее эти счета, в сговоре со свидетелем и как результат этого не настроено ли оно враждебно к мистеру Гарвину из-за страха быть разоблаченной?
Судья Даккер нахмурился и проговорил:
— Я разрешаю ответить на данный вопрос, хотя он носит технический характер и может иметь только весьма отдаленное отношение к делу, но вместе с тем достаточно взглянуть на свидетеля, чтобы понять, что в ее поведении есть что-то такое…
— Ваша честь, — вскричала Ева Эллиот со слезами на глазах, — клянусь, я не брала ни цента из этих денег. Мистер Кассельман обещал мне, что…
— Договаривайте, — строго сказал судья Даккер.
— Я не думаю, что она должна давать показания, — возразил Гамильтон Бюргер. — Это свидетельство притянуто за уши с целью дискредитировать свидетеля, в показаниях которого не приходится сомневаться.
— Я не усматриваю тут никакой дискредитации, — сердито заметил судья Даккер. — Ведь защита не приобщает эти показания к делу. Я прошу свидетеля взять себя в руки и успокоиться. Итак, вы упомянули имя Кассельмана, мисс Эллиот.
Ева Эллиот, плача, ответила:
— Он обещал устроить меня на эстраду в своем новом мотеле. Он… он лгал… он постоянно меня обманывал… он обещал…
Внезапно дверь в зал заседаний открылась, и Мэри Барлоу, на последних днях беременности, медленно двинулась по проходу, держа в руке бумажный пакет.
Судья Даккер изумленно уставился на нее. Присяжные последовали его примеру, а потом в ее сторону повернули головы все сидящие в зале.
Мэри подошла к барьеру красного дерева, за которым сидел Перри Мейсон, и протянула ему пакет. Мейсон взял его и повернулся к следователю. Медленно и эффектно он вскрыл пакет и достал оттуда окровавленные полотенца.
— Ева, — чеканя слова, произнес адвокат, — после того, как вы застрелили Джорджа Кассельмана, вы обтерли кровь полотенцами, положили их в сумку и затем спрятали в кабинете мистера Гарвина. После этого «револьвер из сейфа», с помощью которого вы совершили убийство, сунули в кобуру, а «револьвер из кобуры» спрятали в сейфе, когда мистер Гарвин принимал душ, ведь все было так?
Ева Эллиот вскочила на ноги, затем опустилась на стул и, всхлипывая, проговорила:
— Я защищалась… Я защищалась… После того как я все узнала… я… я…
— Не верьте! Не верьте! — закричал Гамильтон Бюргер. — Это похоже на хорошо отрепетированный спектакль… Это сделано для того, чтобы запутать присяжных…
Мейсон, усмехнувшись, повернулся к окружному прокурору и произнес:
— Я кончил, мистер Бюргер. Вы можете закрыть свое дело, если, конечно, у вас хватит смелости. Защита не имеет никаких других доказательств.
— У вас больше нет вопросов к свидетелю? — спросил судья Даккер.
— Нет, ваша честь, — ответил Мейсон. Гамильтон Бюргер какое-то время сидел совершенно подавленный, потом сказал:
— Прошу суд объявить перерыв на тридцать минут. Может быть, обвинению удастся…
— У вас есть вопросы к свидетелю? — перебил его судья Даккер.
— Нет, ваша честь.
Судья Даккер искоса взглянул на Мейсона:
— Защита не возражает против тридцатиминутного перерыва, о котором просит прокурор?
— Защита возражает. Защита не собирается предоставлять дальнейшие доказательства невиновности ответчицы и хочет передать дело в руки присяжных еще сегодня днем.
— Очень хорошо, — решил судья. — Продолжайте свое дело, мистер обвинитель.
— У меня все.
— Защите больше нечего добавить, — сказал Мейсон.
Судья Даккер долго и внимательно смотрел на Еву Эллиот, потом спросил:
— Может быть, это и является нарушением правил делопроизводства, суд не удовлетворен таким
