минуточку. Я — поверенный миссис Розалинды Прескотт. А возможно, я также представляю интересы мисс Риты Свейн. Этого я еще не знаю. Но вас я не представляю и не собираюсь представлять.
— А я этого вовсе не хочу, — со злостью отпарировал Дресколл. — У меня имеется собственный поверенный, которому я больше доверяю. Адвокат, который ведет себя гораздо учтивее.
Мейсон посмотрел на молодого человека:
— Не сомневаюсь, что вам больше по душе учтивые манеры, элегантная одежда, стол красного дерева и всякие прочие внешние признаки дорогого юриста. Ол-райт, мы договорились. У вас свой поверенный. Я же защищаю интересы Розалинды и Риты. Теперь вам есть о чем рассказать?
— Разумеется.
— Выкладывайте.
— Я хочу подтвердить показания Розалинды.
Мейсон пристально посмотрел на него:
— Это вы убили Вальтера Прескотта?
— Конечно нет! Я ничего об этом не знал!
— Вы не видели Прескотта, пока находились в доме?
— Нет. Я все время был с Розалиндой.
— Все время?
— Да.
— Каждую минуту?
— Да.
— И вы можете в этом присягнуть?
— Да.
— Поймите меня правильно. Вы готовы присягнуть, что каждую минуту находились в обществе миссис Прескотт с того самого момента, как вошли в дом, и до той минуты, когда вместе вышли из него?
— Да.
— Ну, а как быть с тем промежутком времени, когда вы выходили помочь отправить в больницу пострадавшего при аварии и когда вы повстречались с дорожной полицией? Ведь в это время ее подле вас не было?
Дресколл ответил чуть не покровительственным тоном:
— Но ведь тогда я был вне дома. Я решил, что ваш вопрос касается только времени, проведенного внутри дома.
— Правильно ли я понял, что внутри дома вы не разлучались ни на минуту?
— Я уже ответил на этот вопрос два или три раза.
— Ответьте еще раз. Вы были с ней?
— Да.
Розалинда хотела что-то сказать, но удержалась, увидев, что Дресколл нахмурился.
— Прекрасно. Значит, вы находились в спальне, когда она переодевалась?
Дресколл собрался что-то сказать, глядя на Розалинду, но только растерянно спросил:
— Ну, конечно… Рози, как быть?
— Конечно, его не было со мной, пока я переодевалась и укладывала свой чемодан. Джимми просто беспокоится об алиби для меня.
— Даже если это и так, — сказал Мейсон, — вы теперь получили прекрасную возможность убедиться, чего стоит подобное алиби. Этот вопрос непременно возникнет. И вам придется выбирать: либо заявить, что мистер Дресколл находился в вашей спальне, пока вы переодевались, либо что вы с ним все- таки ненадолго разлучались.
— Подождите, подождите, это же было после того, как Джимми отдал мне револьвер. Миссис Надоеда признает это.
— Да, совершенно верно. Вы переодевались позднее. Но как быть с Вальтером? Его труп находился в спальне или нет?
— Но… но… я не знаю.
— Сколько времени прошло после того, как вы последний раз заходили в спальню?
— Но я не была там все утро. Его спальня отделена от моей туалетной комнатой и ванной. Мы встретились утром за завтраком. Он был на редкость придирчив и груб. Он как раз обнаружил письмо Джимми, написанное мне. Понимаете, он давно ждал чего-нибудь в этом роде. Он выманил у меня двадцать тысяч, но у меня нет никаких доказательств, что это было именно так. Он боялся, что я потребую деньги обратно, и искал возможность подать на развод. Тогда можно было бы сказать, что я все выдумала про деньги, стремясь отомстить за развод и спасти собственную репутацию.
— Вы понимаете, что суд не будет в восторге от вашей истории?
Розалинда кивнула.
— Как утверждает миссис Надоеда, вы подстригали канарейке коготки в солярии, когда появился мистер Дресколл и заключил вас в объятия.
Она снова кивнула.
— Миссис Надоеда наблюдала за вами на протяжении некоторого времени еще до появления мистера Дресколла. Она говорит, что молодой человек не сразу пошел в солярий, хотя в дом он уже вошел и находился в нем в общей сложности сорок две минуты. Она точно засекла время его прихода и ухода.
— Это на нее похоже!
— Дело не в этом. Важно другое, что мистера Дресколла не было с вами в солярии. Где он был?
— Звонил по телефону, — быстро сказал Дресколл.
— В свой офис. Розалинда позвонила ко мне домой, и я сразу же помчался к ней, хотя у меня были свои дела, которые необходимо было решить с самого утра. Поэтому я сначала позвонил на свою работу.
— Сколько времени продолжался ваш разговор?
— Я не знаю, минут пять — десять.
— И как раз в это время, пока Дресколл звонил по телефону, — Мейсон снова повернулся к Розалинде, — вы вошли в солярий, чтобы подстричь канарейке коготки?
— Да.
— До этого момента Дресколл проявлял столь бурно свои нежные чувства?
— Он и раньше обнимал меня, если это вас интересует.
— Таким образом, был еще какой-то промежуток времени, когда Дресколл находился в доме, но вы не можете с уверенностью сказать, чем он был занят.
— Вы правы, не могу.
— Если вам угодна такая формулировка, — злобно буркнул Дресколл.
— Да, мне угодна… Скажите, как раз во время этого телефонного звонка и произошла автомобильная авария?
— Да.
— Вы от неожиданности выпустили канарейку и побежали к окну узнать, откуда шум?
— Нет. Постойте минутку. Я упустила канарейку, когда меня обнял Джимми. Потом он меня отпустил, я вся дрожала. Он сразу же сказал, что пойдет закажет билет на самолет, следующий в Рино. И пошел звонить, а я принялась ловить канарейку. И вот тут-то произошло столкновение машин.
— А до этого Дресколл звонил к себе на работу?
— Наверное. Простите, но у меня в голове все несколько перемешалось. Я невероятно растерялась из-за ссоры с Вальтером, а тут перспектива бежать с Джимми… Ну, одним словом, я как-то не могу точно вспомнить события того утра. Все спуталось и переплелось.
— Получается, что в общей сложности Дресколл пробыл у телефона несколько минут, причем звонил минимум дважды?
— Да.
— Можете ли вы присягнуть, что он звонил по телефону?
— Не могу.
