истукана.
— Здесь десять тысяч долларов, — проговорила она, и в ее голосе послышались нежные мурлыкающие нотки. — Они станут вашими, если вы согласитесь кое-что для меня сделать. Я доверяю вам и заплачу сразу.
Она снова замолчала, я по-прежнему не издал ни звука.
— Я хочу, чтобы вы проникли в дом — мой собственный дом — и украли дорогостоящее колье. Сделаете это?
Она ждала ответа.
— Это все, что вам нужно? — спросил я выжидая.
Морщинки вновь собрались вокруг рта.
— Ах да, раз уж вы заговорили об этом… есть еще кое-что. Я хочу, чтобы вы похитили мою племянницу. Можете действовать, как сочтете нужным, но все же я дам вам кое-какие инструкции.
Она помедлила, ожидая ответа, а я скользнул взглядом по пачке банкнотов, лежащей на столе. Должно быть, она рассчитывала, что деньги станут для меня основным убеждающим фактором, и была весьма разочарована, не заметив в моих глазах жадного блеска.
— И как долго я должен буду держать в плену вашу племянницу?
Она пристально посмотрела на меня, и взгляд ее внезапно сделался жестким:
— Вот что, Дженкинс, когда вы похитите мою племянницу, вы должны продержать ее два дня, а потом поступайте, как хотите.
— И это все? — спросил я.
— Да, все, — ответила она, и я понял, что она лжет.
Я встал:
— Ваше предложение меня не заинтересовало, но мне было приятно с вами познакомиться. Ценю ваш артистизм.
Лицо ее помрачнело, уголки губ поднялись в злобном оскале, точь-в-точь как у дикой кошки, готовящейся к прыжку. Я представил даже, что ее рука вот-вот протянется к пистолету.
— Подождите. — Она сплюнула. — Вы еще не все знаете. — Усилием воли взяв себя в руки, она снова нежно замурлыкала: — Колье, которое вам предстоит украсть, принадлежит мне. Я являюсь официальной опекуншей моей племянницы и дам вам разрешение на ее похищение. Кроме того, я позволю вам сначала встретиться с ней и заручиться ее собственным согласием.
Так что, видите, вы не будете виновны ни в каком преступлении.
Я снова сел.
— У меня есть колье, оно застраховано на пятьдесят тысяч долларов, — выпалила она на одном дыхании. — Я должна получить эти деньги. Просто должна. Если я продам колье, это вызовет нежелательные толки. Если спрячу его, меня выследит страховая компания. Но если известный взломщик Эд Дженкинс проберется в мой дом, украдет колье и похитит мою племянницу, у страховой компании не возникнет никаких подозрений. Это будет настоящая кража. Разумеется, вы украдете не подлинное колье, а его точную копию. Страховая компания выплатит мне пятьдесят тысяч долларов, а потом, когда позволит обстановка, я вновь извлеку колье.
Я кивнул:
— Стало быть, вы намерены сделать из меня вора, и пусть за мной тут же начнет охотиться полиция?
Она засияла улыбкой:
— Но вам-то это ровным счетом ничем не грозит. Ведь вы известны своей невероятной способностью ускользать из-под самого носа полиции.
Я вздохнул. До сих пор я пользовался неприкосновенностью на территории штата Калифорния — так мне было удобнее работать, но сейчас мне позарез нужны были деньги. Найти работу честным путем я не мог, и, в конце концов, эта женщина права — я всегда мог посмеяться над полицией и обвести ее вокруг пальца.
Я протянул руку за деньгами и, сложив хрустящие бумажки, убрал их в карман.
— Ладно, принимаю ваше предложение. Только запомните: если вы попытаетесь обмануть меня или вздумаете вести нечестную игру, денег я не верну, но обязательно отомщу. Не вздумайте сдавать из- под стола, иначе… — Я сделал многозначительную паузу.
— Иначе — что? — переспросила она, и в голосе ее прозвучала насмешка.
Я пожал плечами:
— Те, кто пытался надуть Эда Дженкинса, сильно об этом пожалели.
Она сверкнула улыбкой:
— Я бы ни за что не дала вам десять тысяч долларов наличными, Эд, если бы не доверяла вам. Теперь, думаю, можно приступить к делу.
С этими словами она встала, потянулась, словно кошка, поднявшаяся с теплой софы, выскользнула из пеньюара и подошла к чемодану. Достав из него костюм, она в мгновение ока натянула его на себя. Потом убрала в чемодан пеньюар, достала из стенного шкафа шляпу и погасила свет.
— Мы можем идти, Эд.
Ее автомобиль стоял неподалеку, в гараже. Такие машины приобретают любители шокировать публику, нимало не беспокоящиеся о расходах. Удобно расположившись на сиденье, я наблюдал, как она ведет машину. Вела она умело, но как-то неровно. Дважды пешеходы буквально в последние доли секунды вылетали у нее из-под колес, и оба раза она даже не оглянулась, чтобы убедиться, что они остались невредимы.
Наконец мы остановились около внушительного особняка в престижном районе к западу от Лейк- Сайда.
Легко и изящно выпрыгнув на тротуар, она открыла дверцу и протянула мне свои тонкие длинные пальцы:
— Выходим, Эд.
Я улыбнулся. Сколько бы лет ей ни было, она была в прекрасной форме, имела безупречную фигуру, двигалась проворно и быстро, и сейчас казалось, будто она помогает мне выйти из машины.
Она проводила меня в гостиную и попросила подождать.
Я огляделся по сторонам. Комната была обставлена дорогой мебелью. Во всем чувствовалась рука этой женщины: на полу лежала тигровая шкура, на диване — шкура леопарда, в углу над камином висела огромная, написанная маслом картина, изображавшая голову кошки со слегка светящимися в полумраке глазами, которые, казалось, господствовали в этой комнате. Странная, причудливая картина, от которой просто невозможно было оторвать взгляд.
Наконец послышался шорох платьев, и я поднялся, зоб. На пороге стояла женщина-кошка под руку с юной блондинкой. Та была одета так, как обычно одеваются девицы, напудрена, накрашена и казалась несколько удивленной.
— Познакомься, Эд, это моя племянница Джин Эллери. Джин, разреши представить тебе мистера Эда Дженкинса. Вам, друзья мои, предстоит довольно долго пробыть вместе, так что познакомьтесь поближе.
Я поклонился и сделал шаг вперед. Девушка протянула мне свою нежную мягкую руку. Я пожал ее, метнув взгляд на женщину-кошку. Она, не отрывая глаз, напряженно следила за каждым движением девушки.
— Здравствуйте, Эд… мистер Дженкинс. Как я понимаю, вы приехали, чтобы похитить меня? Надеюсь, вы не пещерный человек и крадете девушек деликатно?
В голосе ее звучала какая-то монотонность, так обычно дети заучивают наизусть стихи, не вникая в их смысл.
— Значит, вы хотите, чтобы вас похитили?
— Угу.
— А вы не боитесь, что никогда больше не вернетесь домой?
— Ну и что? Здесь не жизнь, а тоска. Я хочу туда, где хоть что-нибудь происходит, где я могу увидеть настоящую жизнь. Приключений, вот чего я ищу.
