потому, что вообразил, будто у того роман с его женой. Разобравшись в истине, он действовал импульсивно. Он в панике вернулся домой и тут обнаружил, что оставил на месте преступления связку ключей. Тогда, не испытывая ни малейших угрызений совести, он не только выкрал ключи у жены, тем самым навлекая на нее подозрение, но и сам же поспешил донести на нее в полицию. Когда дело дошло до настоящей проверки, у вашего сына не оказалось ни благородства, ни честности, ни мужества... Он вел себя как последний подлец. А в самую тяжелую минуту для жены, он попросту отвернулся от нее. Если бы на суде он выложил свою историю, ничего не скрывая, я уверен, он получил бы минимальное наказание, так как любой адвокат доказал бы необходимость самозащиты в данном случае. Да и Мокси не тот человек, который мог бы вызвать сочувствие. При нынешнем положении вещей вашему сыну нечего надеяться на снисхождение. Ему никто не поверит. Лично я не виню Карла за убийство. Я виню его за недостойное желание свалить вину на невинного человека. А во всем виноваты вы, мистер Монтейн. Я уверен, что вы или знали правду, или догадывались о ней. Вот почему вы обратились ко мне с предложением ослабить защиту Роды. Если честно, то именно это и заставило меня как следует задуматься о том, кто же является настоящим убийцей. Мне было непонятно, почему человек вашего ума и силы воли может пойти на столь низкий подкуп. Все рассуждения о фамильной чести и о том, что Рода не пара для вашего сына, являются недостаточно вескими причинами. Ну, а потом я сообразил, что единственно серьезной причиной может быть только стремление спасти собственного сына.
– Что ж, – глубоко вздохнул Монтейн. – Должен признаться, что в свое время я допустил ошибку в вопросе воспитания сына, хотя давно понял, что он принадлежит к слабым натурам... Когда он телеграммой сообщил мне, что женился на медсестре, я захотел узнать, что из себя представляет эта женщина. Мне нужно было получить о ней такие сведения, которые убедили бы Карла, что его женитьба была большой ошибкой. Это с одной стороны. А с другой... Мне нужно было иметь что-то такое, что давало бы мне возможность держать ее на коротком поводке, если бы она все же осталась женой сына. Для этой цели я и приехал сюда, тайком от Карла и остальных... По моему распоряжению за ней следили днем и ночью. Мне был известен каждый ее шаг. Мои парни не были профессиональными детективами, но в их добросовестности я не сомневался, поскольку они находились у меня на службе...
– Но тот человек, – заметил Мейсон, – что сопровождал Роду до моей конторы, был до такой степени дилетантом, что можно только руками развести.
– Это было всего лишь досадным совпадением, – ответил Монтейн. Когда Рода вышла из вашего кабинета, за ней последовал мой человек и действовал настолько искусно, что даже ваш Пол Дрейк ничего не заметил. Но, к сожалению, Карл стал что-то подозревать и по собственной инициативе нанял так называемого частного детектива для слежки за женой. С его помощью он узнал о существовании доктора... как там его?.. доктора Миллсэйпа.
– Да, – кивнул Мейсон. – Как только Карл упомянул в беседе имя доктора Миллсэйпа, я понял, что он узнал об этом с помощью частного детектива.
– Один из моих людей, – усмехнувшись, продолжил Монтейн, – находился на посту, когда Рода вышла из дома, направляясь на свидание с Мокси. Он последовал за ней, но вскоре потерял ее из виду. Учтите, было темно, а улицы путаны и плохо освещены, мой человек побоялся приблизиться к ней на короткое расстояние. Потеряв ее из виду, он решил вернуться назад и спрятаться во дворе. Он не видел, когда уехал Карл, но видел его возвращение. Карл на его глазах завел машину в гараж и вошел в дом.
– Естественно, вы понимали всю важность этих сведений?
– Как только мой человек сообщил мне о ночных событиях, я сразу же понял значение полученной информации. Но предпринимать что-либо было уже поздно. На улицах продавали утренние газеты, и Карл уже побывал в полиции. В это утро я, как на грех, не велел себя будить, поскольку поздно лег накануне, и мой детектив не осмелился меня тревожить, чтобы сообщить новости. По сути дела, это был первый серьезный промах, допущенный моими агентами, хотя я и не имею права винить их за это. К тому же, если говорить честно, им не был ясен смысл происходящего вплоть до того момента, когда они прочитали в газетах о трагедии в квартире Мокси... А вообще-то, господин адвокат, все это пустые разговоры. Я полностью в ваших руках. Насколько я понимаю, вам нужны деньги. Что еще? Вы настаиваете на том, чтобы сообщить эти факты окружному прокурору?
Мейсон медленно покачал головой.
– Нет, я не намерен информировать окружного прокурора. Признание Карла было получено частным образом, и мы с Деллой разглашать его не собираемся. Адвокат, присутствовавший при нашей беседе и представляющий интересы Карла, тоже болтать не станет, поскольку должен оберегать его интересы в силу взятых на себя обязательств. Однако, я бы посоветовал заплатить ему щедрый гонорар на всякий случай, имея в виду, что ему придется защищать Карла в будущем. Что касается моего гонорара, то дело обстоит следующим образом: вы мне должны возместить расходы на защиту Роды. Но это не самое главное. Куда большую сумму вы должны выплатить самой Роде.
– Сколько?
– Ваш сын причинил своей жене непоправимое зло. Его еще мощно простить, сделав скидку на его слабоволие. Но то, что сделали ей вы – куда более страшно. Вы человек сильный и умный, с вас и спрос больше. Поэтому вы должны платить за все.
Мейсон не сводил взгляда с холодных глаз миллионера. Филипп Монтейн вынул из кармана чековую книжку. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, губы были плотно сжаты.
– Я начинаю думать, – неожиданно сказал он, – что мы с сыном отвели в своей жизни слишком большое место нашим предкам. И теперь постороннему человеку приходится развенчивать нашу семью. – Неторопливо вынув из кармана авторучку, он старательно выписал два чека и протянул их Мейсону. – Вы оказались на высоте, господин адвокат, я восхищен вами.
21
Мейсон стоял на пороге, приглашая Роду Монтейн пройти в кабинет. По лицу женщины было видно, в каком напряжении она жила последние дни. Однако, щеки уже горели румянцем, а глаза сверкали огнем. Подойдя к столу, она остановилась и на ее глазах вдруг выступили слезы.
– Я вспомнила свой прошлый визит, – объяснила она, – и все то, что произошло потом. Если бы не вы, мистер Мейсон, меня бы осудили за убийство.
Мейсон жестом пригласил ее сесть, и когда она опустилась в черное кожаное кресло, тоже сел на свой стул.
– Я не нахожу слов, – продолжала Рода, – чтобы выразить вам свою благодарность. И мне так стыдно за себя – насколько бы вам было легче, если бы я с самого начала следовала вашим указаниям. Ведь я же понимала, что попала в сложную ситуацию! Вы сумели бы вызволить меня с меньшей затратой сил и энергии, если бы у меня хватило здравого смысла с самого начала довериться вам и рассказать всю правду... Понимаете, окружной прокурор все время твердил, что кто-то стоял в подъезде, когда убивали Мокси, вот я и уцепилась за эту мысль... Мне казалось, что самое удобное в моем положении – это утверждать, что именно я и звонила в этот момент у двери...
Мейсон открыл ящик стола, вынул оттуда чек и протянул молодой женщине. Она с удивлением посмотрела на него.
– Что это значит, мистер Мейсон?
– Это значит, что Филипп Монтейн намерен хотя бы отчасти загладить свою вину. Юридически это называется «разделом имущества между Карлом и Родой Монтейн». На самом же деле это возмещение, которое должен выплатить богатый человек за недостойное поведение.
– Я не понимаю...
– А этого и не требуется, – улыбнулся Мейсон. – Более того, Филипп Монтейн расплатился со мной, и я должен сказать, что он не поскупился. Так что все эти деньги, за небольшим исключением, принадлежат вам. Вы должны лишь сделать одну выплату.
– Какую именно? – поинтересовалась Рода.
– Речь идет о мисс Пейндэр, которая в свое время вышла за муж за Греггори. Он, как обычно, забрал
