чтобы тот отвез меня в дом Кринстона. Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон крикнул: «Подожди! У меня появилась другая идея» или что-то в этом роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорога каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем судья завел мотор и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали до того места, что судья Пурлей показывал на карте.
– А дальше?
– Там я повернулся и посмотрел назад, – с драматизмом в голосе сообщил Дон Грейвс, – и увидел в заднее стекло машины то, что происходило в кабинете Эдварда Нортона.
– И что вы увидели?
– Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по голове.
– Вы его могли узнать?
– Думаю, да.
– Кто это был, как вы решили?
– Я возражаю, – заявил Мейсон. – Вопрос требует вывода свидетеля, и является наводящим. Этот свидетель заявил, что он _д_у_м_а_л_, что может произвести идентификацию.
Судья Маркхам, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхам посмотрел на Клода Драма. Заместитель окружного прокурора пожал плечами:
– Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести идентификацию. Слово «думал» – просто разговорное выражение.
– Пожалуйста, разберитесь с этим вопросом, – постановил судья Маркхам.
– Хорошо, – кивнул Клод Драмм и повернулся к свидетелю: – Мистер Грейвс, вы сказали, что подумали, что сможете идентифицировать этого человека. Что вы имели в виду?
– Я считаю, что понял, кто был этот мужчина. Я думаю, что узнал его. Я не мог четко разглядеть его лица, но я мог узнать его по манере держать голову, плечи и по общим очертаниям его фигуры.
– Этого достаточно, – заявил Клод Драмм. – Человеку не требуется видеть черты лица, чтобы идентифицировать кого-то. Возражение защиты касалось весомости, а не допустимости доказательств.
Судья Маркхам вы ожидании посмотрел на Мейсона. Адвокат молчал.
– Я отклоняю возражение, – объявил судья. – Отвечайте на вопрос, свидетель.
– Это был Роберт Глиасон, – сказал Дон Грейвс.
– В комнате находился кто-либо еще? – спросил Клод Драмм.
– Да, сэр.
– Кто?
– Женщина, сэр, одетая во что-то розовое.
– Вы хорошо разглядели эту женщину?
– Я видел часть ее плеча, какую-то часть волос и руку.
– Вы могли узнать ту женщину, по тому, что видели?
Судья Маркхам не дал свидетелю ответить.
– Я думаю, мистер Драмм, что если я и разрешил первую идентификацию, поскольку возражение касалось весомости, а не допустимости доказательств, здесь свидетель видел лишь малую часть тела женщины на довольно большом расстоянии, как показывают план и карта. В данном случае, возражение должно касаться и весомости, и допустимости доказательств, поэтому я принимаю возражение, относящееся к идентификации женщины.
– Ваша Честь, – обратился к судье Мейсон, – никаких возражений по идентификации женщины сделано не было.
– Никаких возражений? – переспросил судья Маркхам.
– Никаких, Ваша Честь.
– Хорошо, но я приму возражение, если оно будет сделано, – заявил судья.
– Возражений сделано не будет, – сообщил Мейсон.
По залу суда прошел шум.
– Хорошо, отвечайте на вопрос, – принял решение судья Маркхам с побагровевшим лицом.
– Да, сэр, – сказал Дон Грейвс. – Я думаю, что это была Фрэнсис Челейн. В этом случае я не так уверен, как с Робертом Глиасоном, но считаю, что Фрэнсис Челейн. Она была одета, как Фрэнсис Челейн, цвет ее волос и манера держать плечи навели меня на мысль, что это Фрэнсис Челейн.
– Вы давно знаете Фрэнсис Челейн? – спросил Клод Драмм.
– Более трех лет.
– Вы жили с ней в одном доме все это время?
– Да, сэр.
– А она, насколько вам известно, имела в то время, когда вы видели ее в кабинете Эдварда Нортона, какое-либо платье или другой предмет туалета того цвета, как одежда на женщине, которую вы видели в окне?
– Да, сэр.
– Что вы сделали, если вообще что-либо сделали?
– Я сообщил спутникам, что увидел и попросил развернуть машину.
– Я лично требую вычеркнуть этот ответ из протокола, – объявил судья Маркхам. – Это несущественно и не относится к делу. Вопрос касался того, что дальше сделал свидетель относительно того, что происходило в кабинете. Разговоры между сторонами, имевшие место вне присутствия обвиняемых и не являющиеся частью того, что совершил сам свидетель или лично видел, не допустимы.
– Хорошо, – сказал Клод Драмм. – Что произошло потом? Что вы сделали относительно мистера Нортона?
– Я вернулся в дом, поднялся по лестнице в кабинет и обнаружил тело, лежавшее на столе с разбитой головой, – ответил Дон Грейвс.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Клод Драмм к защитнику.
Мейсон встал и уставился на Дона Грейвса. В зале суда сразу же почувствовалось напряжение. Зрители поняли, что это кульминационная часть всего процесса.
– У вас хорошее зрение? – спросил Мейсон.
– Да.
– Вы считаете, что, сидя в движущемся на большой скорости автомобиле, в указанной точке, глядя в заднее стекло, вы моментально смогли узнать находившихся в кабинете?
– Да, сэр, я знаю, что смог.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Я тогда понял, кто это, а в дальнейшем, чтобы проверить свою способность сделать подобное, я провел соответствующие эксперименты.
– Вычеркните последнюю часть ответа, – крикнул судья Маркхам.
– У меня нет возражений касательно этой части, – заявил Мейсон. Если Суд не против, я хотел бы развить эту тему.
– Хорошо, – согласился судья.
– Вы утверждаете, что в дальнейшем проводили эксперименты?
– Да, сэр.
– В машине?
– Да, сэр.
– В кабинете находились люди?
– Да, сэр.
– Кто находился в кабинете?
– Мистер Драмм, заместитель окружного прокурора, и еще два его подчиненных.
