— Хорошо, вот вы вернулись, позвонив в полицию. Вы не попробовали проверить заднюю дверь?
— Нет, это еще зачем?
— Все-таки в доме был убийца.
— Вот именно, что «был», — сказала Берта. — Не думаете же вы, что она могла там остаться. Бикнел видел, как она выбегала из комнаты. Она услышала наши звонки в дверь и, конечно, удрала при первой возможности.
— Каким образом?
— Видимо, через заднюю дверь. Потом спустилась по ступенькам к бухте, переплыла на другую сторону и выбралась наверх — к своей машине, если она ее там оставила, а может, вошла в какой-нибудь дом. Черт возьми, откуда мне-то знать, каким образом она ушла, но она точно должна была уйти.
— А что, разве сложно было подняться на вершину холма, откуда видно эти ступеньки и бухту, и разглядеть все-таки эту девушку? Хотя, возможно, мистер Бикнел уже узнал ее и не хотел, чтобы вы тоже ее узнали?
— Я, к вашему сведению, не газель, — едко ответила Берта, — и скакать, как горный козел, не могу. Лазить по горам, прыгать с камня на камень и тому подобное — это меня как раз в последнее время прельщает меньше всего.
— Мистер Бикнел тоже, как вы говорите, простоял на крыльце все время, пока вы ходили звонить в соседний дом. Я не могу отделаться от ощущения, что вы оба были как-то уж очень нелюбопытны и не предприняли ни малейших усилий, чтобы рассмотреть эту сбежавшую юную особу.
— Бикнел страдает артритом, — ответила Берта, — ему вообще очень трудно передвигаться.
Сержант Хуламоки покачал головой.
— А я все-таки считаю, что мистер Бикнел мог бы гораздо подробнее описать нам девушку, которую видел в доме.
Бикнел пожал плечами.
— Может быть, вы кого-то выгораживаете? — напрямую спросил сержант.
— Да нет, конечно! — возмутился Бикнел.
— Странно, — заметил сержант. — Видите ли, мистер Бикнел, так уж случилось, что мы довольно много знаем об этом Джероме К. Бастионе.
Бикнел выпрямился на своем стуле, но выражение его лица не изменилось. Я глянул на Берту; но и она сидела с непроницаемым лицом.
— Этот господин, — продолжал сержант Хуламоки, — был очень опытным и ловким профессиональным шантажистом. Он зарабатывал на жизнь вымогательством, и неплохо зарабатывал! А с вами на корабле приплыл сыщик Эдгар Б. Ларсон из полиции Денвера. Он приехал по службе: узнал, что Джером К. Бастион находится здесь, причем именно с целью шантажа. Так вот, у сержанта Ларсона есть основания предполагать, что объектом шантажа Бастиона является не кто иной, как ваша подопечная Мириам Вудфорд.
— Я не являюсь ее опекуном.
— Ну, скажем, опекуном ее состояния.
— От этого она сама моей подопечной не становится. К сожалению.
— Почему к сожалению?
— Потому что я не имею никакого влияния на эту женщину. Я не могу заставить ее понять всю серьезность ситуации.
— Какой ситуации?
— Ее финансовой ситуации, ее социального положения. Не могу дать ей понять, что, как бы она ни относилась к Эзре, ей пристало вести себя так, как обычно ведут себя вдовы. Нет, пожалуй, я не точно выразился. Я имел в виду, что мне очень хотелось бы, чтобы она поняла, что ее образ жизни, такой естественный, такой непредсказуемый, должен… в общем, что она не должна быть столь легкомысленной.
Сержант Хуламоки внимательно выслушал тираду Бикнела и сказал:
— Мистер Бикнел, у нас здесь, на Островах, ни богатство, ни связи особой роли не играют. Если мы расследуем преступление, то делаем все, чтобы раскрыть его до конца, невзирая на лица.
— Рад слышать, — ответил Бикнел.
— И если обнаруживаем, что кто-либо с нами неискренен, наше отношение к этому человеку резко меняется к худшему.
— Полностью разделяю такое отношение к делу, — заверил его Бикнел.
— Можете ли вы еще что-нибудь добавить к вашим показаниям?
— Нет.
— Значит, девушка, которую вы видели, была в купальнике?
— Я полагаю, да.
— И она была молода?
— Она была очень гибкая, стройная, ловкая.
— Высокая?
— Да, довольно высокая.
— Худая?
— Не сказал бы. У нее были стройные ноги и хорошая… фигура.
— Красивые формы?
— Да, — ответил Бикнел.
Сержант Хуламоки поднялся из-за стола.
— Извините, я должен на несколько минут прервать нашу беседу. Мне нужно переговорить с сержантом Ларсоном, у нас назначена встреча. — И вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Я встал, указал Берте и Бикнелу на настольную лампу, которая стояла на какой-то странной подставке, и приложил палец к губам. После этого я сказал:
— Ну ладно, друзья, расскажите-ка мне быстренько, как все было на самом деле. Итак?
— На самом деле, — начал Бикнел, — мы…
Тут Берта двинула его по ноге так, что Бикнел скорчился от боли.
— Мы ему все рассказали, Дональд, — объявила Берта. — Все было в точности так, как описал Бикнел.
— Он узнал девушку?
— Спроси его сам, — ответила Берта.
Я еще раз сделал предостерегающий знак и спросил:
— Бикнел, скажите мне откровенно и не тяните время. Мы работаем на вас, поэтому вы должны говорить нам все, как есть. Вы узнали эту девушку?
— Конечно же нет, — убежденно ответил Бикнел, поняв наконец, в чем дело. — Я рассказал ему все начистоту.
— Все в точности?
— В точности.
— И ничего не скрыли?
— Ничего.
— Имейте в виду, — не унимался я, — у нас большой опыт в делах такого рода, а у вас его нет. Так что, Бикнел, отвечайте честно: вы действительно говорите нам всю правду?
— Всю правду, без всякого исключения.
— Ладно. Но ведь действительно странно, что вы видели только, как эта девушка выбегает в дверь, и не можете сказать про нее больше ничего. Например, где она была в тот момент, когда вы заглянули в окно?
— Не знаю, — ответил Бикнел. — Видимо, она где-то спряталась. А потом, вы же знаете, как это бывает: внезапное движение приковывает ваше внимание. Я заметил, как метнулось что-то белое, и тут же увидел ее ногу. Понимаете, Дональд, комната была освещена довольно плохо, а через стекло смотреть вообще трудно — мешают блики и отражения. Во всяком случае, единственный момент, когда я сумел более
