Никаких следов Бенджамина на ней не обнаружили. Естественно, все решили, что он погиб.
Мейсон нахмурился.
– То есть он убежал и оставил вас одного разбираться с обвинением в убийстве?
– Не совсем так. Полицейские неправильно истолковали имеющиеся показания. Мой брат бежал.
– У меня есть основания полагать, – сказал Мейсон, – что у вашего брата могла быть горилла, которую он не держал в клетке.
– Что?
– Именно так – горилла, о которой знали только двое или трое.
– Но... Боже мой, мистер Мейсон, где же, по вашему, он мог держать такую гориллу?
– Я как раз хотел бы, чтобы вы помогли мне это выяснить.
Глаза Германа Барнуэлла сузились.
– Боюсь, что я не улавливаю вашу мысль, мистер Мейсон. Даже сама идея мне кажется абсурдной.
– Я не уверен, что и сам улавливаю свою мысль, – сказал Мейсон, – но мне желательно, если можно, немного осмотреться здесь. Естественно, я хотел бы, чтобы вы меня сопровождали. Я вообще сомневаюсь, обыскивала ли полиция все помещения.
– Ну конечно же, – сказал Герман Барнуэлл, – посидите, пожалуйста, пока я приготовлю напитки. Вы знаете, мистер Мейсон, у меня тоже было такое неприятное чувство, что полиция все свое внимание посвятила вещам и так слишком очевидным. Мне даже кажется... Однако мне не хотелось бы говорить о том, что я не могу доказать, и я не хотел бы пугать вашу секретаршу. Вам виски с содовой? И вам, мисс Стрит, я полагаю, тоже?
– И мне тоже, – сказала она. – Если вы не возражаете, я пока выйду в холл. Мне очень хочется хорошенько осмотреть ту греческую вазу, в которой были найдены вещи.
– Чувствуйте себя как дома, – сердечно предложил Герман Барнуэлл, не стесняйтесь.
Он вышел из комнаты, и через несколько мгновений появился Мортимер Херши.
– Добрый день, мистер Мейсон. Я только что вернулся из суда. Я совершенно не ожидая застать вас здесь.
Подойдя к адвокату, он пожал ему руку, потом повернулся к Делле:
– Здравствуйте, мисс Стрит.
Мейсон махнул рукой.
– Делла решила взглянуть на каменную вазу в холле.
– Ну, это же совершенно естественно, – сказал со смехом Херши, – я ее прекрасно понимаю. Вы и в самом деле продемонстрировали выдающиеся дедуктивные способности, мистер Мейсон. И таким образом случайно спровоцировали довольно занимательную цепь событий.
– Я надеюсь, – сказал Мейсон, – что смогу сделать кое-что по тому же методу и сегодня. Я уже сказал мистеру Барнуэллу, что хотел бы удостовериться, нет ли здесь гориллы, которую держали не в клетке.
– Я полагаю, об этом нечего и думать, мистер Мейсон, – рассмеялся Херши. – Все животные, за единственным исключением той обезьянки...
Комнату прорезал отчаянный крик ужаса Деллы Стрит:
– Шеф! Сзади!
Мейсон обернулся.
Делла Стрит вбежала в комнату.
– Что там было? – спросил Мейсон.
– Позади вас! – воскликнула она. – Я лишь мельком видела сквозь дверь – ужасная оскалившаяся горилла...
Эхо выстрела разнеслось по дому. Потом прозвучал второй и третий выстрелы, затем наступила тишина.
Где-то с грохотом упал стул.
– Назад! – закричал Мейсон секретарше. – Назад! Делай, что я говорил говорил! Выполняй инструкции!
Какое-то время Делла Стрит с изумлением смотрела на него, словно не понимая, о чем идет речь.
Неожиданно из двери, ведущей в кухню, показалась огромная горилла – с вытаращенными глазами и застывшим оскалом, напоминавшим ухмылку.
– Боже мой! – воскликнул Херши и бросился бежать, оглядываясь через плечо.
Оскалившаяся горилла неуклюже ковыляла в сторону Мейсона. Пальцы громадной волосатой руки опирались на пол. В другой руке она держала сверкающий кухонный нож.
– Помогите! Помогите! – закричал Херши и бросился к двери, но, споткнувшись о стул, растянулся на полу. Он схватил Мейсона за полу пиджака, чтобы подняться, продолжая кричать: – Бегите! Помогите! Пустите меня!
Громадная горилла устремилась прямиком к Мейсону.
Херши выхватил револьвер. Пытаясь подняться, он три раза выстрелил, стоя на коленях.
Горилла, уставившись на Мейсона, неуклонно двигалась вперед.
Что-то невнятно бормоча от страха, Херши вскочил на ноги. Поднимаясь, он толкнул Мейсона, так что тот потерял равновесие.
Горилла неистово взмахнула ножом.
Мейсон шагнул в сторону, внезапно схватил волосатую лапу, державшую нож, и резко ее вывернул.
Какое-то мгновение казалось, что от неожиданности у гориллы свело судорогой мускулы.
Этого мгновения Мейсону оказалось вполне достаточно. Правым кулаком он с силой ударил в волосатый живет, а затем нанес страшный удар коленом.
Револьвер снова выстрелил, и пуля, просвистев у самой головы Мейсона, впилась в стену.
Огромная горилла медленно падала вперед, сложившись пополам, а затем грохнулась на пол с глухим ударом, от которого содрогнулась вся комната.
Мейсон повернулся к Херши.
Коммерческий директор поднял револьвер, прицелился прямо в Мейсона и нажал на курок.
Раздался щелчок.
Мейсон бросился вперед, но споткнулся о лапу гориллы.
Херши пятился к холлу, торопливо засовывая патроны в откинутый барабан револьвера.
В дверном проеме появилась Делла Стрит с каменной скульптурой в руках.
Херши сделал еще один шаг назад.
Делла с силой обрушила каменную скульптуру ему на голову.
Колени у Херши подогнулись. Он выронил револьвер и упал лицом вперед.
– Делла! – сердито воскликнул Мейсон. – Я же велел тебе сразу отправиться за помощью...
– Ты что, думал, я тебя брошу? Нужно спешить, шеф. Побежали. Мы отправили его в нокаут и...
Мейсон подобрал револьвер Херши, затем, подойдя к огромной горилле, нащупал что-то у нее на спине и неожиданно расстегнул длинную застежку-молнию.
– Шеф! – вскрикнула Делла Стрит.
Мейсон стащил оскалившуюся голову и снял шкуру гориллы, под которой оказалось обмякшее тело Германа Барнуэлла.
– Ну что, – сказал Мейсон, – теперь, возможно, ты перестанешь спорить и, пока я их караулю, сбегаешь за полицией?
19
