Через некоторое время нашел человека, ссудившего ему деньги, на которые он сумел открыть магазин. После этого он занялся приобретением акций и…
— История его восхождения известна, — прервала Сильвия. — Я самолично проводила «раскопки», выяснила, вроде бы, решительно все, но мне и в голову не приходило… Погодите, но ведь он подробно излагал всю историю своей жизни.
— Именно потому, что боялся призраков прошлого, которые поставили бы его перед лицом опасности.
Сильвия спросила:
— Дуг, это вся история?
— Ты не слышала конца. Что-то произошло в День благодарения. Во всяком случае, он сильно напился. По мере опьянения к нему стала возвращаться память. По всей вероятности, те десять лет, на протяжении которых он жил под именем Десмонда Биллмейера, сразу улетучились из головы, он снова превратился в Карлтона Грайнса, мечтающего о возвращении в Оклахома-Сити. Дальше. Перед арестом он где-то оставил одежду, которую носил десять лет назад. Костюм, естественно, ему больше не годился, за эти годы он и раздался в плечах, и раздобрел. Но самое-то главное заключается в том, что он знал, где оставил вещи. Больше того, они хранились все десять лет!
— Тут на него напало раскаяние и он позвонил шерифу? — спросила Сильвия.
Селби покачал головой:
— Он умер за полтора часа до того, как позвонили Брэндону.
— Дуг, но этого быть не может! Такое исключается!
— Почему?
— По всей вероятности, доктор Трумэн ошибся. Карлтон ГраинсГрайнс вел себя совершенно логично. Финал точно соответствует его облику.
— Доктор Трумэн уверен в своей правоте.
— Значит, ошибка в фактах или в их толковании.
Напиться до потери сознания, сесть в чужую машину, довести себя до истерики, позвонить шерифу, а потом, в последнюю минуту, перепугаться и попытаться удрать от правосудия… Согласись, такое поведение типично для людей склада Карлтона. Да ты все отлично понимаешь, Дуг!
Селби хмурился, попыхивая трубкой.
Сильвия продолжала:
— Когда люди узнают подробности дела, ты окажешься в центре всеобщего внимания, почувствуешь себя мошкой, попавшей в луч прожектора. Так что, если хочешь что-то предпринять в спокойной обстановке, поторопись!
Селби усмехнулся:
— Хотим-то мы сделать многое, только не знаем, что именно.
Брэндон кивнул:
— Совсем как мальчишка на коне-качалке. Работает как черт, пыхтит от усталости, а сидит на одном месте.
Глава 9
Ма Фрилмен не плакала лишь потому, что еще в школе усвоила, что женщине ничего не добиться слезами, а только лишь трудом, верой, смелостью и настойчивостью.
Она сказала:
— Мистер Селби, к нам в дом пришла беда. До сих пор мы с отцом гордились сыновьями, которые сумели многого добиться, а вот теперь… — Она тяжело вздохнула и устало добавила: — Теперь пришло вот это… Конечно, мы не можем винить Джилберта в том, что он стоит на страже ее интересов. Это его долг, ведь она ему жена.
Селби сочувственно кивнул.
— Где Джилберт?
— Доктор дал снотворное, чтобы Джилберт заснул, и не велел его беспокоить. Когда вы заезжали к нам утром, я не стала его будить, так как была уверена, что, проснувшись, он сам к вам поедет… А он этого не сделал.
— Куда же он отправился?
— Сел в машину и уехал. Думаю, что к адвокату.
— К А.Б. Карру?
— Да.
— А потом?
— Он еще не возвращался.
— Скажите, в котором часу Джилберт вернулся, когда отвез Кармен в санаторий?
— Уже засветло. Сказал, что Кармен в безопасности, ее никто не потревожит. С ним было невозможно разговаривать, можно было подумать, что он оглох. Сто раз переспросишь одно и то же, пока он тебе ответит.
Он принял все таблетки, которые дал врач, и лег. А как он переживает, на него просто жалко смотреть! Я не видела ни одного из своих сыновей в таком состоянии.
— Скажите, Биллмейер позвонил Кармен в разгар праздничного обеда?
— Как раз когда мы уселись за стол, значит, около двух часов. Потом он позвонил ей второй раз. И после второго звонка она сказала, что ей нужно поехать в Голливуд… Однако расстроилась-то она из-за первого звонка. Вернулась из холла белая как мел. Конечно, я не знаю, кто ей в действительности звонил. Но вызовы были междугородные.
— Хорошо, миссис Фрилмен, отправляйтесь-ка домой. А когда увидите Джилберта, передайте, чтобы он ко мне явился, иначе я вынужден буду думать, что его жена причастна к преступлению.
Поднявшись с кресла, миссис Фрилмен сказала:
— Благодарю вас, мистер Селби. После разговора с вами у меня немного отлегло от сердца.
Селби проводил ее до двери, сел на место и несколько минут сидел неподвижно, попыхивая трубкой. Затем попросил соединить его по телефону с шерифом.
Когда Брэндон подошел к аппарату, Селби сказал:
— Рекс, я только что разговаривал с миссис Фрилмен.
— С Кармен?
— Нет, с матерью Джилберта. Она навела меня на новую мысль. С тобой сейчас можно свободно разговаривать?
— Да, я один в кабинете. Читал передовицу в «Блейд».
— Ты видел ее?
— Нет еще. Сейчас приду к тебе. Прочитаю газету и заодно изложу свои соображения.
Сердито поблескивая глазами и хмуря густые брови, шериф протянул окружному прокурору листок из «Блейд».
В глаза бросился жирно напечатанный заголовок на первой странице:
«КАРМЕН ФРИЛМЕН ПАДАЕТ В ОБМОРОК
ПРИ ВИДЕ ТРУПА ДЕСМОНДА БИЛЛМЕЙЕРА».
Селби поджал губы.
— Какая мерзость!
— Прочти передовицу, читай вслух, сынок. Я х,очухочу понаблюдать за выражением твоего лица. Как тебе нравится название «Кто остался на бобах?»
Селби начал неторопливо читать:
«Юность — прекрасная вещь, но в свое время. И рыцарское отношение к женщине тоже прекрасно,
