– Она летала с вами после гибели мужа? – удивился Мейсон.
– Нет, одна наша стюардесса встретилась с ней на автомобильном шоссе между Финиксом и Солт- Лейк-Сити. И миссис Амбой ей все рассказала. Несчастная на грани сумасшествия.
– А вы больше не видели миссис Амбой?
Стюардесса покачала головой.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Моя задача, – пояснил он, свести концы с концами.
– А что случилось? У нее еще какие-нибудь неприятности?
– Да нет, – успокоил Мейсон девушку. – Вопросы страховки. Прежде чем расплатиться, компания желает вникнуть в детали происшедшего.
– Понятно. Миссис Амбой очень милая женщина. Тихая, спокойная, всегда вежливая. А вот зачем она летала каждый день в Лос-Анджелес, мне неизвестно.
– Наверное, вы и не обращались к ней с таким вопросом?
– Компания поручает нам обслуживать пассажиров, а не допрашивать. Мы, конечно, мимоходом выказывали любопытство, но на наши намеки она не реагировала.
– Спасибо, – сказал Мейсон. – Думаю, страховой фирме этих сведений хватит.
– Значит, выплатите страховку?
– Конечно.
– Ну, я очень рада. Потому что миссис Амбой очень милая женщина. По моему мнению, она заслушивает самого чуткого обхождения.
– Вот-вот, – улыбнулся Мейсон, – ради вашего мнения я сюда и приехал.
– Что ж, я вам его сказала.
– Спасибо, – сказал Мейсон и возвратился к Делле Стрит.
– Все это дело, с самого начала – полный бред, – воскликнула Делла. Никаких концов не найти.
– Мне кажется, – улыбнулся Мейсон, – что очень скоро мы доберемся до истины.
– И как ты собираешься до нее добираться?
– Скорее всего, с помощью перекрестных допросов.
– Но, может, миссис Малден и впрямь намеревалась убить мужа, подсунула ему отравленный виски в надежде, что он выпьет яд в полете и...
– Продолжай, – усмехнулся Мейсон. – У тебя неплохо получается.
– А в самолете, допустим, оказался по случайности другой человек, не исключено, что посторонний, и он, отравившись, погиб. Как будет выглядеть эта ситуация с правовой точки зрения?
– Применительно к миссис Малден?
– Да.
– Она будет повинна в убийстве первой степени.
– Даже если она не знала убитого?
– Да. В любом случае преступление налицо, хотя намеченную жертву подменила случайная.
– Мне непонятно, на кой черт тебе вся эта суета. Пусть даже доктор Малден жив, обвиняемой от этого ни тепло, ни холодно. И что же?
– Возможно, нам удастся доказать, что убийца – доктор Малден.
– О чем ты говоришь?
– Наши сведения о докторе Малдене однозначно характеризуют его как хладнокровного, расчетливого игрока, математически точно взвешивающего каждый шаг.
– Ну и что?
– Ты помнишь, конечно, о веществе с кодовым номером «шестьсот восемьдесят два сорок девять»? О том самом наркотике, который подсыпали в фляжку. Согласно теории обвинения, это сделала миссис Малден, имевшая доступ к лекарствам. Они упускают из виду весьма любопытный момент. К лекарствам имел доступ и сам доктор Малден.
– Доктор Малден?
Мейсон кивнул.
– Погибший?
– Доктор Малден, – настаивал Мейсон, – расчетливый игрок. Если он собирался, прикинувшись покойником, бежать с Глэдис Фосс, он обеспечил себе замену в виде трупа.
– Шеф, теперь я поняла! – воскликнула Делла Стрит.
– К тому же доктор Малден медик и в качестве такового на вопросы жизни и смерти смотрит с философских позиций.
– Господи, о чем ты сейчас толкуешь? Покойник, по-твоему, мог совершить убийство?
– Тот, кого Гамильтон Бергер хочет выдать за покойника, – улыбнувшись уточнил Мейсон.
– Вот это будет сенсация! – лукаво заметила Делла Стрит.
– Какой судебный зал еще не видывал! – улыбнулся в ответ Мейсон. Представляешь, как взбесится Гамильтон Бергер?
– Неужели тебе удастся это доказать? – ответила Делла вопросом на вопрос.
– Попробую.
– Но, может быть, доктор Малден на самом деле погиб? Подвели расчеты и... Вспомни, что сказала стюардесса о состоянии Глэдис Фосс.
– Я предложу свою теорию, и пусть Гамильтон Бергер опровергает ее.
– Шеф, если ему придется еще раз прекратить дело против миссис Малден, он ведь превратится во всеобщее посмешище, и тогда...
– И тогда больше не посмеет войти в зал суда в роли обвинителя, закончил Мейсон.
Делла Стрит весело кивнула.
– У нас впереди долгий перелет, в Сакраменто, пожалуй, нас больше ничего не задерживает, – подытожил Мейсон. – Пойдем за билетами.
16
У выхода номер одиннадцать в аэропорту дежурили полицейские, пропуская на летное поле только обладателей полицейских или журналистских удостоверений. До прибытия самолета из Денвера оставалось по расписанию две минуты.
Стараясь держаться на заднем плане, Мейсон и Дрейк наблюдали за оперативником агентства. Продемонстрировав дежурному офицеру свои документы, тот кинулся, потрясая фотокамерой, на летное поле. Толпа репортеров устремилась вслед за ним.
По-видимому, Гамильтон Бергер при посредстве своих подчиненных постарался организовать прессе свободный проход. Чтобы было перед кем покрасоваться, обеспечивая себе рекламу перед процессом, с дальним прицелом завоевать в этом деле симпатии будущих присяжных, которые, конечно же, читают газеты.
Наконец огромный самолет, вынырнув из густых облаков, пронесся над посадочной полосой, скользнул по бетонной дорожке и застыл. Дежурный с флажками провел за собой самолет к стоянке. К авилайнеру подъехал трап, отворился люк, и из салона повалили пассажиры. Гамильтон Бергер со спутниками пока не показывался, рассчитывая, вероятно, на всецелое внимание журналистов. И вот последний из пассажиров удалился. После некоторой паузы в люке, наконец, появился Бергер в сопровождении Дарвина Керби. Сияющий Бергер, широко улыбался перед многочисленными объективами фотоаппаратов. Окружной прокурор величественно спустился по ступенькам вниз, и в этот момент к нему подскочил оперативник Дрейка с фотоаппаратом.
– Минуточку, мистер Бергер, – попросил он.
Бергер принял достойную позу.
– Кто здесь мистер Дарвин Керби?
– А вот, справа, – с готовностью ответил Гамильтон Бергер и попросил: – Сделайте шаг вперед,
