Хелен Ридли ответила, старательно подбирая слова, пытаясь упомянуть как можно меньше фактов:
– Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему. Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться моей квартирой...
– Если Высокий Суд позволит, – перебил Гуллинг, – я сделаю уточнение. Мы заинтересованы только одним этим разговором. Все более ранние разговоры или переговоры по поводу получения этого разрешения, не должны обсуждаться. Вопросы защиты должны относиться только к вещам, которые обсуждались в этой последней беседе.
– В этой последней беседе, – ответила Хелен Ридли, – я сказала Хайнсу, что он может занять мою квартиру. Я дала ему ключ от квартиры и мы договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках.
– Вы можете вспомнить еще что-нибудь? – спросил Мейсон.
– Нет, – сказала она. – Из этого разговора – нет.
– Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту квартиру?
– Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.
– Чтобы этот кто-то заменял вас?
– Не совсем.
– Но должен был пользоваться вашим именем?
– Ну, да.
– Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, – сказал Мейсон. – Вы говорили с Хайнсом о помещении этого объявления в газете?
– Только в этом разговоре, – напомнил Гуллинг.
– Да, именно в этом разговоре.
– Нет, Хайнс сделал это не договорившись со мной, – сказала Хелен Ридли.
– В этом разговоре вы установили тип женщины, которая должна была поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с определенными физическими параметрами?
– Но...
– Да или нет? – спросил Мейсон.
– Да.
– Какие это должны были быть параметры?
– Я дала мои размеры – рост, вес, объем груди и бедер...
– Зачем?
– Я протестую против этого вопроса, как против несущественного и не связанного с делом, – заявил Гуллинг.
Судья Линдейл был явно заинтересован. Он наклонился в кресле и посмотрел на свидетельницу.
– Если я правильно понял, – сказал он, – то вы дали разрешение мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок поручили найти женщину, которая бы полностью была похожа на вас, взяла бы ваше имя и стала бы жить в вашей квартире?
– Это не в этом разговоре, Ваша Честь, – возразил Гуллинг, – это произошло в результате многих разговоров.
– Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, – сказал судья Линдейл. Он был рассержен.
– Так, в общем-то выглядела наша договоренность, – призналась Хелен Ридли.
– А защита задала вопрос, почему такая договоренность была достигнута?
– Да, Ваша Честь, – поддакнул Мейсон.
– Именно против этого я и протестую, Ваша Честь, – сказал Гуллинг. Потому что эта договоренность была заключена раньше и не имела ничего общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование квартирой. Позволю себе заметить, Ваша Честь, что защите удалось вести обсуждение этих аспектов в предварительное слушание только благодаря формальному соблюдению процесса. Мне кажется, что не стоит заниматься этим больше.
– Да, – сказал судья Линдейл. – Я считаю, что обвинитель прав... с формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартиру была подставлена другая женщина вместо свидетельницы.
– Она не была подставлена, Ваша Честь, – сказал Гуллинг.
– В таком случае, что же это было? – спросил судья.
– Это была только сдача квартиры.
– Ну, ну, – буркнул Линдейл. – И притом женщине, которая выглядела совершенно так же, как свидетельница и вдобавок приняла имя свидетельницы?
– Да, Ваша Честь.
– Если это не является подставкой, то что такое подставка по вашему мнению? – спросил судья. – Однако, Суд ограничит вопросы защиты только темами, содержащимися в вопросах обвинителя. Прошу продолжать, мистер Мейсон.
– Вы заявили, – сказал Мейсон, – что не видели Роберта Доувера Хайнса в день убийства.
– Да.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Где вы были в половине первого в этот день?
– Я... была на обеде.
– Одна?
– Протестую. Вопрос несуществен и не связан с делом, – вмешался Гуллинг.
– Ну что ж, – вздохнул судья. – В принципе, мы могли бы принять этот протест. Разве что свидетельница была на обеде с Хайнсом. Я думаю, что вы не предполагаете этого, мистер Мейсон?
– Нет, Ваша Честь. Я хочу только проверить, что делала свидетельница от обеда до момента совершения преступления. Думаю, что это довольно ограниченный диапазон вопросов.
– В какое время совершено убийство? – спросил судья Линдейл.
– В промежутке от без пяти час до двух пятнадцати, – ответил Гарри Гуллинг.
– Очень хорошо, – сказал судья. – Это всего двадцать минут. Думаю, что можно спросить об этом свидетельницу, учитывая ее заявление о том, что она не видела Хайнса в течение всего дня.
– Вы закончили обед около половины второго? – спросил Мейсон.
– Да, сэр.
– И куда вы пошли?
Она беспомощно посмотрела на Гуллинга.
– Несущественно и не связано с делом, – механически сказал Гуллинг. Неправильный способ постановки вопроса свидетелю.
– Протест отклоняется.
– Я... пошла в один ресторан.
– Вы уже пообедали, – заметил Мейсон. – Вы пошли в этот ресторан чтобы с кем-нибудь встретиться?
– Да.
– И этим человеком был Роберт Хайнс?
– Да.
– Вы с ним виделись?
– Нет.
– Вы разговаривали с ним по телефону?
– Я разговаривала с ним в тот день, но раньше.
– Следовательно, после половины второго вы не разговаривали с ним по телефону?
– Нет.
