— Нехорошие предчувствия.
— Предчувствия — это что, — пробормотал Жмых. — Предчувствия — вздор. Стало быть, тебя нет в полицейских сводках?
— Нет.
— Значит, ты будешь заложником!
Глеб радостно улыбнулся, а Лукас вздрогнул.
— Не понял?
— Что тут понимать? Я скажу полицейским, что у меня на борту заложник. Пойманный на космодроме лемуриец. А ты изображай ужас и панику.
— Зачем?
— Чтобы они приняли тебя за заложника. Тоже мне, умного из себя изображаешь! Тактика старая, как цивилизованный мир, — выдавать сообщника за заложника. Но, поскольку тебя нет в сводках и как мой подельник ты нигде не проходишь, может сработать!
— Я уже боюсь, — шмыгнув носом, признался лемуриец. Изображать страх у него выходило очень натурально.
— А я достану свой верный «глюк» — иначе кто поверит, что я справился с лемурийцем голыми руками, — и свяжусь с кораблем полицейских или военных. Кого там припрягли к погоне за нами?
— Связывайся, — предложил лемуриец, намереваясь подняться из кресла пилота.
— Нет уж, — остановил его Глеб. — Я не только захватил тебя, но и заставляю вести корабль. Так что и за связь будешь отвечать ты. Тем более я все равно в приборах не разбираюсь. А ты не забывай прикидываться испуганным.
Лукас быстро пробежал пальцами по клавишам, активировал блок связи — и уже через десять секунд над койкой в противоположном конце рубки повисла словно бы отсеченная от тела голова полицейского с полковничьими погонами. Полицейский был белым мужчиной, коротко стриженным, седым, с прямым носом и выпяченным вперед волевым подбородком.
— Ого-го! — присвистнул Жмых. — Сам комендант Орлов? Быстро же вы собрались в погоню!
— Было бы счастье — гоняться за такими, как ты, — выдохнул начальник полиции, или, по местному определению, комендант Мамбасу. — Сообщение о твоих проделках застало меня на подлете к планете. Так что тебе просто не повезло, парень, что я взял на себя командование операцией. Теперь тебе точно коней. Кто это с тобой?
Лукас, не забывая об обязанности бояться, тихо пискнул, бросив два косых взгляда на полковника и на Глеба.
— Паренек, которого я поймал в космопорте, — нагло заявил Глеб. — Оказался мастером на все руки, к счастью. Сейчас ведет для меня корабль. И, смотри, комендант, — если что не так, я мигом продырявлю ему башку! Не побоюсь, что останусь без пилота! Тут еще куча андроидов — так что справлюсь!
Жмых приставил «глюк» к виску Лукаса и гадко осклабился. Лемуриец задрожал всем телом. Со стороны картина выглядела просто ужасно.
— Не бойся, парень, это не мокрушник, — задумчиво проговорил Орлов. — Он тебя не застрелит.
— Застрелит, застрелит, — пискнул Лукас. — А я с Лемурии.
— Да уж вижу…
— Меня там все любят. Надо же мне было появиться у вас в Мамбасу! Теперь мне не уйти с этого корабля живым!
— Ты понимаешь, негодяй, чем тебе светит захват корабля и заложника? — поинтересовался комендант, обращаясь к коску. — Пятьдесят лет на астероидах, не меньше! Это настоящее пиратство!
Жмых едва не крякнул, но усилием воли сдержался и проворчал:
— Сначала поймай меня, комендант, а потом предъявы кидай! Имей в виду — мы сейчас пойдем на таран этого вашего силового поля. И, если лопнем, как гнилые груши, гибель этого паренька будет на твоей совести! И гибель семи андроидов, каждый из которых стоит тридцать тысяч! Про корыто я уже молчу — оно, наверное, застраховано.
— Подожди две минуты. Мне надо подумать, — попросил полицейский.
— Нет! Сейчас же иду на таран! — нагло заявил Жмых.
— Подожди! Если мы не договоримся, я уберу силовое поле, и вы полетите дальше! Мне трупы не нужны!
— А еще он выбросил в космос одиннадцать андроидов, — наябедничал на Глеба лемуриец. — И меня обещал выбросить.
— Еще лет десять на астероиде, — задумчиво проговорил полковник. — Да, Жмых, попал ты в историю.
— Узнали, кто я, комендант? — заинтересовался Глеб. — И дело мое уже нашли? Вас-то все знают. Вы — светоч закона на Дроэдеме!
— Конечно. Дело твое нашли. Посиди две минуты. Мы или отпустим тебя, или… Одним словом, подожди, через две минуты мы сделаем тебе хорошее предложение.
— Жду, — кивнул Глеб. — Подозреваю только, что вы хотите меня кинуть. Обмануть, я имею в виду.
Полковник улыбнулся, но ничего не сказал. Миг — и проекция его головы исчезла из рубки. И ты выключай связь, кошачий! — обратился к лемурийцу Жмых. Лукас оскалил было зубы, но потом сообразил, что страшным для лемурийцев ругательством его обозвали для достоверности, и выключил передатчик.
— Боюсь, они хотят нас обмануть, — как ни в чем не бывало, заявил Глеб. — А ты что думаешь?
— Не знаю. Я хорошо играл испуганного парня с задворок Галактики?
— Да, замечательно. На артиста не учился? При всех твоих талантах.
— Нет, но посещал драмкружок.
— Заметно. Хоть что-то из твоих высоких дарований пошло нам на пользу. Ну, давай, бойся опять! Пора включать связь!
Лемуриец нажал на сенсоры. Голова полковника вновь повисла над койкой.
— Итак, Глеб Жмых, мы узнали о тебе еще кое-что новое, — с ходу заявил комендант. — Например, то что днем ты ограбил Мамба-банк, три раза выстрелил в охранников и кассиршу из газового пистолета «глюк» Забрал двадцать тысяч рублей, подрался с полицейским на улице Зеленой Обезьяны. Потом навел панику в госпитале и выстрелил из газового пистолета в доктора Кротова. За захват госпиталя и причинена вреда здоровью доктора тебе светит еще лет двадцать Счастье, что там никого не убили. Итого — восемьдесят лет, Жмых. Ты уверен, что выйдешь на свободу хоть когда-нибудь?
— Уж тебя я точно переживу, — сплюнул на по. Глеб.
— А я предлагаю — мы судим тебя только за ограбление банка. Получаешь свои семь лет, примерно тянешь их на астероиде — и выходишь на волю еще молодым. Начинаешь жить как человек. Только для это го тебе нужно отпустить парня на свободу. И сдаться нам.
— Гарантии?
— Мое слово.
Жмых задумался. Семь лет — не восемьдесят. Но все равно очень долго. Да еще на гнусном астероиде где кормят питательными наборами А-7.
— А если я не выполню ваши условия? Полковник фыркнул.
— Я знал, что ты спросишь об этом. Значит, сдаваться ты не хочешь. Бывает, Жмых, бывает. Позволь мне кое-что сказать твоему пленнику.
— Ну, говори, — не стал возражать коск.
— Как тебя зовут, парень? — участливо спроси. Орлов. Правда, имелись в его голосе явные похоронные нотки.
— Лукас, — без энтузиазма ответил лемуриец.
— Пистолет этого коска разряжен, — дьявольски улыбаясь, заявил полковник. — Ты можешь делать
