интересам. Когда ты думаешь о санитарной службе, что прежде всего приходит тебе на ум?
— Отбросы!
Инспектор вздохнул.
— Обычная реакция, хотя от тебя я мог бы ожидать и большего. Отбросы — это только один из элементов, которыми приходится заниматься нашему отделу сбора, в дополнение к мусору, бытовым стокам и макулатуре. А есть и другие отделы: поддержание чистоты общественных помещений, ремонт водопровода и канализации, научные исследования, переработка фекалий…
— Ой, по-моему, это самое интересное! Ведь до того, как меня насильно забрали в армию, я учился на заочных курсах техников по производству удобрений.
— Да это же просто замечательно! Ты должен рассказать мне обо всем в деталях, но сначала давай сядем и устроимся поудобнее. — Инспектор подтолкнул Билла к глубокому мягкому креслу, а затем, повернувшись к торговому автомату, достал из него два пластиковых цилиндрических пакета.
— Попробуй-ка этот охлажденный алко-хук…
— Да о чем рассказывать-то! Курсы я не кончил, и, видимо, так и не сбудется мечта всей моей жизни — заниматься удобрениями. Разве что в вашем отделе переработки фекалий…
— Очень сожалею, весьма прискорбно, это дело, безусловно, тебе подошло бы, но, видишь ли, если и есть хоть один процесс, который не причиняет нам никаких хлопот, так это переработка фекалий, ибо она полностью автоматизирована. Фекалии — наша гордость, так как на Гелиоре с населением свыше ста пятидесяти миллиардов человек…
— Ого!
— Ты прав, и я понимаю причину твоего восторга… Это действительно уйма фекалий, и я надеюсь, что когда-нибудь буду иметь удовольствие показать тебе наш завод. Однако там, где есть фекалии, должна быть и пища, а поскольку Гелиор импортирует все свое продовольствие, то нам приходится поддерживать замкнутый безотходный производственный цикл, который представляет собой воплощенную мечту любого инженера-ассенизатора.
Звездолеты с аграрных планет доставляют сюда продовольствие, поступающее в распоряжение населения, а затем в действие вступает то, что можно назвать главным конвейером: мы получаем жижу, перерабатываем ее с помощью фильтров, химикатов, анаэробных бактерий и тому подобного… Но я, кажется, утомил тебя?
— Нет, нет, пожалуйста, продолжайте, — взмолился Билл, улыбаясь и смахивая непрошеную слезу костяшками пальцев. — Просто я сейчас счастлив, мне ведь так давно не приходилось участвовать в интеллигентном разговоре…
— Могу себе представить — военная служба отупляет… — Инспектор панибратски похлопал Билла по плечу. — Забудь о прошлом, теперь ты среди друзей. Так о чем бишь я? Ах да, бактерии, затем сушка, прессование… Мы выпускаем лучшие во всей цивилизованной Галактике брикеты концентрированных фекалий, и я готов поспорить с любым, кто…
— Я совершенно уверен в этом! — горячо поддержал его Билл.
— Автоматические транспортеры и лифты доставляют эти брикеты в космопорты, где их загружают в звездолеты, как только трюмы освобождаются от продовольствия. Полная загрузка за полную загрузку — вот наш девиз. И я слыхал, что на некоторых планетах с бедными почвами жители кричат от радости, когда звездолеты идут на посадку. Да, жаловаться на качество переработки фекалий не приходится, но зато в других отделах проблем полным-полно. — Инспектор осушил свой пакет и нахмурился; все его оживление исчезло так же быстро, как выпивка — Ни в коем случае! — рявкнул он, когда Билл, прикончив свой напиток, стал заталкивать пластиковый пакет в стенное отверстие мусоропровода. — Я не хотел тебя обидеть, — тут же извинился инспектор, — но это одна из наших основных проблем. Я говорю, разумеется, о мусоре. Задумывался ли ты когда-нибудь о том, сколько газет выкидывают ежедневно сто пятьдесят миллиардов человек? Сколько пластмассовых стаканчиков? Пластиковых подносов? Наш исследовательский отдел трудится над этим денно и нощно, но мы все равно не поспеваем.
Просто кошмар какой-то! Пакет алко-хука — одно из наших изобретений, но это ведь только капля в море.
Когда последняя влага испарилась из пакета, он вдруг противно задергался, и Билл в ужасе уронил его на пол, где тот продолжал шевелиться и изменять форму, съеживаясь и усыхая прямо на глазах.
— За это нам следует благодарить математиков, — продолжал инспектор.
— Для тополога что музыкальная пластинка, что пакет с выпивкой, что чайная чашка — все едино: твердое тело с дыркой в середине, а потому одно может быть без труда трансформировано в другое. Мы изготовили эти пакеты из пластика, сохраняющего память о первоначальной форме, к которой он и возвращается после высыхания. Взгляни-ка на него!
Пакет перестал дергаться и спокойно лежал на полу — плоский, покрытый мелкими и частыми бороздками диск с дырочкой в центре. Инспектор Джейс поднял его, оторвал этикетку «Алко-хук», и Билл увидел под ней другую «Любовь на орбите, бинг-банг-бонг! В исполнении знаменитой Прямокры- лочки».
— Изобретательно, не правда ли? Пакет превращается в пластинку с записью одного из самых пошлых шлягеров, к которому ни один настоящий любитель алко-хука не останется равнодушным. Диск забирают с собой, его берегут, а не выбрасывают в мусоропровод, тем самым избавляя нас от лишних хлопот. — Джейс взял обе руки Билла в свои и пристально посмотрел на него увлажнившимися глазами. — Обещай, что ты займешься этими исследованиями, Билл. Нам так недостает умелых и знающих людей, людей, способных проникнуть в самую суть наших проблем! Хоть ты и не закончил своего курса по удобрениям, ты будешь для нас настоящим подспорьем — нам необходимы свежие мозги, свежие люди. Новая метла хорошо метет, не правда ли, Билл?
— Ладно! — решительно сказал Билл. — Исследования в области мусора крепкий орешек, настоящая мужская работа.
— Билл, она твоя! И вдобавок — кабинет, паек, форменная одежда и весьма приличная зарплата, а уж мусора и макулатуры столько, сколько душа пожелает. Ты не пожалеешь об этом…
Пронзительный вой сирены прервал инспектора на полуслове. В комнату вбежал какой-то возбужденный потный человек.
— Инспектор, все пошло к чертям! Операция «Летающая тарелка» провалилась! Только что к нам ворвалась банда астрономов… Сейчас они лупят наших ученых! Катаются по полу, точно дикие звери!
Не успел посыльный договорить, как инспектор выскочил за дверь. Билл помчался следом и с разгона прыгнул в мусорную шахту. Транспортер двигался недостаточно быстро для инспектора, который скакал, как заяц, с одной секции на другую; Билл неотступно следовал за ним по пятам. Наконец они оказались в лаборатории, загроможденной сложным электронным оборудованием, среди которого катался запутанный клубок драчунов, яростно лупивших и пинавших друг друга.
— Прекратить! Немедленно прекратить! — кричал инспектор, но его никто не слушал.
— Давайте-ка я попробую, — сказал Билл. — Не зря же нас гоняли в учебке! Которые тут наши эм-мэны?
— В коричневой форме…
— Все ясно!
Билл, мурлыкая какой-то мотивчик, ввинтился в ревущую толпу и пинками, ударами по почкам, а то и приемом карате, от которого у противника перехватывало дыхание, довольно быстро восстановил порядок.
Никто из сражавшихся интеллектуалов не мог похвастаться физической подготовкой, и Билл прошел сквозь них, как слабительное сквозь желудок, после чего стал вылавливать из общей кучи тела своих новых соратников.
— В чем дело, Басуреро? — спросил инспектор Джейс.
— Они, сэр, они вломились сюда с воплями, требуя немедленно прекратить операцию «Летающая тарелка», и это как раз тогда, когда нам наконец удалось ускорить процесс ликвидации чуть не в два раза…
