— Босс, пусть Крейн расскажет нам то, чего мы не знаем, — вмешался Данжело прежде, чем я открыл рот.
Мадонна сделал останавливающий жест рукой.
— Крейн, — сказал он, — не называя имен и фамилий, условимся высказываться по существу дела, поскольку другого такого момента может и не представиться. Как говорится, все под Богом ходим! Это не угроза, а констатация.
— Понял! — Я кивнул. — Жаль, что не прихватил диктофон, потому что наш разговор и в самом деле уникальный, если не представится другого такого момента. Тони Сенна наверняка доложил, что во время своего визита ко мне нынче утром он не обнаружил ничего из того, что искал. Я бы хотел внести ясность вот по какому поводу. Если бы Джоанна Фаррелл и я... обчистили сейф Айелло, то уж точно сидели бы сейчас в самолете и не разгуливали по городу. Словом, она ко всей этой истории не имеет никакого отношения, о себе я могу сказать то же самое. И хочу попытаться доказать это.
Мадонна окинул меня внимательным взглядом. Пит Данжело хмыкнул, подошел поближе и, глядя на меня в упор, сказал с расстановкой:
— Крейн, полагаете, ваше предложение — тяжелая артиллерия? — Он покачал головой. — Считайте, это просто холостой выстрел. Если вы приехали с намерением разжалобить мистера Мадонну, тогда не взыщите — у нас есть что заявить в ответ.
Мадонна опять сделал останавливающий жест рукой.
— Пит, выйди на пару минут, — сказал он после паузы и улыбнулся.
Данжело в ответ не улыбнулся. Сжав губы, он повернулся и, не сказав ни слова, покинул патио. Мадонна нахмурился и какое-то время смотрел не мигая на бирюзовую воду в бассейне. Я сразу понял, в чем тут дело. Пит Данжело допустил оплошность, поступил не по понятиям, поскольку постороннему не положено знать о том, что в организации «Коза ностра» возможны несовпадения во мнениях. Подобная подача нежелательной информации любому не состоящему в организации чревата — ибо на разногласиях можно сыграть, сталкивая мафиози лбами.
У меня за спиной с легким стуком сомкнулись стеклянные створки дверей. Я был уверен, что хотя бы один из армии телохранителей не спускает с меня глаз, но оглядываться либо озираться не входило в мои планы — пусть знают: я их не боюсь и ни о чем не попрошу. Могу предложить свою помощь, но не ради себя. Возвращая Мадонну к цели своего визита, я сказал:
— Хочу повторить, мы тут ни при чем. А если вы все-таки склонны направить ваши усилия и возможности на Джоанну Фаррелл и Саймона Крейна, тогда пропажу точно назад не получите.
— В таком случае уточните: что предлагаете вы и каких действий ждете от меня? — спросил Мадонна с улыбкой и почти дружеским расположением.
— Пожалуйста, отведите подозрения от секретарши покойного, — не мешкая сказал я. — Джоанна Фаррелл смертельно напугана, последнюю пару часов она просто не живет...
Сцепив пальцы рук в замок, Мадонна вскинул голову и, глядя мне прямо в глаза, произнес:
— Исключительно с целью уладить дело обсуждением доводов каждой стороны, а не нападками друг на друга давайте рассмотрим предположение, основанное, говоря языком юристов, на гипотезе. Допустим, я лично заинтересован в возврате кое-каких вещей, пропавших у кого-то из сейфа. Допустим, убийство этого «кого-то» уже вызвало появление сенсационных материалов в средствах массовой информации, что далеко не окончательная акция, так как общественное мнение требует подробностей, и мне это все очень не нравится, потому что мои недоброжелатели, а они есть у каждого, сломя голову кинулись выяснять, откуда родом покойный, где он работал до того, как появился здесь, не остались ли в тех краях у него враги и так далее и тому подобное. Мне все эти злостные слухи ни к чему. Это понятно?
— Разумеется...
— Очень хорошо! Стало быть, можем продолжать разговор в спокойных, доброжелательных тонах, как принято во всем цивилизованном мире. Таким образом, если вы возвращаете спустя двадцать четыре часа после завершения вашего визита ко мне все, что пропало из сейфа, либо представляете веские доказательства невиновности миссис Фаррелл, тогда, уверяю вас, я в тот же миг с огромным удовольствием забуду все, о чем мы тут с вами беседовали.
Он улыбнулся, полагая, должно быть, что я тоже в состоянии улыбаться. А я уже закипал. Ничего себе!
Мадонна взглянул на часы:
— Время близится к полудню. Даю вам фору. Завтра ровно в полдень — крайний срок.
— А если мне не удастся предъявить доказательства?
Мадонна пожал плечами, дернул себя за мочку уха и произнес с укоризной в голосе:
— Крейн, надеюсь на ваше богатое воображение. Во всяком случае, я никогда ни у кого не отнимаю пищу для размышлений. Это не мой стиль. К сказанному могу добавить вот что: среди моих друзей отыщутся желающие, которые, начихав на все моральные запреты, найдут ответы на интересующие меня вопросы.
— Я тоже хотел бы кое-что добавить. К примеру, ваши друзья, все вместе взятые, не в состоянии заставить заговорить камни. Она ничего не знает, я тоже не располагаю интересующей вас информацией.
— Стало быть, вам ничего другого не остается, как только убедить меня, что это так и есть!
— У меня вопрос. Среди ваших друзей много ли найдется желающих заявить во всеуслышание, где они находились минувшей ночью в промежутке от двух до пяти?
— Сразу видно, что вы не женаты, — сказал Мадонна и снова улыбнулся. — Тут вот какое дело! Допустим, кто-то из моих друзей примется из вас и из вашей приятельницы выбивать информацию... — Мадонна покачал головой. — Конечно же он не оставит вас в живых, дабы вы потом не посадили его на скамью подсудимых за недозволенные методы и приемы. Думаю, вам это понятно.
— Понятно, — кивнул я. — Но поскольку дело уже приняло огласку, у вас не найдется достаточно доказательств, чтобы аргументированно опровергнуть обвинение в причастности к нашему исчезновению, которое будет выдвинуто против вас. Возможно, дело до тюрьмы не дойдет, но отвечать вам как главе организации все-таки придется.
— Ошибаетесь, Крейн. Будь вы и она членами нашей организации, тогда другое дело. А так никто и пальцем не пошевельнет, чтобы выяснить, куда вы с вашей дамочкой подевались. Все гораздо серьезней, чем вы думаете!
Я перевел дыхание.
— Да уж наверное, всего сутки на поиски — это и впрямь серьезно. Понимаю еще, пара недель...
— Чтобы за это время все уладить и удрать?
— Не возразишь! Вы в своем деле дока. А мы...
— А вы первые в списке подозреваемых. Что касается содержимого сейфа, ваша знакомая — лицо весьма заинтересованное. Мне об этом известно. Кроме того, она одна из четверки, у кого ключи от дома и от сигнализации.
— Кто эти четверо?
— Я, экономка, секретарша покойного и он сам. Система сигнализации в доме Айелло замыкается на пульте в моем доме, где вы сейчас находитесь. Тот, кто побывал у Айелло прошлой ночью, имел полный набор ключей. У меня здесь все было тихо и спокойно, там, как выяснилось, провода тоже не перерезаны. На покойном оказались домашние туфли. Он был без носков. Это на него не похоже. Стало быть, он спал, когда...
— Стало быть, он впустил в дом кого-то, кого знал, — заметил я. — Просыпается, идет к двери, видит, к нему с визитом хороший знакомый, отключает сигнализацию и распахивает дверь...
Мадонна покачал головой:
— Исключено! Он почти никому не доверял, а уж пустить ночью кого-то в дом... Таких единицы. И чтобы без проверки?!
Я хотел было возразить, но в этот момент зазвонил телефон. Мадонна поднял трубку. Заулыбался. Закончив разговор, посмотрел на меня и сказал:
— Комната номер 72, мотель «Игзекьютив-Лодж»... Вопросы будут?
