— Они, конечно, могут ошибаться, но почти всегда знают, кто способен их защитить. — Ульменета смотрела на девочку с нежностью. Сердечко у нее слабое, и в обычных обстоятельствах она вряд ли дожила бы до взрослых лет.
Ульменета положила руку на голову Суфии и открыла путь силе, которую ей дал Калижкан. «Сила живет в каждом из нас, — говорил он. — Чиадзе называют ее „цзи“. Она невидима, но мощь ее огромна. Она поддерживает в нас жизнь и здоровье, восстанавливает поврежденные ткани».
«Почему же тебе она не помогла?» — спросила его Ульменета.
«Человек не создан для бессмертия, Ульменета. Рак развивался во мне слишком быстро. И все же цзи может оказать целителю неоценимую помощь».
Теперь Ульменета направляла поток своей цзи, переливая ее в ребенка.
— Какая у тебя рука горячая, — сказала Суфия. — Мне приятно.
Почувствовав, что детское сердечко окрепло, Ульменета расслабилась. Оно еще не до конца вылечилось, но будет здоровым.
— Ты мне больше нравилась, когда мяса было много, — сказал Зубр, — но ты здорово помолодела, конечно.
Ульменета пресекла его речь выразительным взглядом.
— Я же сказала: довольно дурить.
— А не попросишь, так и не получишь, — с ухмылкой отшутился он.
Впереди показался Ногуста — он шагом ехал навстречу им, и Ульменета почувствовала его тревогу. Черный не склонен поддаваться отчаянию и мрачным мыслям, но сейчас пал духом. Дагориан, Кебра и Коналин поскакали к нему, Зубр натянул вожжи, и Ногуста быстро рассказал об убитых людях и звере, который гнался за ним.
— Ты хоть разглядел его? — спросил Зубр.
— Нет. Замешкайся я хоть на мгновение, мне пришел бы конец, как тем двум влюбленным.
— Ты уверен, что это не медведь?
— Если так, то это отец всех медведей. Но я думаю, что это существо не из нашего мира. Я не видал еще зверя, способного разорвать взрослого человека пополам одним ударом, и не слыхивал о таком.
— Что же нам делать тогда? — спросил Дагориан. — Искать другую дорогу?
— Не знаю, — с тяжким вздохом сказал Ногуста. — На карте других дорог не отмечено, а если они и есть, их могут стеречь такие же звери — ведь этот, полагаю, послан сюда не случайно. И наконец, наших сил недостаточно, чтобы дать бой преследующим нас воинам, которые, должно быть, уже близко.
— Весело, нечего сказать, — пробурчал Зубр. — При таком везении нам только чумы не хватает.
— Да-а, — протянул Кебра. — Назад ходу нет, вперед тоже, а если мы останемся на месте, нас убьют креакины. Я в кои-то веки согласен с Зубром: удача, похоже, отвернулась от нас.
— Однако мы пока живы, — возразил Ногуста, — а выбор всегда есть. Вопрос в том, который выбор дает нам больше надежды.
— Назад возвращаться нельзя — стало быть, придется сразиться со зверем, — сказала Ульменета.
— Это каким же манером? — осведомился Зубр.
— С помощью магии и копий.
— По части магии у меня возражений нет, — сказал Зубр.
— Что вы имеете в виду, госпожа? — спросил Кебра.
— С объяснениями придется повременить. Четверо креакинов могут быть здесь уже через пару часов. Ступайте обратно в лес и вырубите там три древка для копий, длинные и крепкие.
Кебра поскакал к лесу, Дагориан за ним, но Ногуста задержался.
— Езжай к каньону, только с дороги не сворачивай, —велела Ульменета Зубру. Тот взглянул на Ногусту, ища подтверждения. Чернокожий кивнул и тоже направился к лесу.
— Если ты можешь убить зверя магией, зачем нам копья? — спросил Зубр.
— Убить его я не могу. Могу только скрыть от него наш запах и сделать нас почти невидимыми.
— Почти?
— Если зверь близко, он увидит, как вокруг нас колеблется воздух — знаешь, как бывает в жаркие дни.
— Я не хочу, чтобы зверь нас увидел, — захныкала Суфия.
Зубр посадил ее себе на плечо и сказал:
— Никакой зверь тебя не тронет, пока старый Зубр тут. Я ему сам голову откушу.
— У тебя даже зубов спереди нет, — усомнилась малышка.
— Зато десны крепкие, — хмыкнул он.
Мужчины вырубили себе копья восьмифутовой длины, крепкие, но громоздкие. Ногуста и Кебра привязали к своим древкам ножи, а середину Ногуста обмотал бечевкой, чтобы удобнее было держать. Копье Дагориана представляло собой просто заостренный кол. Ногуста с Кеброй ехали по горной дороге перед повозкой, уперев нижние концы копий в стремена. Разговаривали путники мало. Коналин сидел в повозке с Аксианой, Фарис и Суфией, привязав своего коня сзади.
— Я бы тоже мог сделать себе копье, — посетовал он.
— Ты еще недостаточно хорошо ездишь верхом, — сказал ему Зубр. — Когда лошадь пугается, справиться с ней не так-то легко, а тут еще и копье держать надо.
Коналина это не убедило, но он промолчал.
Когда они спустились вниз, дневной свет стал убывать. Ногуста вернулся к повозке, чтобы спросить Ульменету, когда она намерена прибегнуть к чарам, но она сделала ему знак молчать и сама спросила:
— Что ты чувствуешь?
— Что чувствую? Да ничего особенного.
— Грудь не печет? Странно.
На миг он подумал, что она свихнулась, но тут же ощутил, как нагрелся талисман на груди. Ульменета притронулась к губам, затем к уху, и Ногуста понял ее: за ними следят, к ним прислушиваются.
— Да, теперь припекло, — сказал он. — Простуда, наверное.
— Простуда? — начал Зубр. — Какого…
— Молчи, — приказала Ульменета, сильно ущипнув егоза руку.
Зубр, вероятно, не послушался бы ее, но тут лошадь Кебры взвилась на дыбы, чуть не сбросив всадника. Кебра выронил копье и ухватился за седло, а конь попятился.
Впереди на дороге возникла светящаяся фигура около семи футов ростом. Черные крылья, раскинутые у нее за плечами, колыхались на ветру, как плащ. Лицо с широким лбом и узким подбородком напоминало черный перевернутый треугольник с белой прорезью рта, огромные раскосые глаза пылали, как угли.
— Это только образ, — шепнула Ульменета, но Ногуста, не слушая ее, уже метнул нож. Клинок прошел сквозь видение и упал на дорогу.
— Ты не можешь причинить мне вред, человек. — Демон поднялся в воздух на своих черных крыльях и подлетел к повозке. Он смотрел на ребенка, которого держала Аксиана. Суфия с криком забилась под одеяла, лошади забеспокоились. — Вам нет необходимости умирать всем, — сказал демон. — Чего вы этим добьетесь? Разве вы способны остановить меня? Нет. К чему же тогда пытаться? Позади у вас, совсем близко, мои креакины, впереди — гогарен. Рассказать вам, что это за существо, или вы знаете о нем из сказок?
— Шестиногий зверь, — сказал Ногуста. — Весит втрое больше тяжелого коня.
— Скорее впятеро. — Видение, мерцая глазами, приблизилось к Ногусте. — Да, ты похож па него, — сказал демон, и Ногуста услышал ненависть в его голосе. — Последний из его помета. Но вернемся к гогарену. Он не похож на ваших земных животных. Вечно голодный, он пожирает все, что живет и дышит. Никто не может приблизиться к нему, ибо он излучает ужас. Сильные мужчины при виде его падают на
