Он не привык, чтобы даже другое доверенное лицо оспаривало его решения, но вождь восстания не думал освобождать дорогу.
Как это ни странно, но Иблис гораздо больше верил в силу убеждения, чем в силу оружия.
— Эта женщина очень важна для продолжения революции. Подумайте о той боли, какую ей пришлось пережить. Вы и я — не враги. Мы должны объединиться, чтобы сбросить…
Голос Иблиса звучал так, словно он произносил речь перед толпой. Вориан вытащил из-за пояса нож и угрожающе поднял его.
— Раньше я мог стать вашим врагом, но теперь я вам не враг. Меня зовут Вориан Атрейдес.
Иблис недоверчиво взглянул на незнакомца.
— Атрейдес? Сын Агамемнона?
Лицо Вориана исказилось, но клинок в руке не дрогнул.
— Мне всю жизнь предстоит нести бремя этого имени. Для того чтобы искупить этот грех, мне надо увезти Серену в безопасное место. Скоро Омниус вызовет сюда подкрепление, и оно прибудет, даже если ему придется лететь с других планет Синхронизированного Мира. Не впадайте в эйфорию по поводу мимолетного успеха. Вы не представляете себе, на что способны мыслящие машины. Ваш бунт на Земле обречен на поражение.
Иблис, горячась и спеша, начал объяснять, что он задумал, как он желал, чтобы Серена одним своим присутствием вдохновляла революцию, которая, в конце концов, все равно сокрушит Омниуса.
— Вы можете сделать наше движение много сильнее. Серена Батлер и ее убитый ребенок будут побуждать остальных. Подумайте о том, чего мы сможем достичь.
В любое другое время Серена вняла бы такому страстному призыву и отдала бы все силы за освобождение страдающих людей. Это было частью ее характера, частью ее личности. Но убийство невинного Маниона погасило пламя страсти и чувство справедливости, убило не только ребенка Серены, но и часть ее души.
— Ваше дело правое, Иблис, — заговорила Серена, — но я изнемогла от всего того ужаса, который мне пришлось пережить. Вориан взялся отвезти меня на Салусу. Я должна увидеть своего отца и рассказать Ксавьеру, что произошло с его сыном.
Иблис взглянул в глаза Серены, и между ними словно пробежал электрический ток. Он ни за что не хотел лишаться Серены, она была необходима ему и его делу. Мысли его путались, надо было немедленно найти выход. В течение многих месяцев он готовил эту революцию, создал секретную организацию, но теперь он чувствовал, что не сможет добиться окончательного успеха без этой замечательной молодой женщины и всего, что она собой представляла. Он не сможет добиться от народа чувства необходимого религиозного возбуждения.
Темные глаза Иблиса вспыхнули. Он понял, как использовать изменившуюся ситуацию.
— Салуса, планета Лиги? Скажите мне, Атрейдес, как вы собираетесь покинуть Землю?
— Думаю, у меня есть способ это сделать. Я найду свой корабль «Дрим Вояджер». Но медлить уже нельзя.
Иблис в мгновение ока понял, что ему надо делать. Он осознал, что революцию придется вести долго, ее надо закончить на Земле и вне ее. Но тогда лучше руководить ею из другого места. Тогда он сможет следить, чтобы она, как пожар, перекидывалась с одной планеты на другую.
— В таком случае мы отправимся вместе. Я обращусь к представителям Лиги, попробую убедить аристократов прислать сюда необходимое подкрепление. Они должны помочь нашему делу!
В комнате рядом раздался треск ломаемой мебели, звон разбиваемого плаза и громкие торжествующие крики.
— Я провожу вас в безопасное место через толпы моих сподвижников. Они не задержат нас. — Иблис говорил очень резонно и весьма убедительно. — Вы не выйдете из этого здания без моей помощи.
Вориан посмотрел на него своими стальными серыми глазами. У него была только одна цель — увезти отсюда Серену. Он не хотел иметь ничего общего с этим смутьяном. Серена оперлась на плечо Атрейдеса. Она чувствовала прилив сил.
— Прошу вас, позвольте нам уехать. Я хочу покинуть Землю и забыть весь этот кошмар.
В дверях появились двое людей Иблиса. За ними протиснулись еще трое. Они смотрели на своего вождя, ожидая приказаний. Лидер должен был оставить вместо себя человека, который в его отсутствие продолжал бы раздувать пламя революции на Земле, пока он сам старался бы побудить к участию в ней остальное свободное человечество. Это должен быть верный и надежный человек.
Он сразу подумал о великане — посреднике и помощнике Экло — и о сети связей и сведений, которыми располагал когитор.
— Привезите ко мне Акима. Немедленно.
Оказавшись на площади перед фасадом разрушенной виллы, увидев Иблиса и обдумывая его предложение, Аким разрывался между своей человеческой наследственностью и служением когитору, которому он поклялся в верности.
— Ты не можешь и дальше сохранять нейтралитет, — заявил Иблис, — так же как и Экло. Вы оба должны помочь нам дойти в нашей борьбе до конца. Мне нужен человек, которому я мог бы доверить дело революции, а мне надо ехать в Лигу, добиваться от них помощи.
Аким был ошеломлен.
— На это могут потребоваться многие месяцы.
— Ровно столько, сколько летит корабль туда и обратно. — С этими словами Иблис доверительно положил руки на плечи рослого монаха. — Друг мой, однажды вы рассказали мне, как водили группу людей в рейды против мыслящих машин и даже сумели достичь в этом деле некоторых успехов. Помните, что сказал мне когитор — нет ничего невозможного.
Монах помолчал, собирая в кулак все свое мужество.
— Есть большая разница между руководством маленькой группой и властью над тысячами людей.
— В те дни, когда вы еще не увлекались семутой, вы не делали таких тонких различий.
— Семута не отупляет меня, она делает мой ум острее!
Иблис улыбнулся.
— Я хорошо умею подбирать людей и признаю ваши таланты. Есть и другие люди, которых я могу избрать, но только тебе, Аким, я могу полностью доверять. Кроме боевого опыта, ты обладаешь большой мудростью, которую ты почерпнул из общения с когитором. Ты — человек, который годится для такого дела, Аким.
Тот медленно и задумчиво кивнул, проникаясь важностью порученного ему дела.
— Да, Экло хотел бы, чтобы я занялся этим.
Перед отбытием Иблис привел Серену туда, где он хранил тело ее убитого сына. Он сохранял изуродованные останки маленького Маниона в одном из зданий на вилле Эразма и следил за его сохранностью даже во время самых бурных событий мятежа.
Теперь Серена стояла здесь, как статуя разгневанной богини, холодная и окаменевшая. Она протянула руку и прикоснулась к полимерной пленке, которая предохраняла от разложения восковое ангельское личико. Плотное покрытие поглотило тельце ребенка, как последствия убийства невинного младенца поглотили мыслящих машин.
— Ты законсервировал его?
— Это предохраняющий пакет, в который запечатывают тела умерших на работе рабов. — Иблис попросил женщину понять то, что он сделал. — Все должны знать, что здесь произошло, Серена. Они будут помнить твоего сына и все, что с ним связано. Мы построим в его честь величественный мемориал, сохраним его, как в мавзолее, чтобы все свободное человечество могло его видеть.
Он искоса посмотрел на Вориана Атрейдаса.
— Никогда не следует недооценивать значимости символов.
— Вы хотите построить гробницу? Иблис, тебе не кажется, что ты забегаешь вперед? — спросил Атрейдес, с трудом подавляя нетерпение. — Мятеж еще не закончился победой.
Серена взяла на руки пакет с ребенком. Он показался ей очень легким.
