* * *
Конфликт, продолжающийся слишком долго, имеет тенденцию затягиваться навечно и очень легко выходит из-под контроля.
— Спустя тысячу лет нас осталось всего пятеро.
Оставшиеся в живых титаны редко собирались вместе, особенно на Земле, где за ними постоянно и очень пристально следил Омниус. Но генерал Агамемнон пришел в такую ярость из-за поражения на Гьеди Первой и гибели своего друга и верного союзника, что перестал думать о всемирном разуме.
Сейчас у него были иные приоритеты.
— Хретгиры изобрели новое оружие, которое с успехом применили против нас со столь сокрушительными последствиями, — сказал Агамемнон.
Титаны собрались в камере текущего ремонта и профилактики, расставив емкости со своими мозгами на подставки. Суровым тоном Агамемнон приказал Аяксу, Юноне, Ксерксу и Данте отсоединиться от своих подвижных тел. Страсти могли разыграться, а индивидуальные импульсивные действия трудно контролировать, обладая мощным боевым корпусом, когда проводники нервных разрядов могли превратить любой порыв в немедленное разрушительное действие. Агамемнон доверял своему умению сдерживать гнев, но остальные титаны — особенно Аякс — сначала рушили, а уже потом начинали думать.
— Произведя тщательное расследование и анализ происшедшего, мы поняли, что убийца Барбароссы явилась с Россака и что люди дикого типа называют ее колдуньей, — заговорил Данте. — На Россаке обитает множество колдуний. Так называют женщин, обладающих чрезвычайно сильными телепатическими способностями.
— Это более чем очевидно, — промолвила Юнона, и в ее синхронизированном голосе прозвучали явные саркастические нотки.
Не обратив внимания на колкость, Данте продолжил своим рассудительным, как обычно, тоном.
— До сих пор колдуньи не использовались в наступательных операциях такого масштаба, но после успеха на Гьеди Первой не исключена возможность, что хретгиры захотят повторить и закрепить успех.
— Их атака показала, насколько мы уязвимы, — сказал Агамемнон. — Роботы взаимозаменяемы в отличие от наших органических мозгов.
Аякс пришел в такую страшную ярость, что система жизнеобеспечения едва справлялась с подачей нужного количества энергии в электропроводящую питательную жидкость. От злости титан вовсе лишился дара речи.
— Но разве колдунья не погибла сама, убив Барбароссу и дюжину неокимеков? — спросил Ксеркс. — Это было самоубийство. Вы думаете, что они захотят его повторить?
— То, что ты трус, Ксеркс, не значит, что люди дикого типа не станут жертвовать жизнью, — возразил Агамемнон. — Одна эта колдунья обошлась нам в семь неокимеков, не говоря уже о гибели Барбароссы. Это невосполнимая потеря.
Прожив тысячу лет, в течение которых пали миллиарды и миллиарды человек (многие от рук самого Агамемнона или при его попустительстве), генерал-кимек искренне поверил в то, что его самого смерть не настигнет никогда. Из всех первых титанов ближайшими его друзьями были Барбаросса, Юнона и Тлалок. Именно они вчетвером посеяли семена восстания. Остальные титаны появились позже, присоединяясь к их хунте по мере необходимости.
Несмотря на древность тех первых воспоминаний, генерал титанов до сих пор очень живо представлял себе Барбароссу в его прежнем человеческом облике. Вильгельм Йейтер был человек с тощими руками и ногами, сутулый, широкоплечий, с впалой грудью. Хотя некоторые утверждали, что на него противно смотреть, таких проницательных глаз, как у него, Агамемнону не приходилось видеть ни у кого. Кроме того, Барбаросса был непревзойденным гением программирования.
С волчьей одержимостью Йейтер принял вызов — свержение Старой Империи, он потерял покой, не спал неделями, но сумел решить неимоверно сложную задачу. Йейтер целиком посвятил себя этой задаче и до тех пор, пока не понял, как создать сложную программу, которая послужила бы целям мятежа. Внедрив человеческие амбиции и честолюбивые замыслы в машинный разум и в компьютерные сети, он заставил машины захотеть участвовать в перевороте.
Правда, позже Омниус сумел развить дальше эту машинную амбициозность.
Обладая редким даром предвидения, Йейтер включил в программу страховку — введя запрет на причинение вреда кому-либо из титанов. Агамемнон и его друзья оставались до сих пор живы только благодаря Вильгельму Йейтеру — Барбароссе.
И вот теперь колдуньи убили его. Эта мысль пульсировала в мозгу, не давая улечься праведному гневу.
— Мы не можем оставить это преступление безнаказанным, — заговорил Аякс. — Нам надо отправиться на Россак, убить там всех женщин, а планету превратить в обугленный шар.
— Дорогой Аякс, — нежным голосом заговорила Юнона, — надо ли мне напоминать тебе, что одна такая колдунья убила Барбароссу и семерых неокимеков в придачу?
— Вот как? — Голос Аякса загремел от едва сдерживаемой гордости. — Я сам, своими руками истребил весь род людской, всю эту человеческую плесень на Валгисе. Вместе мы сумеем справиться с несколькими колдуньями.
Агамемнон резко перебил Аякса:
— Повстанцы Валгиса были сломлены до того, как ты начал их убивать, Аякс. Колдуньи — это совсем другое дело.
Тягучим, скучным голосом заговорил Данте:
— Омниус никогда не санкционирует полномасштабное нападение. Слишком велики будут расходы. Я уже провел предварительный анализ и сделал кое-какие расчеты.
— Тем не менее, — сказал Агамемнон, — было бы величайшей тактической ошибкой позволить этому поражению остаться без последствий.
После нескольких секунд томительного молчания слово взял Ксеркс.
— Так как нас, титанов, осталось всего пятеро, мы ни за что не должны действовать вместе. Подумайте, насколько велик будет риск.
— Но если мы все вместе полетим на Россак и уничтожим колдуний, то опасность будет устранена, — возразил Аякс.
Юнона презрительно фыркнула, потом заговорила:
— Я вижу, Аякс, на подставке твои мозги, но не вижу, чтобы ты ими пользовался. Может быть, тебе стоит сменить в емкости электрожидкость? Колдуньи доказали, что могут истреблять нас, а ты собираешься бросить против них кимеков, подвергнув их величайшей опасности? Это все равно что овцам самим броситься под нож мясника.
— Мы можем воспользоваться помощью флота роботов, который совершит атаку с орбиты, — вставил Данте. — Нам не придется рисковать лично.
— Нет, это наше личное дело, — зарычал Аякс. — Убит один из титанов. Мы не станем направлять в отместку машинный флот с другого конца Вселенной. Так воюют только трусы, пусть даже мыслящие машины называют такой способ ведения войны эффективным.
— Здесь есть место для разумного компромисса, — задумчиво произнес Агамемнон. — Юнона, Ксеркс и я можем набрать добровольцев кимеков и отправиться на Россак вместе с машинами. Этого будет достаточно для нанесения удара возмездия.
— Но я не могу лететь с вами, Агамемнон, — заявил Ксеркс. — Мы с Данте по горло заняты здесь. Уже почти готов величайший монумент на Форум-Плаза. Мы только что приступили к сооружению
